Юрий Корчевский - Победная весна гвардейца [litres]

– Аккуратно посыпай, чтобы надолго хватило, чтобы фашистская псина не учуяла, чихала.

На очередном привале – дух перевести, водой во рту прополоскать, если выпить – пару глотков, как бы ни хотелось. Иначе потом изойдёшь и ослабнешь. На привале, в тишине, без топота сапог и тяжёлого дыхания, лай собаки услышали все и довольно отчётливо. Погоня явно приближалась и со следа не сбилась. Разведчики переглянулись, майор тупо смотрел в небо, лицо безразличное. Позже оказалось – делал вид, всё он понял. Добрались до реки. Неглубокая, по пояс всего. Можно перейти, не снимая сапог и брюк, но идти потом в сырой обуви и сырых портянках, это значит натереть ноги и тогда разведчик уже не ходок. Разуваться и стягивать брюки стали все. И в этот момент майор ударил в спину стоявшего рядом с ним Дашкевича, тот упал, поскольку стоял на одной ноге, снимая галифе. Майор же бросился бежать, петляя как заяц. Взгляды всех устремились на Илью.

– Убей! – бросил Илья Дашкевичу.

Это он, стоя рядом с врагом, повернулся к нему спиной. Дашкевич, как был в одной брючине и в одном сапоге, сдёрнул с плеча автомат. Выстрел! Майор упал. По одиночному выстрелу точно определить направление нельзя, а по двум или очереди – можно. Разведчики об этой тонкости знали. Дашкевич шустро стянул с себя сапог и галифе и в одних кальсонах побежал к немцу.

– Готов! Капут фрицу! – крикнул он.

Илья подосадовал на себя. Связывать майора не следовало, тогда бежать в одном темпе со всеми он не сможет. А вот привязать его верёвкой к разведчику, за пояс, следовало. Тогда бы майору не удалось побежать. Да чёрт с ним, теперь главное – сберечь портфель с документами.

Перебравшись через реку, оделись и обулись. И снова бег, пока дыхалка сбилась. А впереди уже опушка, видно поле и вид этот не радует, потому что по полю широкой шеренгой солдаты идут. По спине мурашки пробежали. По их душу облава, как волков обложили. Один выход – быстро уходить в сторону. Не полк или дивизию немцы выставили. Через километр-два кончится цепь, тогда уже вперёд, к своим. Тем более отчётливо слышны отдельные пушечные выстрелы, пулемётные очереди. Крюк они порядочный от аэродрома дали, зато обошли населённые пункты, а в них всегда немецкие гарнизоны стоят. И снова бег, почти до изнеможения. Когда Илья привал объявил, все упали, обливаясь потом. Через «не могу» Илья на высокое дерево взобрался. Шеренга заканчивалась через километр, у реки. Надо добраться, прямого боя с солдатами не выдержать, их слишком много. Да ещё сзади на пятки наступают преследователи, лай слышен чётко. Попали, как в клещи, в капкан. Но пока не всё потеряно.

Пришлось мчаться по лесу, но дальше лес начал редеть и пришлось отклоняться на запад, дальше от передовой.

Уже фигуры в серых мундирах в сотне метров. Разведчики выбежали на берег, побежали вдоль него. Эту речку они уже переходили, только выше по течению. Впереди небольшая заводь, камыши растут.

– Каждому срезать по камышине, залечь, дышать через камышовую трубочку.

Выбора не было, и время поджимало. Портфель куда девать? В воде бумажный пакет с документами намокнет и текст расплывётся. Решение пришло сразу, в опасных ситуациях мозг выдавал решения молниеносно. Сапёрной лопатой приподнял дёрн, убрал из-под него землю, сбросил в реку. Портфель в ямку определил, прикрыл дёрном, потоптался. Если о схроне не знать, ни за что не обнаружить. Сверху щедро присыпал остатками табака с перцем. Конечно, по следам обнаружат, что в реку вошли. Но так и наши и немецкие разведчики делали, чтобы сбить собак со следа. Пусть думают, в какую сторону бойцы Красной Армии подались – вверх или вниз по течению.

Потом в воду сам залез, камышину срезал. Внутри она полая, можно через неё дышать. В заводи камышей много и концы трубок, торчащие из воды, видны не будут. Только не околеть бы в воде, по осеннему времени холодная она. Улёгся на дно, потревоженный ил уплыл по течению. Дышать не очень легко, надо было подобрать камышину диаметром побольше. Через какое-то время на берегу послышались голоса, очень невнятно, глухо. Потом собачий лай. Очень похоже, что встретились солдаты из шеренги и егеря или военные полицейские с собакой. Время тянулось медленно, но всё же немцы покинули берег, всё стихло. Очень осторожно, чтобы не было всплеска, Илья приподнялся, отёр рукой воду с лица. На берегу пустынно. Голову в разные стороны повернул, чтобы убедиться. Никого. А уже по телу дрожь от холода. Похлопал ладонью по воде. Надо же как-то сигнал подать. Хлопцы разом головы подняли. Дышать через камышину без навыка было тяжело.

Выбрались на берег, разделись, отжали амуницию. Промокло всё, что могло впитывать воду. У каждого разведчика в сидоре всегда были запасные портянки, так и их не наденешь, всё сырое. После такого купания надо чистить и смазывать оружие, а ещё патроны могли замокнуть, давать осечки. В мирное время капсюли в гильзах покрывались лаком для герметичности. В военное время с лаком были проблемы, расход патронов большой и герметизацию выполняли не всегда. Кстати, немцы в 1943 году стали испытывать дефицит цветных металлов и заменили латунь в гильзах на сталь. Вместо жёлтого цвета гильзы стали серые, такие хранились на складах меньше. К концу войны немцы стали испытывать нехватку всего – продуктов, металлов, электроэнергии, бензина и стали выпускать эрзацы, дешёвые заменители, практически одноразовые изделия.

Надели волглое обмундирование, Илья карту открыл, определился. Карта из вощёной бумаги, подмокла слегка, но не расползалась. Главный вопрос – где сейчас егеря? Они разведчиков не обнаружили, а только труп майора. Они сейчас будут землю рыть, искать портфель. Но ни его, ни разведчиков не обнаружили. Самолёта, который мог вывезти разведгруппу, никто не видел и не слышал. Но не исчезли же русские? Будут искать обязательно, и Илья решал – остаться здесь, немцы уже осмотрели этот участок и вернуться не должны. Или идти к фронту? Сухари в сидорах намокли, превратились в непривлекательную кашу. Одна надежда на консервы, благо – «второй фронт», как называли консервированную колбасу в банках, поставки из США по ленд-лизу, был. Сейчас этот продукт называют мясным паштетом. Хочешь – ложкой ешь, хочешь – на хлеб мажь. Причём американские консервы вкусные были. А англичане поставляли только галеты и яичный порошок, получивший прозвище «яйца Черчилля». Илья решил остаться здесь. Назначил караул. Бойцы поели, выпили водки из фляжек, но в меру. Зато согрелись. Разведчику в чужом тылу простыть – равносильно приговору. Чихнул или кашлянул не вовремя, рядом с часовым в траншее и получил или пулемётную очередь, или гранату. Так что простуда для разведчика – смертельно опасная болезнь. Одежда высохла от тепла тела. Сапоги надевали на босую ногу, а портянки на ветвях кустов сушили. За ночь сил набрались. Илья распорядился Елисееву, как самому молодому и лёгкому, лезть на высокое дерево, осмотреться. Немцы тоже не двужильные, должны отдыхать. А если и идут поиски, желательно определить район. Елисеев сидор сбросил, повесил на шею бинокль, взобрался. Не менее четверти часа на дереве провёл, тщательно осматривая все сектора. Илья тем временем нашёл схрон с портфелем, вытащил его. Пакет с документами лёгкий, а портфель тяжёлый. Не думая долго, Илья расстегнул ворот маскировочного костюма, ворот гимнастёрки, засунул пакет в гимнастёрку. Самое надёжное место, но только в воду теперь лезть нельзя. Нашёл камень, уложил в портфель и зашвырнул его в воду. Выпустив воздушный пузырь, портфель утонул. Зато лишние килограммы не нести. В рейде, с переходом и быстрым маршем на много километров каждый грамм имеет значение, даже сапоги кажутся тяжёлыми, хотя в обычной обстановке их веса не замечаешь.