Иван Оченков - Взгляд василиска [litres]

– О чем вы, дружище, – прервал его Зданкевич, разливая вино по стаканам, – дело в том, что нелепых порядков в России так много, что я просто теряюсь…

– Посудите сами, господа, – отвечал тот, – перед самой войной в Артур прибыл представитель нашей вырождающейся династии! И что же, прошло всего две недели после нападения японцев, и он уже получил два ордена и следующий чин! В связи с какими заслугами, я вас спрашиваю? Уж не за то ли, что он терроризирует весь город своим браунингом, вместо того чтобы воевать с японцами! А последнее известие, ему дали под командование крейсер, затерев более достойных офицеров, а он, нет бы выйти в море, устроил нападение на склады КВЖД. Ну, каково!

– Да уж, – пробурчал прапорщик, – кому-то чины и ордена, а кому-то лямка…

– Вы знаете, господа, – продолжал воодушевленный Подгородецкий, – а он ведь приходил к нам на почтамт.

– Кто он?

– Да великий князь! Тоже знаете, грозил браунингом…

Мила, отставив в сторону чашку, слушала своего бывшего поклонника со странным чувством. Раньше его язвительные нападки на существующие в России порядки казались ей очень смелыми и правильными, но теперь они не доставляли ей ни малейшего удовольствия.

– Простите меня, Людмила Сергеевна, что не слишком хорошо выскажусь о вашем родственнике, но он вел себя в присутствии этого великосветского хама совершенно недостойно. Впрочем, это неудивительно. Люди наши боятся власти, а их высочество пришел к нам в сопровождении жандарма. Но это все же не повод так лебезить перед сатрапами! Мне стоило немало труда противостоять их произволу, но…

– Вы лжете!

– Что, простите? – оратор удивленно посмотрел на прервавшую его девушку.

– Вы лжете, – твердо повторила она, – мне хорошо известны события, о которых вы рассказываете. К тому же именно Ефим Иванович принял вас на службу, и вам, Максим, должно быть стыдно так о нем говорить!

– Людмила Сергеевна, лишь мое безусловное уважение к вам мешает мне… неужели вы думаете, что ваш зять рассказал бы вам, как все было на самом деле, рискуя выставить себя в невыгодном свете?

– Максим, а помните тот вечер, когда у наместника был бал? – вдруг неожиданно спросила она его.

– Э… о чем вы? – смешался телеграфист.

– Вы же пошли меня тогда провожать? – продолжала Мила, пристально смотря на него. – Я сразу не вспомнила, а теперь помню совершенно отчетливо, это были вы!

– Не понимаю!

– Вы подлец, Максим! – взволнованно сказала девушка и, неожиданно поднявшись, отвесила своему бывшему ухажёру оплеуху.

– Вах, маладец! – неожиданно громко прозвучало от двери.

Все присутствующие удивленно обернулись к говорившему и увидели стоящего в проходе князя Микеладзе. Весело глядя на смутившихся хозяев, жандарм шагнул внутрь комнаты, давая войти следом своим подчиненным.

– Барышня, а дайте ему еще раз, а то я при исполнении, – шутливо попросил он. – Я ведь тоже на почтамте тогда был и что-то не припомню, как этот карбонарий произволу противостоял!

– Простите, а вы кто? – первой опомнилась Мария Лещинская.

– Позвольте представиться, – снял папаху жандарм, – Микеладзе Александр Платонович. Вы знаете, совершенно случайно зашел. Проведать поднадзорную Литвяк, а тут такое…

– А вы всегда к поднадзорным женщинам ходите в сопровождении своих альгвазилов? – с вызовом спросила Ольга.

– Я же говорю, случайно, – и не подумал обидеться грузинский князь, – а вы, я слышал, всякую несправедливость не любите, а сейчас в вашем присутствии на хорошего человека наговаривают, и хоть бы хны!

– Не вам судить, господин жандарм, что хорошо и что плохо! – отрезала учительница.

– Это верно, – согласился он, – судит у нас суд, а я так, рядом…

– Что вы себе позволяете? – пьяным голосом возмутился Зданкевич.

– Встаньте, прапорщик, когда со старшим по званию говорите!

– А я жандармов не считаю за офи…

– Заткнись, пьянь, а то ведь до дуэли договоришься, – прервал его Микеладзе. – Сейчас пошел вон отсюда, а завтра пусть твой полковой командир решает, что с тобой делать.

– Простите, но я собиралась уходить, – нерешительно сказала Мила, – мне можно уйти?

– Людмила Сергеевна Валеева, – обернулся к ней жандарм, – свояченица коллежского асессора Егорова? Вы как раз можете! Вот за вас я совершенно спокоен, чего, к сожалению, не могу сказать о ваших подругах.

– А что такое, вы же не собираетесь их арестовать?

– Арестовать? – возмутился ротмистр. – Глупости какие! Вот предостеречь – да. Понимаете, милые барышни…

– Мы вам не милые!

– Вах, зачем так говорите! Очень милые! Так вот, барышни, тут война, крепость на осадном положении. Вокруг враги, шпионы! А две дурочки у себя на квартире революционный шалман устроили! Вы правда думаете, мне больше заняться нечем? Еще раз узнаю, в два счета вышлю из крепости! Для вашего же блага.

Удачная постановка кессона придала команде «Боярина» новые силы. Пройдя сквозь пробоину в ящик, трюмные механики выпрямили ее загнутые края и просверлили в них отверстия. Затем, приложив к обшивке находящийся в кессоне лист железа, они закрепили его болтами, восстановив, таким образом, целостность борта. После чего вылезли через горловину и закрыли ее пробкой. Ремонт на этом, разумеется, закончен не был, но производить его можно было и изнутри. Как ни старался великий князь, но захватить все потребные для ремонта материалы в Дальнем ему не удалось. Постоянно возникали какие-то непредвиденные раньше надобности, но тут на первый план вышел лейтенант Семенов. Новый старший офицер прежде служил в Порт-Артуре, всех знал и со всеми был на приятельской ноге. Нет, портовое ведомство не стало менее забюрократизированным и требующим меньше бумаг. Но легкий в общении офицер, написав по всем правилам заявку, спокойно отправлялся в порт и легко доставал все требуемое.

– Как это у вас получается? – удивленно спрашивал коротко сошедшийся с ним Алеша.

– По знакомству, – только улыбался в ответ Семенов.

– Боже, отчего вы не прибыли раньше? Я тут такого наворотил…

– Наслышан, но с другой стороны, найденные вами в Дальнем материалы и вооружение сейчас активно вывозятся в Порт-Артур. Так что в порту даже, некоторым образом, немного рады вашему самоуправству.

Таланты старшего офицера «Боярина» скоро стали известны и всей эскадре. Не проходило и дня, чтобы с какого-нибудь корабля не приходил кто-либо с просьбой «помочь достать». Семенов обычно в ответ только кивал на великого князя, дескать, он командир, а я что? Депутация тут же обращалась к Алеше со слезной просьбой отпустить старшего офицера на берег. Командир всегда шел навстречу таким просьбам, сам оставаясь на корабле и старательно изучая его, пытаясь постичь каждую мелочь и вникнуть во все нюансы службы. Так что все были довольны. Вот и сейчас Семенов направлялся в порт, чтобы выпросить для «Ангары» материалы для заделки пробоин.