Иван Оченков - Взгляд василиска [litres]

Пока они так разговаривали, экипаж доставил их на место. Ванька первым высочил на мостовую и приготовился было занять место в катере, но Алеша остановил его:

– Погоди, Иван, у меня есть для тебя дело.

– Слушаю, ваше высокоблагородие, – вытянулся во фронт кофишенк.

– Вот тебе записка к мичману Бухе, он с матросами на горе Угловой. Отвезешь ее туда как можно скорее, они должны до вечера вернуться на корабль.

– Есть!

– Славный морячок получился из вашего слуги, – усмехнулся адмирал.

– Да уж, хочет комендором стать сорванец.

– Что вы говорите?

– Кстати, наш доктор его осматривал и нашел, что у парня совершенно уникальное зрение.

– То есть?

– Он абсолютно одинаково видит обоими глазами.

– А разве это редкость?

– Говоря по совести, не знаю, однако доктор утверждает, что такое встречается не часто. И что еще интереснее, как раз такое зрение нужно, чтобы хорошо управляться с дальномером.

– Что вы говорите!

Получив приказ, окрыленный доверием хозяина Ванька кинулся его исполнять. Оставив Прохора возле дома, он взялся было за вожжи, но камер-лакей на секунду задержал их в руках.

– Коней не загони, оглашенный!

– Как можно, Прохор Никодимыч!

Быстро добравшись до Угловой, кофишенк принялся искать мичмана, но тот где-то пропадал. Когда, наконец, тот появился, парень бросился к нему и, четко отрапортовав, подал записку. Бухе прочитал ее с недовольным видом и, вызвав к себе унтеров, велел тем собираться.

– Ваше благородие, – обратился один из них к офицеру, – сказывают, японцы Дальний атаковали.

– Кто сказывает? – насторожился тот.

– Да так…

– Больше слушай разные глупости, скотина! – вызверился на него мичман. – Собирай людей, да и отправляйтесь на броненосец.

– Слушаюсь, – вытянулся тот, поедая начальство глазами, но тот уже не смотрел на своих подчиненных.

– Эй, дружок, – обратился он к Ваньке, – а не подбросишь ли ты меня до города?

– Извольте, вашбродь, – отозвался тот, и офицер проворно занял место в пролетке.

Назад они добрались еще быстрее, но в городе Бухе попросил доставить его не в порт, а к госпиталю. Кофишенк, не имея от своего хозяина других поручений, охотно согласился и скоро доставил его до места.

– Прикажете обождать?

– Нет, братец, я сам доберусь.

– Как прикажете, – отозвался парень и уже взмахнул, чтобы щелкнуть кнутом, но заметил выходящего из дверей Сережу Егорова.

– Здорово, – поприветствовал он его.

– А, Ваня, здравствуй, – отозвался гимназист, – ты как здесь? Алексея Михайловича опять привез?

– Нет, господин мичман попросил завести.

– Понятно, а что, правда, будто японцы на Дальний напали?

– Правда.

– А наша эскадра не может выйти и помочь, – сокрушенно вздохнул мальчик, – а то бы мы им…

– Ничто, – беспечно отозвался его новый приятель, – Алешка чего-нибудь да придумает!

– Алешка?

– Ну да, – смутился кофишенк, – мы его так иногда за глаза называем, ты только не говори никому.

– Хорошо, не буду, только ты его тоже так не называй!

– Почему?

– Как это почему? – возмутился Сережа. – Он же герой! Мила даже говорила, что без него Порт-Артур может… нет, японцы нас, конечно, никогда не победят, но без него было бы намного хуже. Так что какой он тебе Алешка?

– Это верно, – согласился тот, – просто я привык. Ну, хорошо, больше не буду. А ты сейчас куда?

– Домой.

– Хочешь, подвезу?

– А можно? – спросил гимназист с загоревшимися глазами.

– Спрашиваешь!

Приятели устроились вдвоем на козлах, и лошади весело понесли пролетку по улицам Порт-Артура и скоро доставили приятелей к жилищу Егоровых.

– Вы только посмотрите, как его доставляют домой, – удивленно встретила прибытие сына Капитолина Сергеевна. – Сереженька, что такого важного случилось с утра, что тебя произвели в генералы и теперь у тебя есть свой экипаж?

– Скажете тоже, тетечка, – не полез в карман за словом Иван, – где же это видано возить генералов в пролетке, запряженной всего парой лошадей? Для такого дела нужно никак не менее тройки!

– Мама, ну что ты такое говоришь, – растерялся гимназист, – это мой друг, и он любезно согласился меня подвезти.

– Как это мило с его стороны, тогда, может, он согласится с нами пообедать?

В животе кофишенка предательски буркнуло, и он с сомнением посмотрел на мадам Егорову.

– Я вижу, твой друг не всегда такой бойкий?

– Спасибо, тетенька, да только мне…

– Ничего не знаю, – прервала его Капитолина Сергеевна, – извольте немедленно мыть руки и садиться за стол!

Пришлось привязывать лошадей и отправляться к умывальнику. Затем Сережина мама усадила их за стол и накормила такими вкуснейшими щами, какие только можно было себе вообразить. Пока мальчики работали ложками, Капитолина Сергеевна с грустной улыбкой смотрела на них. Затем, когда ребята насытились, она принялась расспрашивать кофишенка о том, кто он такой и кто его родители. Иван без утайки рассказал свою немудреную историю, растрогав слушателей. Когда он, наконец, вернулся домой, было довольно поздно. Прохор разозлился на него из-за долгого отсутствия и не разрешил отправляться на броненосец. Ванька хотел было сбежать, но, поразмыслив, решил, что успеет попасть на «Ослябю» утром.

Японцы медленно, но упорно продолжали прогрызать оборону Талиенванской бухты, пока, наконец, их тральщики не миновали первую линию заграждений. В протраленный проход немедленно двинулись «Касуга» и «Ниссин», и тут их ожидал сюрприз. Как оказалось, Кроун только этого и ждал и, как только броненосные крейсера оказались внутри, решительно двинул вперед свой броненосец. Японские артиллеристы, увидев перед собой цель, тут же открыли огонь, но никак не могли пристреляться. Русские же молчали, пока не сократили дистанцию до пятидесяти кабельтовых, и только тогда башни главного калибра «Севастополя» дали залп. Всплески, поднявшиеся не так уж далеко от крейсеров, показали, что их противник настроен решительно, и их командиры сразу же почувствовали себя крайне неуютно. Ожесточенно отвечая, они двинулись обратно к проходу и, дав полный ход, вышли из-под обстрела. Попаданий с обеих сторон было немного. В русский броненосец угодило по одному десяти- и восьмидюймовому фугасу, разорвавшемуся на броне и не причинившему особых повреждений. Японцы в ответ получили одно-единственное попадание, чугунным снарядом. Боеприпас, обычно используемый русскими при пристрелке, легко проломил небронированный борт и, ударившись о траверз, раскололся на части. Хотя на «Севастополе» не заметили своей удачи, но увидев, что японцы отступают, справедливо сочли себя победителями. Бой, впрочем, не был еще окончен. Броненосцы Того держались рядом и тут же пришли на помощь своим товарищам. Увидев вражескую эскадру, Кроун снова не стал лезть на рожон и отступил.