Александр Михайловский - Освободительный поход

23 августа 1942 года, Ранее утро. Таллин, внешний рейд.

Линкор «Октябрьская Революция», в девичестве «Гангут».

Командующий Балтийским флотом вице-адмирал Трибуц стоял на мостике линкора «Октябрьская революция» и смотрел на север. Там, в пятидесяти милях отсюда, на другом берегу Финского залива, лежал город Хельсинки, ныне столица независимой Финской Республики, а в прошлом база русского императорского флота Гельсингфорс. После того как Финляндия вступила в войну против СССР и финская армия захватила Советскую Карелию, а также приняла участие в людоедской блокаде Ленинграда, а особенно после того, как в эту войну вступили потомки с их знанием дальнейших событий, будущего у независимой буржуазной Финляндии не было. Ошибка, сделанная Лениным в восемнадцатом году, подлежала исправлению, и заняться этим предстояло корпусу морской пехоты особого назначения под командованием Василия Чуйкова.

Отозванный из Китая, где он последние два года работал военным советником, сорокадвухлетний генерал-лейтенант получил назначение на должность командующего корпусом морской пехоты особого назначения (по аналогии с механизированными корпусами ОСНАЗ), состоявшим из четырех механизированных и двух штурмовых бригад морской пехоты, одной гаубичной, одной противотанковой и одной зенитной артиллерийских бригад. Как и остальные соединения ОСНАЗ, Корпус морской пехоты предназначался для осуществления стратегических десантных операций и подчинялся напрямую Ставке, а следовательно, лично товарищу Сталину. В настоящий момент Первая штурмовая бригада этого корпуса на полуострове Харьюмаа закончила погрузку на водолеты, и они уже выходили в море.

Адмирал поежился. На этих стремительных суденышках, не признающих ни земли, ни грязи, ни морских мин, ни подводных камней, служили отчаянные парни, которые плевали на опасность; они верили только в свои силы, технику, ну и еще в товарища Сталина. Ведь он, адмирал Трибуц, не поверил – и поставил на перспективном проекте жирный крест. А нарком Берия что-то услышал, разнюхал и выкопал этого Левкова, представив проект товарищу Сталину на блюдечке с голубой каемочкой. Теперь он – гениальный управленец, почти провидец, а Трибуц – отсталый ретроград, нанесший ущерб обороноспособности СССР. У Хозяина хорошая память, и если командующий Балтийским флотом проколется еще на чем-то, эту историю тоже подошьют в уголовное дело. Так уж устроена жизнь, что отвечать приходится за все.

Возможно, так случилось потому, что в качестве торпедных катеров эти изделия и в самом деле были бесперспективны. Флоту же никто до войны не ставил задачу высадки стратегических морских десантов. А если и ставил, то только так, как сорок лет назад японцы высаживались в бухте Бицзыво… На такой способ высадки десантов была рассчитана и противодесантная оборона большинства европейских (и не только) стран. А вот то, что сейчас собирались проделать морские пехотинцы Чуйкова, было из разряда новаторства, можно даже сказать, лихачества.

Адмирал поднял к глазам бинокль. В сером свете наступающего утра стали отчетливо видны многочисленные движущиеся белые черточки: то груженые катера на воздушной подушке, отрываясь от эстонского берега, уходили на север. Операция «Вега» началась.

Примерно тридцать минут спустя. Хельсинки.

В это ранее воскресное утро, несмотря на то, что Красная армия и Балтийский флот находились всего в девяноста километрах к югу, столица буржуазной финской республики мирно спала, надежно укрытая береговыми батареями крепости Суоменлинна (бывший Свеаборг), минными полями и своей репутацией неприступной твердыни. Но все в жизни относительно, и год на дворе стоял не тридцать девятый и не сорок первый. Появившиеся в воздухе над Хельсинки пикировщики Пе-2 и Ту-2 первого бомбардировочного авиакорпуса ОСНАЗ генерал-майора Полбина для хельсинских обывателей оказались неприятным сюрпризом.

Но, собственно, обывателям от этого визита как раз не было ни холодно ни жарко, потому что две бомбардировочные дивизии, летчики которых были обучены работать с глубокого пикирования, имели целью не сам город, а крепость Суоменлинна и разбросанные вокруг береговые батареи. Почти одновременно с пикировщиками к Хельсинки подошли несколько полков штурмовиков Ил-2. Действуя на бреющем полете, они приступили к подавлению зенитных батарей в самой крепости и черте города. При этом несколько десятков бипланов «Бристоль-Бульдог», поставленные англичанами еще во время той Зимней войны, были тут же связаны боем истребителями сопровождения. Поэтому помешать советским бомбардировщикам и штурмовикам финны не могли, и те по своим целям работали как на учениях.

Завалив свою «тушку» в глубокое пике, генерал Полбин поймал в перекрестье бомбового прицела форт еще дореволюционной постройки и откинул предохранительную скобу с гашетки сброса бомбы. Бомба была бетонобойной и весила ровно тонну, с коэффициентом наполнения взрывчаткой пятьдесят процентов. Она имела три независимых взрывателя, выставленных на большую задержку. Дело в том, что форт, который атаковал пикирующий бомбардировщик Полбина, и «до без царя», и в революцию, и при финских националистах служил складом для хранения запасов минного пироксилина и снаряженных якорных мин.

Бумкнуть должно было неслабо; силу взрыва, в лучших традициях ядерного века, следовало бы измерять в килотоннах. И хорошо, если бы в этот момент поблизости от крепости в частности и Хельсинки вообще в воздухе не было ни одного советского самолета (которые должны успеть улететь), а в море – ни одного катера на воздушной подушке, потому что их время наступит позже. Для гарантии этот форт такими специальными бомбами обрабатывала вся ведущая девятка «тушек» с расчетом на то, что хотя бы одна из них сработает там, где надо и так, как следует.

Остальные бомбардировщики были нацелены каждый на свою цель: береговые батареи, финские подводные лодки и канонерки, стоящие у причала, а также базирующиеся в крепости немецкие торпедные катера. Работали бомбами крупных калибров, действуя с одного захода, иного не предусматривал темпоритм операции. По плану вторая волна пикировщиков и штурмовиков появится в воздухе как раз в тот момент, когда в город ворвется советский десант, чтобы работать по заявкам морской пехоты, бомбоштурмовыми ударами расчищая ей путь в сердце вражеской столицы.

Но это после; а пока советские бомбардировщики, поприветствовав гостеприимных хозяев воем сирен, обрушили свой бомбовый груз на инфраструктуру береговой обороны Хельсинки, что-то там повредив, что-то частично разрушив, а что-то разнеся в мелкие дребезги прямыми попаданиями. После этого они собрались в журавлиный клин и отправились на свои аэродромы, которые были рядом, в соседней Эстонии. Там их уже ждали техники-вооруженцы и терриконы приготовленных бомб.