Валерий Шмаев - Дорога гнева

Конечный результат всей этой летней и осенней развлекаловки прошлого года – куча стреляных гильз размером с огромный муравейник. Предложил я это тогда специально. Сухие строчки отчётов видны только руководству отряда, а эта всё увеличивающаяся кучка стреляных гильз была видна всем: и девочкам с кухни, и мастерам, и докторам, и раненым, и Смирнову с товарищами.

Итогом действий нашего отряда за весь период боевых действий стало несколько здоровых мешков с документами, которые с огромным облегчением сгрузил Смирнову Авиэль, под расписку, разумеется. Туда же ушли и журналы боевых действий, и всякие второстепенные документы, которые мои группы нагребли за полтора года нашей войны. Здорово помог мне и рейд в Екабпилс, в котором поучаствовали «Чук» и «Гек». Я думаю, они исписали просто гору бумаги. Так что у Смирнова и его людей появилось очень много самых разнообразных дел.

Загрузив подобным образом Смирнова, я собирался встряхнуть упырей и чуть позже заняться немного другой работой. Для неё я собрал у «Погранца» всех снайперов, которых успел подготовить «Рысь». Все снайперы, которые рассредоточены по рейдовым группам, после возвращения на наши базы, и те, кто бегает сейчас с «Погранцом», будут чуть позже выполнять два моих персональных задания. Рейдовые группы сейчас отвлекают внимание от районов своих будущих боевых действий.

Засветившись, я решил больше не скромничать, и за два дня «Чук» с «Геком» и «Ёж» с «Гномом» вырезали двадцать восемь одиночных и не очень полицаев и немцев, в основном по двое-трое. Была и группа в пять человек на грузовике, который мы с благодарностью приняли и заныкали в пригороде Екабпилса. Трупы, разумеется, убирали, ровно как и телеги с коняшками.

Засветки я не боялся. Всего только через сутки здесь такое начнётся, что всех пропавших спишут на действия моих групп. Сейчас идти в город было немного рано, необходимо, чтобы на станции скопились поезда. В своё время из одной разведки «Погранец» принёс сведения об одной штабной телефонной линии, и мы её периодически слушали, когда были в этом районе, так что вечером двадцать восьмого мы были рядом с ней.

Ночью мы с удовольствием полюбовались на багряное зарево, осветившее небо над лесом, а потом с таким же удовольствием прослушали немецкую версию развития событий. Паника была полная. Склад горючего скончался в мучениях, а «Погранца» даже не видели. Снайперы группы сначала выбили часовых на вышках и вообще перебили всех, до кого смогли дотянуться.

Пять поездов слетели мухой, затем, чуть позже, накрылись ещё два. Один из них вместе с небольшим мостом. Сведений о группах подрывников немцы нам не сообщили, значит, никого не обнаружили. Истерика в штабе продолжалась всю ночь, потом немного поутихла, но пошли сообщения о действиях рейдовых групп.

Ребята развлекались по полной программе. По информации немцев, наши забросили к ним целую дивизию, где-то даже парашюты видели. «Рубик», слушавший переговоры штаба охранной дивизии, хохотал так, что девчонки отпаивали его водой.

Какая-то группа выбила охрану переезда и захватила бронетранспортёр. Дикий бронетранспортёр объявился через четыре часа в большом посёлке и, стреляя из двух пулемётов и разбрасывая направо и налево гранаты, прошёл его насквозь. Десятки трупов и раненых упырей из роты карательного батальона, расквартированной в посёлке. Они как раз грузились в машины.

Стопудово ребята наблюдали за посёлком и ждали, когда упыри соберутся в кучу. Это, похоже, какие-то подрывники, их пятеро. Грохнули «железку» и под шумок захватили «Ганомаг». Я хочу потом в глаза посмотреть бойцам этой группы. Нельзя так упырей пугать. В тот район два батальона полицейского полка стягивают. Там же все окрестности будут завалены отходами жизнедеятельности человеческого организма – ребята обязательно поставят на дорогах штук пятнадцать ПМП. Я не я буду, если у Смирнова каждому по «Знамени» не выбью. Откажет, свои ордена отдам.

Другая группа залезла в большой посёлок и прихватила за бейцы штабного офицера, отдыхавшего с местной девахой, по пути вырезав ножами его собутыльников, ординарца и шофёра. Причём самого оберст-лейтенанта [5]после допроса повесили на воротах дома с глумливой табличкой в стиле «Сержа».

Концлагерь в Резекне опять обстреляли снайперы, перебив часовых на вышках и разнеся гранатами пост на въезде, – похоже, три рейдовые группы объединились. Правда, лагерь уже размерами не впечатляет: несколько небольших бараков поставить удалось, а всё остальное в прошлый раз сгорело. По пути ребята сожгли одну вышку и две грузовые машины. Потом эти ухари принялись отстреливать тех, кто подтягивался на пожар, а так как сначала подтягивались полицаи из окрестных посёлков и деревень, то их очень красиво разложили по подъездным дорогам, напоследок заминировав сами дороги.

Судя по истерическим воплям начальника одной из комендатур, нападавших было как минимум батальон при поддержке танка. Вот «Руль» год назад упырей своим танковым рейдом напугал. Даже через год всем танк мерещится.

Количество местных полицаев, попавших под горячую руку рейдовых групп, уже в первые три часа перевалило за сотню, а информация всё прибывала и была сильно не полной, так как со многими районами и местечками не было связи. Телефонные линии, маленькие мостики, связные мотоциклисты, одиночные полицаи уничтожались в первую очередь. Группы ремонтников-связистов отстреливались вместе с охраной, мы узнали о двух таких случаях.

Полетели в воздух машины и телеги, некоторое количество мин рейдовые группы взяли. Совсем немного, на горбу много не утащишь, в основном ребята брали патроны, ПМП и гранаты, но запасец у рейдовых групп был. «Погранец» в разных районах ещё зимой оставлял небольшие заначки с минами и гранатами, чтобы в рейдах с собой не таскать лишний груз. Так что небольшие склады боеприпасов у нас по всем районам заныканы.

Сгорели два склада, и перебиты были полицаи, охранявшие их. Один склад полицейского участка неожиданно взорвался – куски полицаев собирали по всей деревне. Вот это работа по прошлогодним разведкам «Погранца», это я отдельно в итоговом рапорте отмечу.

Ближе к вечеру паника немного утихла, и заработала отлаженная машина немецких штабов. Перерезать все коммуникации и линии связи мы всё-таки не могли, нас всё же не дивизия, но «Рубик» и периодически меняющий его «Кубик» мелким почерком исписали гору бумаги. Немцы шпарили открытым текстом, выдавая конфиденциальную штабную информацию и перечисляя и многократно увеличивая художества моих ребят. Ещё ночью подсев на линию связи, я разрешил «Гному», «Ежу» и «Геку» с «Чуком» пробежаться по окрестностям. Сработались эти четверо моментально, так как на базе тренировались вместе, а сейчас они, подпрыгивая от восторга, умчались в лес.