Брайан Стэблфорд - Империя вампиров. Роман

Наше положение вынудило нас отправить посланцев в Тунис и Триполи с просьбой о помощи. Моя дорогая Лейла хотела быть нашим послом, но мы не посмели направить вампира к магометанам, поэтому использовали освобожденных пленников, которые были гребцами на христианских галерах. Мы сделали представление султанам на том основании, что мы - враги их врагов и поэтому их друзья, но ненависть магометан к мальтийским рыцарям будет ограничивать их помощь нам. Вероятнее всего, они будут выжидать, радуясь, что внутренние распри разрывают христиан.

Иногда я думаю, не были ли правы седые мудрецы, считая что мир незаконченных слишком переполнен насилием, чтобы позволить какое-либо будущее, кроме собственного разрушения.

Но не отчаиваюсь и по-прежнему убежден: старейшины этой загадочной долины сами несовершенны из-за того, что отгородились от устремлений цивилизации. Если я когда-либо и знал по-настоящему завершенного человека, - я имею в виду человека, в чьей природе и характере заложены начала лучшего мира, - то это мой друг Квинтус. Я знаю, что вы такой же и вам нравится, - ученым и любящим справедливость, - что я преисполнен надежды на светлое будущее человечества.

Несмотря на свои старания, семя до сих пор не действует на меня и на тех нескольких несчастных, которые тоже хранят мою упрямую бренность. Возможно, Бог, в которого вы и Квинтус так твердо верите, любит этого несчастного неверующего так горячо, что не хочет отдалить тот момент, когда он будет передан его заботам. Или желает отправить меня другому, являющемуся, по утверждению грегорианцев, отцом и правителем рода вампиров. Не могу сказать.

В любом случае, я привык к мысли, что принадлежу к тем, кто будет отмечен ранней смертью. Судя по обстановке в Европе, полагаю, что многие вампиры будут предшествовать мне перед могилой, потому что везде зреет насилие и обычные люди жаждут крови тех, кто ими жертвовал тысячи лет.

Мое зрение продолжает ухудшаться, хотя я все время ношу очки, кроме как у микроскопа. Думаю, что какая-то болезнь поразила мои глаза, и я могу скоро ослепнуть. Это насмешка над моей судьбой. Я остаюсь в убеждении, что все болезни вызываются крошечными живыми существами, проникающими в тело и нарушающими его деятельность, а пока не распознал с уверенностью даже горсточку таких созданий, несмотря на сделанный вами давно инструмент. Прибыв на Мальту, я попытался добиться лучшего и более сильного сочетания линз, но, кажется, эти существа решили нанести мне удар и сорвать мои опыты.

Несмотря на трудности, продолжил опыты с измененным семенем вампиров и неудовлетворен попытками усилить эликсир. Я не решаюсь сказать о своих надеждах, но принялся за опыты, могущие увеличить нашу власть над силами жизни и смерти. Квинтус и гроссмейстер знают, что я делаю, но многим другим не сказал, чтобы их не тревожить и из-за боязни неудачи. Я уехал в Морену для выполнения этой работы и думаю, что Валетта и его воины не сожалели о моем уходе из района Великой Гавани, потому что моя репутация колдуна и алхимика заставляет многих бояться меня, несмотря на мою слабость. Вампирам не нравится быть в компании уродов, должен сказать, что сейчас никто не смог бы поверить, что я - достойный сын самого красивого мужчины в Англии.

Квинтус сейчас не со мной, а на юге острова, изучает выкопанный там камень с надписью на двух языках - на греческом, который он уже знает, и на чужом, который может быть прежним языком жителей острова, в бытность его частью Карфагена. Если Квинтус прав, то камень, был затерян здесь задолго до того, как святой Петр был увлечен сюда бурным Эвроклидоном и потерпел крушение у острова. Это звено к более отдаленному прошлому, чем может вспомнить любой вампир ордена.

Квинтус сказал мне, что странные каменные кольца на острове такие же древние, как в Англии: он так же увлечен костями, найденными в пещерах Гардалами, которые островитяне называют костями гигантов. Они, конечно, огромны, но Квинтус думает, что это кости слонов, и не людей, его интересует, привезли ли сюда этих животных карфагенцы, когда правили островом. Бессмертие ничуть не уменьшило тяги, всегда испытываемой им к мудрости и пониманию. Я не могу поверить, что он когда-либо впадет в сон наяву, который охватил многих вампиров в Адамаваре. Я могу уверенно сказать, что в летящих перед вами столетиях жизни будет достаточно времени для всех государственных дел и занятий наукой, на которые подвигают вас ваши амбиции и любознательность.

Напишите мне, как только позволят ваши обязанности. Сообщите о новом парламенте и о построенном вами в Англии Содружестве, а также о развитии исследований в Атлантиде. Расскажите обо всем хорошем, ярком и дающем надежду, потому что мы отчаянно нуждаемся в таких вестях.

Не забудьте, прошу вас, помолиться за всех нас, чтобы мы выстояли перед остатками Галлии и Валахии.

Прощайте, мой друг, и будьте счастливы.

Ноэл Кордери.

Воевода Влад Пятый - летописцы называли его Дракула, а всему миру он был известен как Влад Цепеш, Палач вернулся в плохом настроении с военного совета в свое жилье на окраине Неаполя. Примерно двести лет назад известие о плохом настроении Влада Цепеша приводило в дрожь его окружение и ужасало сердца тех, кто мог навлечь на себя его гнев. В те дни он заслужил свое имя вполне, подавив сначала первый серьезный мятеж в империи Аттилы, затем победив турок, использовавших волнения в Валахии для вторжения. Армия Влада столкнулась с армией Магомета Второго на Дунае, одержав великую победу для Аттилы, Валахии и христианства.

С врагами Дракулы обошлись беспощадно, а он сам был всегда готов найти врагов, чье сопротивление следовало быстро подавить. Его зловещую славу распространил по Европе поэт Майкл Бихейм, рассказывавший мрачные истории о его деяниях во всех дворах Валахии, вызывая скорее беспокойство; чем успокоение в князьях-долгожителях империи Аттилы, боявшихся, что из-за выскочки уйдут в тень.

Прошли века с тех пор, как Дракула установил лес кольев, на заостренные концы которых безжалостно насаживались тела врагов. Ему не было это отвратительно, но позже он держал процесс в рамках, ожидаемых от цивилизованного человека, и производил в качестве насмешки - он любил думать о себе как о человеке с большим юмором.

Последователям нравилось рассказывать истории о его самых известных насмешках - когда он приказал приколотить гвоздями к головам кардиналов тапочки, когда те не хотели их снять в его присутствии, или когда содрал кожу с подошв неверующих посланцев-магометан, насыпав на них соли, которую слизывали козы. В те времена, когда жестокие игры Дракулы происходили чаще и их, боялись как судьбу, способную настичь любого постороннего или члена двора, никто не был особенно склонен рассказывать такие истории, хотя и не мешал им.