Олег Таругин - Комиссар госбезопасности. Спасти Сталина! [litres]

– Это ваши дела, – нетерпеливо дернул головой фюрер. – Меня это не интересует, господин адмирал. Если не справляетесь сами, подключайте гестапо. Меня интересует ваше мнение, что это вообще такое? Очередная чудовищная провокация большевистской или английской разведки или нечто большее? Что еще за сверхтанки, бесфюзеляжный самолет и новое пехотное оружие? Вы можете это объяснить, Вильгельм?

– Постараюсь, мой фюрер, – четко кивнул глава имперской разведки и контрразведки, коротко дернув щекой при упоминании о Geheime Staatspolizei – вот только их тут не хватало! Пусть занимаются своими инакомыслящими, военнопленными и евреями, а с этим он уж сам как-нибудь разберется.

– Перед тем как доложить вам об этом, гм, происшествии , я проконсультировался с нашими ведущими конструкторами, в том числе танкостроителями и упомянутыми в сопроводительном тексте братьями Хортен. Позвольте начать именно с последнего?

– Начинайте, господин адмирал, я слушаю. Присаживайтесь.

– Благодарю, – глава Абвера занял предложенное кресло. – Итак, разработкой экспериментального самолета по аэродинамической схеме «летающее крыло» братья Реймар и Вальтер Хортены и на самом деле занимаются еще с тридцать первого года, поскольку твердо убеждены, что самолет без фюзеляжа – наиболее оптимален. С тридцать шестого работают исключительно на люфтваффе, в данный момент проектируют истребитель. Герман в целом в курсе, однако, насколько я понял, всерьез их разработки пока не воспринимает. Никаких работ над высокоскоростным бомбардировщиком, – Канарис кивнул на чертежи, – они пока не начинали, хотя подобные планы имеются. Между прочим, по первоначальному замыслу, он должен быть именно реактивным.

– Постойте, адмирал, – глухо бросил Гитлер, исподлобья глядя на подчиненного. – Вы что, показали им эти… документы?!

– Разумеется, нет, мой фюрер, как я мог? – вполне искренне удивился главный разведчик рейха. – О данном послании пока знают лишь трое, не считая вас! В своих сотрудниках я абсолютно уверен, это особо доверенные лица.

– Правильное решение, Вильгельм, не нужно пока никого и ни во что посвящать. А что вы – лично вы! – можете сказать про этих братьев-конструкторов?

– С ними уже работают, – Канарис прекрасно понял скрытый смысл заданного вопроса. – Проверяем все их связи за последние двадцать лет, в том числе и за пределами рейха. Одновременно изучается и техническая документация, повод достаточно формален, Хортены ни о чем не догадываются. Пока все чисто, ничего даже отдаленно напоминающего подобный аппарат не обнаружено даже в эскизах. Полагаю, нам удастся доказать, что дело не в утечке или краже документов третьей стороной. Они просто еще не создали ничего аналогичного присланным чертежам, – адмирал специально выделил «еще не создали», и фюрер это, разумеется, заметил.

– Поясните? Что именно означает ваше «еще не создали»? Быть может, вы хотите сказать, что письмо прибыло к нам, – Гитлер раздраженно скривился, – из самого будущего?

– Пока у меня нет веских оснований делать подобные заключения, – осторожно ответил Канарис. – Тем не менее я не могу полностью исключить даже и такую возможность, как бы фантастически это ни звучало на первый взгляд. Я разведчик, а настоящий разведчик обязан учитывать любые вероятности, даже самые… невероятные. В конце концов, если подтвердится, что Хортены и на самом деле пока не имеют к данным схемам никакого отношения, придется искать какое-то иное объяснение. И озвученное мной – лишь одно из множества предположений.

– Но какая у него потрясающая скорость, – словно не слыша собеседника, задумчиво пробормотал Гитлер. – Тысяча километров в час, поразительно! И тонна бомб на борту! Нам, избранному народу, и всему великому тысячелетнему рейху нужен этот самолет! Я прекрасно знаю о преимуществах реактивной авиации над поршневой, тем более подобные разработки ведутся нашими гениальными конструкторами уже не первый год. Все, я решил, мы так и назовем нашу новую программу, «три тысячи»! [19] В нашей реальности Герман Геринг и на самом деле объявил конструкторский проект перспективного бомбардировщика «1000х1000х1000», способного действовать на расстоянии в тысячу километров от аэродрома, несущего тонну бомбовой нагрузки и летящего со скоростью порядка 1000 км/час. Но это произошло гораздо позже и ни к чему не привело.

– Но, мой фюрер, – нахмурился Канарис. – Достоверность данных чертежей пока никем не подтверждена! Стоит ли принимать решение прямо сейчас, не дождавшись, пока их оценят компетентные специалисты?

– Вы сомневаетесь в моей компетентности, господин адмирал? – звякнул металлом голос вождя арийской расы. – Не берите на себя слишком много, Вильгельм, решения здесь принимаю я и только я.

– Разумеется, мой фюрер, – Канарис дернулся было подняться на ноги, но Адольф остановил его коротким жестом. – Виноват.

– Лучше расскажите, что это за vunderpanzer, с которым не сумеет справиться ни один русский тяжелый танк, даже тот, который они еще не изобрели? Я правильно понимаю, что никто из наших ведущих танкостроителей ни о чем подобном даже не задумывался?

– Вы абсолютно правы, мой фюрер, впрочем, как и всегда, – четко дернул до синевы выбритым подбородком адмирал. – Как вы, разумеется, знаете, компания Henschel занимается разработкой тяжелого танка прорыва еще с тридцать седьмого года, на данный момент у Эрвина Адерса имеются два опытных образца. Параллельно над проектированием нового танка работает и Фердинанд Порше, опытных образцов пока нет. Ориентировочно, новые машины будут готовы к весне будущего года. Но, уверяю вас, ни о каких сверхтяжелых танках, аналогичных представленным в чертежах, пока даже речи нет. Такого просто еще не строил и не проектировал никто в мире. Вообще никто, даже русские!

– И что с того? – набычился собеседник. – Значит, мы – как уже не раз бывало в истории – снова окажемся первыми! Ведь это даже не танки, Вильгельм, это – непобедимые самоходные крепости! Их броню не пробьет ни одно орудие, она выдержит попадание авиабомбы, а спастись от снаряда калибром двенадцать и восемь сантиметров невозможно ни одной бронемашине мира! Их будет попросту не остановить! Еще и это название – «мышонок»! Тот, кто придумал подобное, поистине достоин награды! Какая всесокрушающая ирония! Кстати, любопытно, отчего у второго вундерпанцера нет собственного имени? «Е-100» – слишком безлико, подобное годится для технической документации, но никак не для фронта! Возможно, стоит назвать его… – фюрер ненадолго задумался. – «Суслик»?

Канарис, как уже бывало, мысленно закатил глаза: Адольфа снова занесло. Какой, к свинской собаке, сверхтанк, если его невозможно перевозить по железной дороге?! Если его не выдержит практически ни один из существующих мостов?! Сто восемьдесят восемь тонн веса! И сто сорок у второго! Scheiße и еще раз Scheiße! Как их доставлять на восточный фронт, по частям, что ли? И собирать на месте перед каждым боевым применением?! Корпус – на одной платформе, башню на другой, гусеницы на третьей?! Главное, не позабыть при этом попросить русских не начинать наступление и не бомбить, пока доблестные панцерманы не соберут воедино этот непобедимый супертанк! Бред! Вместо одного подобного монстра можно будет построить несколько обычных панцеркампфвагенов, даже тяжелых, разработка которых пока еще только ведется. Остается надеяться, что танкостроители, едва их ознакомят с чертежами, остудят фюрерский пыл…