Олег Дивов - Выбраковка

Гусев отсутствовал почти час. В «рабочей» стояла абсолютная тишина, разве что Валюшок иногда скрипел резиной на поворотах. Центральное отделение трудилось на улицах города, и, судя по отсутствию тревожных сигналов, никого покамест не убило. Развешанные там и сям большие мониторы были мертвы, динамики оповещения хранили молчание. Ничего похожего на деловитую суету прежних лет, о которой с ностальгическими вздохами рассказывали инструкторы подготовительных курсов. Похоже, город исчерпал свои криминальные возможности. Как и вся страна в целом. Драконовские законы и невероятно четкое их исполнение сбили температуру почти до нуля – преступления совершались в основном на бытовой почве, – и уполномоченным АСБ предстояло рано или поздно раствориться в армии милиционеров и налоговиков. Об этом инструкторы тоже предупреждали – мол, кончается халява, повоюете немного, а потом станете как все. То есть без огромной страховки, высоченной зарплаты с роскошными премиальными, а главное – без прав, которые вы, салаги, гордо зовете «лицензией на убийство».

И, гуляя по улицам, в это несложно было поверить. Валюшок еще помнил неприятное ощущение, когда в московском воздухе тяжелым удушливым смогом висела ненависть. Висела долго, лет десять, всю его юность, а потом вдруг исчезла.

Потому, наверное, что когда-то на одного выбраковщика приходилось сто уголовников, а теперь, даже при сокращенном штате АСБ, десяток уполномоченных с трудом откопают себе одного-единственного клиента. Кстати, но ведь штат собираются опять расширить… Странно – зачем?

«А действительно, – подумал Валюшок, – на фига нас так много понадобилось? То-то Гусев удивился, когда я ему рассказал, сколько народу было на подготовительных. У него аж глаза на лоб вылезли…»

Выбраковка давно уже не работала с полной отдачей. Раньше Центральное каждый день проводило специальные операции, но с тех пор уцелевшие бандиты попрятались, уличная преступность сошла на нет, а освободившиеся из мест заключения рецидивисты активно овладевали гражданскими специальностями и боялись лишний раз вздохнуть. Знаменитый «Указ Сто два», согласно которому третье по счету преступление влечет за собой пожизненную каторгу, за неполных шесть лет все поставил в стране на положенные места. Упрощенная система дознания сделала правосудие молниеносным, а наказание поистине неотвратимым. И Агентство социальной безопасности – аналог ленинской ЧК, только ориентированный на борьбу с преступлениями против личности, – потихоньку отмирало, как рудимент крутых времен. Рабским трудом многомиллионной армии вымогателей, мошенников, насильников и убийц потихоньку выковалось местное экономическое чудо, и правительственные менеджеры уже готовили экономику к переходу на более цивилизованные рельсы, потому что ряды каторжников таяли, а новых врагов народа просто неоткуда было взять. «Какой разумный термин – «враг народа», – думал Валюшок, выводя свой виртуальный автомобиль на прямую и давая полный газ. – Ведь действительно, любой, кто нарушает права личности, – это именно враг народа, всего народа в целом. Неважно, кража или грабеж, в любом случае это насилие, посягательство на территорию человека и его внутренний мир. И тот, кто сознательно решается на преступление… Его обязательно кто-то научил, что такое возможно. Какой-то ублюдок. Какой-то мерзавец. Верное было решение – давить уродов, давить, чтобы не могли они больше размножаться и плодить себе подобных. Интересно, кто это придумал. Считается, что и «Указ Сто два», и «Указ Сто шесть» – плоды коллективной воли. Но ведь был некто, подавший идею первым. Хотел бы я посмотреть на этого человека. Ежику ясно – у него должна быть очень больная голова. Но идею он подбросил блестящую».

– Очнись, гонщик, – сказал Гусев. – А то за настоящий руль не пущу. Ужинать пошли?

В столовой их прилично накормили, разумеется, бесплатно. Валюшок рассчитывал, что сейчас они вернутся на маршрут, но Гусев снова пошел в «рабочую». Вытащил из ящика стола какие-то тряпки, фляжки, комплект инструмента, милостиво кивнул Валюшку на свой компьютер, а сам уселся рядом и принялся возиться с «береттой». Движения у Гусева были небрежные и быстрые, как у человека, который проделывает сборку-разборку и чистку ежедневно в течение многих лет. Особенно Валюшок поразился, когда на столе появилась специальная оправка и Гусев тщательно прокалибровал все патроны, даже те, что в запасных обоймах.

«Ты бы их еще в пескоструйную машину засунул», – подумал Валюшок.

Гусев взял один патрон и близко поднес его к глазам.

– В пескоструечку бы тебя, грязнуля… – пробормотал он.

Валюшок от неожиданности чуть не поперхнулся и зашелся в кашле. Гусев коротко на него глянул, ничего не сказал и принялся заряжать обоймы.

– А мне такую дадут когда-нибудь? – спросил Валюшок, показывая глазами на «беретту».

– Не дадут, – отрезал Гусев, сделав ударение на слове «дадут», и у Валюшка как-то вдруг пропала охота задавать еще вопросы.

На первом этаже Гусев молча сунул руку в окно дежурки.

– Что вам? – спросил помощник дежурного, молодой парень, ровесник Валюшка, сидевший за пультом.

– Угадай с трех раз, – предложил Гусев.

Молодой надулся было, но его вдруг заслонил выбраковщик постарше и вложил в раскрытую ладонь Гусева ключи.

– Запиши, – сказал он молодому. – «Пятнадцатую» взял Гусев.

Гусев против ожидания руку не убрал.

– Бери что дают, – сказали ему строго.

– А еще страшнее нету? – сморщился Гусев.

– Только страшнее и есть.

– Даже мне?

– Тебе – особенно. Пэ, не заедайся, ты же в резерве.

– Да в каком я, мать-перемать, резерве?!

– А разве нет?

– В чем, собственно, дело? – подал голос молодой.

– «Группу поддержки» ты высылал на Поварскую?

– Ну я…

– Знаешь, кто оттуда поддержку вызывал? Кто там пулю чуть было головой не поймал, на этой сраной улице Воровского?!

– Стоп, стоп, стоп… Тайм-аут. – Дежурный отодвинул помощника, заслоняя его от гусевского праведного гнева, и принялся листать растрепанный журнал, лежащий на пульте. – Спокойно, Пэ. В расписании тебя нет. Во всяком случае – нам не доводили…

– ДО НАС НЕ ДОВОДИЛИ! – рявкнул Гусев.

– Точно, – согласился дежурный. – Правильно говорится – «до нас не доводили»… Так, а это что еще?! Ты почему разнарядку не сверил, бестолочь? Вот же дополнительный список!

– Да я… – начал помощник, но больше сказать ничего в свое оправдание не успел, потому что Гусев очень метко и больно швырнул ему ключами в глаз. Помощник взвыл и схватился за лицо.

– Первое внутреннее предупреждение тебе, – сообщил Гусев. – Дежурному просьба сделать отметку в журнале.