Комбат Найтов - Товарищ Сухов или хроники бесполезного попаданца

Головачёв не обманул, к нам действительно пришла «Кинг Кобра» и два запасных двигателя к ней. Все были инжекторными, мощностью 1800 л/с. Причём, один был «Алиссон», а второй – «Роллс-Ройс», американской сборки. И, памятуя об аварии с переделкой, Головачев прислал промежуточные валы на эту мощность, и три новеньких турбонагнетателя. Вот это помощь! Работа закипела. Через две недели «Кингуша» был готов. Я показал его командующему и попросил у него ещё одного лётчика на «Кобрёнка». Но нам его не дали.

— Повода увеличивать штатное расписание нет, товарищ капитан. Обходитесь теми людьми, которые находятся в вашем распоряжении.

С новым двигателем «Кобрёнок» смог поднимать ПТБ от «Кинг Кобры» и его перегоночная дальность стала больше, чем у «Спита». Поэтому Коля пересел в «Кингушу», а я остался в любимом «Кобрёнке». У нас появилась, наконец, пара хорошо вооружённых высотных разведчика. «PR» использовался редко, так как специфических задач для него было мало.

Мы перебазировались в Винницу, так как фронт двинулся вперёд, нашу армию вывели на переформирование, но моя эскадрилья осталась для обеспечения разведданных в интересах двух фронтов: 2 и 3 Украинских. Работы прибавилось. Ближнюю разведку вели экипажи трех Пе-3р, «Бостоны» работали по ночам, снимая при помощи фотабов, а мы с Гареевым работали по дальним тылам днем. Иногда я вылетал в качестве штурмана на Пе-3 или на «Бостоне», это входило в мои обязанности, для контроля действий подчинённых. В одном из таких вылетов, был сбит Сердюков. Очередь прошла по кабине, Палыч был убит, эта проклятая Пешка не позволяет штурману взять управление на себя, и мне пришлось прыгать. Мы находились над Буковиной. Раскрылся я у самой земли, так чтобы поменьше быть на виду у противника. Тут же ухватился за стропы и попытался уйти хоть чуть-чуть подальше от дороги. В паре километрах севернее село Лопушна. Приземлился, умудрившись не зависнуть на деревьях, быстро подобрал парашют, и в лес. Там нашёл небольшую яму и засыпал его листвой и ветками. Отбежал от места, нашёл какой-то ручей и побежал по воде вверх по склону. Через некоторое время услышал сзади лай собак, очереди из автомата. Ручей скоро кончился, и я, так же, бегом продолжил подниматься на хребет. Постепенно лай собак утих. Выстрелов тоже не стало слышно. До фронта километров 150. Прошёл ещё немного, и забрался на дерево. Надо осмотреться. Здесь в лесах могут быть партизаны, но не только наши, но и УПА. Этим лучше не попадаться. По карте в 7 километрах от меня – лесничество. Вспомнил, что в какой-то книге читал, что здесь пропало несколько разведгрупп. Так, вон там вот дымок какой-то. Скорее всего, это и есть лесничество. Шум какой-то. Машина или лесопилка. Остался на дереве, решил дождаться ночи. Заодно посмотреть, что предпримут немцы для моего поиска. До вечера ничего не случилось. Вечер насупил быстро, я спустился и осторожно двинулся на юго-восток. За ночь дошёл до села Петричанка, там опять спрятался на дереве на днёвку. Впереди несколько сёл, почти нет деревьев, правда, и собак не слышно. Хорошо, что листвы уже много, мимо меня несколько раз проходили люди, в том числе и полицаи. Обнаружил их пост у моста, чуть левее Петричанки. Ночью переплыл Свет, а потом довольно долго скрадывался, проходя между двумя сёлами, наконец, вошёл в небольшой, но довольно густой лес, с хорошим развитым подлеском. Впереди Черновцы, но мне не туда, «нормальные герои всегда идут в обход», я лесами вернулся к румынской границе. И так же лесом двинулся вдоль неё. Лишние приключения мне ни к чему. Дважды замечал людей в лесах, но ночью все кошки серы, поэтому не стал выяснять, кто такие и почему по лесу шатаются. Единственное, увел у рыбаков немного рыбы из садка. Днем уже слышен фронт. Осталось совсем немного. На четвертую ночь вышел опять к нашей границе у Вачинца. Прошёл ещё шесть километров по лесу вдоль Прута, дальше не пройти: лес кончился, до фронта рукой подать, всего несколько километров. Придется вплавь. Следующей ночью подтащил довольно большую корягу, столкнул её в воду, и оттолкнул её от берега. Довольно удачно пристроился к ней, течение несколько раз пыталось выбросить корягу на берег, наконец, я оказался на небольшом островке у села Кошуляны. Закрепил корягу, а сам залез в стог сена. Требовалось согреться и просушиться. Вода ещё очень холодная. Островок напротив, оказался обитаемым! Утром я услышал румынскую речь. Несколько солдат несли дозорную службу на восточной оконечности острова. Днём к ним на лошади приехал офицер, устроил им разнос и маленькие учения. Я с интересом наблюдал за ними. Ночью я отполз к противоположному берегу, переплыл протоку и решил отойти от наблюдательного пункта подальше. Не тут-то было! Мины! Рощица на берегу оказалась напичкана немецкими противопехотками. Часа два делал проход. Село набито немецкими солдатами, пришлось довольно долго ползти. Затем снимать часового, набросил его шинель на плечи и прошёл через улицу, там дальше поле, пересёк его и вышел опять к берегу извилистого Прута.

Двигаюсь где короткими перебежками, где ползком. Всё, впереди линия траншей. Два дежурных пулемётчика. Я в восьми шагах от них. Дождавшись их «дежурной» очереди, бью из маузера по второму номеру и по пулемётчику. Вперёд! Захватив пулемет, скатываюсь с бруствера. Через сто метров – минное поле. Блин, ползу вправо, там небольшие кусты, вдруг замечаю каски, кто-то ползёт навстречу. Затих. Прислушиваюсь. Вроде свои, но на нейтралке сначала стреляют, а потом спрашивают. Осторожно тыкая кинжалом перед собой, начал движение навстречу. Впереди тишина, видимо, меня услышали. Прополз ещё несколько метров, на меня кто-то навалился. По запаху – наш, немцы по-другому пахнут. Я произнёс слово «Тихо»! Меня хлопнули по плечу, проверяя погоны. Я показал на пулемёт, потом на горло. И мы поползли назад. Разведке здесь уже не пройти. Ещё через сто-сто пятьдесят метров начался небольшой овражек, куда мы и скатились.

— Свой, что ли?

— Свой! Гвардии капитан Сухов. ВВС.

— Блин, я думал перебежчик.

Через несколько минут мы были в блиндаже у начальника разведки дивизии. Оттуда я позвонил в Винницу.

Пехота молодцы! Сначала покормили, потом появился «смершевец». До этого я успел изобразить начальнику разведки то, что видел у немцев и румын. Из «Смерша» был молоденький лейтенант.

— Товарищ гвардии капитан! По ориентировке вас должно было двое выходить и много правее.

— Гвардии капитан Сердюков был убит ещё в воздухе. Правее было не пройти, там населённых пунктов много, поэтому вышел здесь, лесами. Шёл вот таким вот маршрутом, — я показал на карте. — Здесь, и здесь видел каких-то вооружённых людей в лесу, но на контакт с ними не пошёл, из-за ориентировки по УПА. Разбираться: кто есть кто, времени не было.