Николай Дронт - В ту же реку 2 [СИ]

22.01.73

В понедельник в школе Алёнка мне помогала развешивать фотографии. Она и наших ребят организовала. Уже на большой перемене моя первая персональная фотовыставка была открыта. Кстати, ребятам понравилось и учителя хвалили. Директор вообще грамоту обещал дать.

Колька отвёл в сторону от девчат и повинился:

- Лёха, мы с Нинкой вчера не хотели вам мешать. Просто, Лёлька попросила Нинку заглянуть к вам минут через десять. Твоя боялась, что ты к ней целоваться полезешь. А потом сама же и на нас обиделась, дескать зачем мы помешали. Моя говорит, что комсорг втюрилась в тебя по уши.

- Думаешь?

- Конечно!

- А Нинка в тебя влюбилась?

- Она, конечно, меня любит… Но командует постоянно! Это надо так, это эдак… Уроки вместе делаем… Мамка говорит - хорошая жена будет. А папка дразнится, зовёт меня подкаблучником.

После школы пошёл на работу, до увольнения надо сделать пару дел.

В прошлой жизни, в Москве, был знакомый мужичишка, который активно покупал только подписные издания. Обязательно новые. Читать их не читал, ставил их на полку в книжный шкаф и любовался. Было красиво, богато и интеллигентно. Как-то, в порыве ехидства, я ему посоветовал вместо книг поставить картонные коробки, с наклеенными на лицевую стороны корешками книг. Дескать дешевле, а выглядит так же. К тому же, в коробках можно что-нибудь полезное хранить. Да… Посмеялся называется. Мужик так и сделал, а мне, в благодарность за идею, полку с Чеховым по себестоимости продал. За коробки в переплётной мастерской с него пятёрку с погонного метра брали. На корешках красиво вытисняли имена известных авторов. Пушкин, Лесков… Одна полка была с Чайковским. Это его так ласково… э… нестандартным человеком обозвали?

Я вспомнил про тот случай и тоже решил таких коробок наделать. Коли в конторе ещё неделю работаю, и пока мастерская свободна. Там работы то всего ничего. У дяди Вити было заначено несколько кусков тонкой авиационной фанеры. Возьму, пока их кто-то другой не пристроил. Как раз для моих целей сгодится, фанера покрепче картона будет.

Ящичек должен входить в фанерный ящик для посылок. Тех по всему Союзу три-четыре стандартных размера. Самый большой ящик размерами 43 на 27 на 38 сантиметров. Вмещает 60 книг и ещё место остаётся. Но я выберу поменьше, а главное полегче.

Делаем легкособираемую конструкцию. Дно не обязательно, достаточно крышки и четырёх стенок. И внутри наполнитель, чтобы содержимое не побилось. Кладёшь туда, например, шкатулку, парой реечек крепишь, крошкой пенопласта засыпаешь и лежит родимая, не шевелится. Вообще, конструкция собирается на реечках. Прибиваешь мелкими гвоздиками фанерки, получается просто, быстро и надёжно.

На верхнюю крышку наклею книжные корешки. Книги из сарая. Когда их переплетал, старые обложки сохранил, не выбрасывал. Вот и пригодились. Прости меня-подлеца уважаемый Брет Гарт, что твои книги использовал. Просто их переплёты приличный вид сохранили.

Ящичков решил сделать два, на большее фанеры нет. Думаю, один в разобранном виде с собой в Питер возьму. Плоские деревяшки к спинке рюкзака положу. Рейки сбоку, гвоздики в кармашек. Молоток и клещи на дно. Получится не так много по объёму. В Питере собью, отнесу на почту и отправлю простой посылкой. Через месяц-другой отправление придёт, а в посёлке про посылку никто ничего не узнает.

Второе дело - объектив из Лингофовского кофра. Думаю, он хороший, зачем иначе Самуилу Яковлевичу его в забугорье везти. Надо бы проверить, пока доступ к нашей камере есть. Где я потом такую искать буду? А так проверю и решу, что делать. Может это раритет только для коллекционера, а может действительно хороший объектив для работы. Чем гадать, проще потратить полчаса и посмотреть.

В столовой тётя Даша уже в курсе моего ухода, спрашивает: “Зачем увольняешься?” Тут пришлось сослаться на окончание школы в середине апреля и частые пропуски. Дескать подтянуть знания перед Москвой надо, а то там учиться будет сложно. Народ понял.

Начальница услышала, величественно покивала, типа она и сама так считает. Однако сказала, что пока работаю, надо бы последнюю сцену с бархатом отснять. Надо, так надо. Пошёл готовить съёмку.

Не успел зайти в студию, Абрикосов из аэропорта явился, говорит, ему нужно фото, причём художественное. Не! Снять я сниму, работа такая, но для художественного фото люди в парикмахерскую идут, причёску делают, чисто бреются хотя бы. Опять же одежда. Клетчатая рубашка и потёртый пуловер с вытянутыми локтями. Нормально, да? От прежнего фотографа остался пиджак, специально для такого случая хранящийся в шкафу, и галстук на резинке. Нарядил человека, заставил причесаться, посадил в кресло и сделал портрет. А пока всем этим занимался, Абрикос вёл разговор:

- Вот ты, Лёха, умный пацан. Если тебе сильно приспичит, ты сможешь Берию или Туза найти? Ну, хотя бы их фамилии узнать сможешь?

Чего тут искать? Лаврентий был в посёлке на мою днюху. Когда на дядю Петю напали, приезжал Туз. Они в посёлок пешком пришли? Если нет, идём в аэропорт, там у погранцов хранятся списки прилетевших пассажиров с данными пропусков в погранзону. Смотрим нужные даты, плюс-минус день, и опаньки! Фамилия, имя, отчество у тебя есть. Про год рождения и адрес не скажу, но, если пропуск подразумевает или штамп в паспорте, или специальную разовую бумагу. И то, и другое оставляет нестираемые следы, где-то лежит список, а то и карточка с подробными данными по клиенту. Через ментов или погранцов, не поминаем КГБ всуе, добраться до данных можно.

Дальше ещё проще, если в Питере в центральное адресное бюро прийти и дать ФИО с приблизительным годом рождения, то копеек за десять-пятнадцать, тебе найдут адрес прописки. Конечно, если человек прописан в городе. В посёлках просто спросить надо.

Однако я на такие левые подставы не ведусь, отвечаю:

- Тузу можно через авторитетных людей маляву послать. Они даже в тюрьму весточку закинуть могут. А Лаврентия… даже не знаю… Если он блатной, то, наверное, тоже через авторитетов.

- В тюрьму легко, она никуда не девается и каждый человек там на учёте. А люди на воле. Подумай. Тем более Берия не блатной.

- Тогда не знаю. Может, у народа по посёлку поспрошать?

Абрикос даже скривился от досады.

- Так тебе и скажут!

- Да мне они и не нужны. Лаврентия я только раз видел, Туза может два раза.

- Ну вдруг понадобятся.

Гнилой базар длился, пока мужик ушёл не солоно нахлебавшись. Опять же, он сидел за шторой, затылком к входной двери и не видел, что Ваграмовна проскользнула в тёмную комнату и оттуда внимательно слушала наш разговор.

- Правильно. Не знаешь, как искать и не ищи. Ты молодой, тебе ещё жить, да жить. - Это Нури из комнатушки вышла. - А болтливый язык часто укорачивают вместе с головой.