Юрий Корчевский - Победная весна гвардейца [litres]

Илья после возвращения в роту успел выспаться ночью, а утром уже в штаб вызвали. Командирам полков, дивизий, корпусов требовались сведения о положении противника, его огневых средств, резервов. Илья получил приказ взять «языка», да не рядового солдата из первой траншеи, а обязательно офицера. Вышел Илья из штаба, задумался. Легко сказать – офицера. Можно подумать, они в каждой землянке сидят. В Пруссии в землянках обитали солдаты, офицеры располагались в фольварках, это наподобие наших хуторов. В Германии колхозов не было, землевладелец строил на своей земле усадьбу. Дом, хозяйственные постройки, зачастую они переходили от родителей. Наделы земельные не были большими по площади, поэтому фольварки стояли недалеко друг от друга – через километр-два, редко больше. Каждый клочок земли ухожен был, зачастую использовался труд восточных рабочих, вывезенных из Советского Союза. Бывало насильно, немцы устраивали облавы на молодёжь. А было и добровольно, посулами богатой жизни. На деле остарбайтеры содержались в жёстких условиях. Землевладельцы покупали их, как скот, причём задёшево.

Илья посидел, подумал, с сержантом поговорил. Сержант Видюков из старослужащих, в разведке второй год, что редко бывает. Во-первых, потому что осторожен, во-вторых, везунчик, на фронте встречаются такие. Сержант сразу сказал, что надо обернуться одной ночью. Оно в самом деле было так и подтверждало выводы Ильи. Кто уходил в глубокие рейды, на несколько дней, не возвращались. В Пруссии были свои особенности.

В России, Белоруссии в глухих лесах отсидеться можно хоть неделю целой ротой. А здесь земли густонаселённые, лесов практически нет, каждый гражданин изначально враг.

Илья решил идти малой группой, кроме него, в качестве командира, ещё двое, но люди опытные. Один из них Видюков, второй – ефрейтор Хворостинин. Этот боец мог быстро «спеленать» любого фрица за счёт своих природных данных. С виду – задохлик. Невысок ростом, жилист. Но силён и вынослив, в схватке быстр, как дикий зверь. С обоими обмозговал ситуацию, по карте подобрали фольварк не очень далеко от передовой, чтобы успеть обернуться за ночь. На таком удалении от передовой обычно располагаются артиллерийские батареи крупнокалиберных пушек или танкисты, да ещё полковые или дивизионные тыловики. Потому как продовольственный склад, к примеру, далеко от полка не расположишь, личный состав кормить три раза в день надо.

Место перехода наметили, заранее облюбовали. У немцев силы уже не те, что в сорок первом. Зачастую сплошных траншей не было. От одного опорного пункта до другого по двести-триста метров, чтобы простреливать можно было. А ночью вся надежда на минные поля и часовых. Для них окопчики неполного профиля, от одного опорного пункта до другого метров через сто расположены. Некоторое преимущество у немцев есть. Почти в каждом взводе или роте один-два местных, хорошо знают особенности природные. На топографической карте все мелочи отметить невозможно, а иногда они решающую роль играют. Например, отмечена грузоподъёмность моста, а материал не отмечен – бетонный, деревянный, из железных ферм. Если взрывать – играет роль.

Пока было светло, с биноклями осмотрели из блиндажа намеченное место перехода. На нейтралке покорёженная немецкая и наша бронетехника, воронки от снарядов и мин. Есть где укрыться в случае необходимости. Пехотный взводный указал два пулемётных гнезда, глазастый Видюков высмотрел ещё одно.

У себя во взводе вечером поужинали плотно. Сидоры с продовольствием решили не брать, всё же на одну ночь идут, только лишний груз. Маскировочные костюмы отечественные, а сапоги немецкие. Если где-то останутся следы от подошв, то немцев насторожить не должны.

Рано покинули свою траншею, в двадцать два часа. Время экономили, у немцев отбой через полчаса, останутся только часовые. Да ещё через нейтралку перебираться час, не меньше. Если пешком идти, то четверть часа, а им половину ползти надо, метров пятьсот. Мало того – на мины не нарваться. Времени на проход через минное поле много уходит. А поторопишься, и уже с апостолом Петром беседовать будешь.

В двадцать три тридцать уже у немецкой траншеи были. Караульные подустали, в предвкушении близкой смены. Выбрали момент, перемахнули через траншею. Отползли на полсотни метров, встали и во весь рост пошли. По данным воздушной разведки сплошной второй линии нет, только пулемётные гнёзда и капониры для миномётов. Просочились удачно и вдоль дороги, по обочине. Один фольварк в стороне остался, потом другой. Слишком близко от передовой, офицер в чинах или должности здесь квартировать не будет, эти места простреливаются даже миномётами 120-мм и полковыми и дивизионными пушками.

Илья периодически поглядывал на часы. Уже час ночи, пора действовать. Слева показался фольварк. Хозяйский дом, рядом постройки. И никакого забора. А зачем, если это частная собственность? Без разрешения хозяина никто не имеет права войти, в противном случае будет уголовное преследование. Илья показал разведчикам на дом.

– Туда.

В доме не горят огни. Спят или хозяйская семья сбежала в Германию, подальше от военных действий? Всё же Пруссия ближе всего к Советскому Союзу географически. Жизнь дороже собственности, многие так делали. Пока действовала железная дорога, ходили пароходы, перебирались подальше от фронта. И снова не чувствовали себя в безопасности, летом союзники высадились во Франции, открыв второй фронт. Повезло тем немцам, кто имел родню в немецкоговорящих странах – Австрии, Швейцарии.

Австрия хоть и была присоединена к Германии, но там таких ожесточённых боёв не было.

Сначала обратила на себя внимание автомашина во дворе фольварка, причём с номерами военными. Стало быть – в доме должен быть офицер на постое. Как минимум немецких военнослужащих двое, офицер и водитель. А ещё не исключены хозяева, которые могут иметь оружие и оказать сопротивление. Стрелять очень нежелательно, могут услышать в соседних фольварках, поднять тревогу. Для начала Илья приказал Хворостинину осмотреть хозпостройки. И не зря. Ефрейтор вышел, ведя за собой подростка, зажав ладонью ему рот. На одежде, слева на груди пришита белая материя с надписью чёрной краской «OST».

– Русский?

Кивок головой.

– Если кричать не будешь, ничего плохого не сделаем.

Снова кивок головой.

– Отпусти, – приказал Илья.

– Как звать?

– Оксана.

А по виду подросток. Волосы короткие и груди не видно.

– В хозяйственных постройках кто-нибудь есть?

– Только две коровы и свиньи.

– А в доме?

– Хозяйка. Сволочь! За каждую провинность била стеком, вроде палки. А два дня назад на машине военные приехали.