Александр Тамоников - Лжедмитрий. Царская плаха

– Как ты, боярин, не поймешь, что я прислан сюда по воле царя Федора Ивановича. Обязанности на меня лично он наложил, грамоту со своей печатью выдал.

Нагой усмехнулся.

– А Годунов Борис Федорович, конечно, к этому никакого отношения не имеет. Не надо мне, дьяк, сказки сказывать. Я их в детстве наслушался.

– Не пойму, чего вам не хватает, откуда столько злобы на всех, и в первую голову на Годунова? Борис Федорович всего лишь служит царю. Да, сестра его царица, но он не пользуется этим, да и она не позволила бы. Не стоит верить всяким слухам. Надо трезво смотреть на жизнь.

– Ты это на что намекаешь?

– Да не намекаю я, Михаил Федорович, только пример какой ты царевичу показываешь, когда пьяным буянишь?

– Я буяню? Это кто же тебе такую глупость сказал? Не пью я уже. Какая собака врет на меня?

– Об этом даже чернь говорит, а уж она откуда что берет, у нее и спроси. Значит, Мария Федоровна во дворце?

– А где же ей по твоей милости быть?

– Опять не то говоришь, боярин. Разве вдовствующей царице что-либо запрещено? У меня на то никаких указов нет. Да и желания тоже. Мне поручено смотреть за Дмитрием, проверять, надлежащий ли уход за ним здесь ведется. Вот и все!

– А в бумаги наши ты тоже лезешь потому, что и они влияют на содержание Дмитрия?

– Конечно. Там отчетность. Мне поручено ее проверять именно для того, чтобы ясно было, достаточно ли обеспечен царевич. Да тебе, боярин, этого не понять.

– Да куда уж мне! Я же разум пропил. Давай, дьяк, ступай к Марии либо куда подальше, не зли меня.

– А куда это кормилица царевича пошла?

– Это ты у нее спроси, как вернется. А теперь ступай своей дорогой.

– Я-то пойду, Михаил Федорович, только дорога у нас одна.

– Это поглядим!

Зимний день проходит быстро. В пятом часу вечера боярин сменил сапоги из турецкого сафьяна на кожаные, поверх рубахи надел кафтан на завязках, подбитый овчиной, взял колпак на меху и теплые рукавицы. Теперь он больше походил на зажиточного посадского, чем на боярина, чего и добивался.

Михаил узнал у прислуги, ушел ли Битяговский, и заглянул к сестре.

Та рассмеялась, увидев его в необычном наряде.

– Вижу, у тебя настроение хорошее. Дьяк, что ли, поднял? – буркнул Михаил Федорович.

Смех сразу же прекратился.

– Тот поднимет. Ты к купцу?

– Да. Тучкова будет у храма ждать, наверное, уже там. Проводит до подворья.

– Ты выйди так, чтобы стражники не видели.

– Это моя забота. А чего Битяговский хотел?

– Про хворь Дмитрия расспрашивал, предлагал обратиться за помощью к Федору. На самом же деле, думаю, вынюхивал, как да что у нас тут.

– У него соглядатаев хватает.

– В Кремле, не во дворце.

– Как знать.

– Ладно, Михайло, ступай, да хранит тебя Господь.

– Угу. Как вернусь, зайду.

– Непременно.

Михаил Федорович подошел к плотной двери, у которой глазастый Боян заприметил гонца Андрюшку. Но сегодня Каратаев не на службе, другой же стражник может быть и не таким глазастым.

Он аккуратно приоткрыл дверь. Кстати, поднялся ветер, кружилась метель. На углах стражников не было, наверное, они собрались у бочки с костром и грелись.

Боярин прошел к крепостной стене, потом к открытым воротам боковой сторожевой вышки и оказался вне Кремля. Тут он почувствовал холод. Кафтан, даже на меху, это не шуба.

Тучкову Михаил увидел не сразу. Она стояла под деревом у храма, спасаясь от ветра.

– Вот и я, Арина.

– Опять напугал, боярин.

– Тебе не привыкать бояться. Далече идти-то?

– Нет, по посаду вниз к реке, там немного по улице. Я доведу до подворья и уйду, дальше сам.

– Мне что, в ворота стучать? На ночь их все запирают.

– Ворота открыты, пройдешь без препятствий. Посторонних людей не будет, только купец и его семья. Да ты оделся правильно, чтобы не выдать себя.

– Напомни, как купца зовут?

– Табанов Федор. Товарища его Еремея Коренева в доме точно не будет.

– Ладно, веди, холодно.

– Я пойду впереди, ты за мной.

– От кого прятаться? Метель людей в дома загнала.

– Мало ли, вдруг кто знакомый встретится, а это нам ни к чему.

– Ладно, будь по-твоему.

Так они и пошли. Впереди Арина Тучкова, за ней Михаил Федорович.

Вскоре Тучкова повела рукой в сторону больших ворот, справа и слева от которых тянулся дощатый забор, и пошла дальше, как ни в чем не бывало.

Михаил Федорович огляделся, никого не увидел, подошел к воротам, над которыми были установлены образа в киотах. Он толкнул массивную створку, она немного отошла. Михаил протиснулся в щель и прикрыл за собой створки.

Справа темнела избушка для сторожей, которых сейчас в ней, скорее всего, не было. Собак во дворе тоже не оказалось. Они лаяли где-то за домом, стоявшим посреди подворья. К нему вела дорожка, очищенная от снега.

Дом был обыкновенным для купеческого сословия. Четырехугольной формы, из бруса, который складывался мастерами так, что не оставалось ни малейшей трещинки для проникновения воздуха. При постройке не применялись гвозди, что очень удивляло иностранцев, приезжавших в Россию. Брус скреплялся зубцами и зарубами. Крыша была тесовая, покрытая березовой корой. На стенах вокруг окон резные узоры.

На крыльце с витыми столбиками стоял мужчина средних лет в тулупе.

Михаил подошел к нему и спросил:

– Купец Федор Табанов?

– Он самый, боярин.

– Дело у меня к тебе, купец.

– Знаю. Пройдем в горницу.

Они прошли в комнату, служившую для приема гостей. В красном углу образа, перед ними лампады, свечи.

Михаил, вытерев сапоги о рогожу, расстеленную перед дверью, перекрестился на образа, осмотрелся. На полу ковер, которых мало было и в московских домах. Вдоль стен лавки, покрытые тканью. Деревянный резной стол, застеленный скатертью, вокруг него тоже лавки. На окнах занавески. Скрыни, полки для посуды, всевозможные безделушки, среди которых деревянный лебедь с распущенными крыльями.

Хозяин дома одет в праздничную красную шелковую рубаху, широкую и длинную, подпоясанную узким ремешком. Порты из дорогого сукна заправлены в высокие сапоги.

– Откушать и выпить не желаешь, боярин? – спросил Табанов. – Есть пироги с мясом и рыбой, уха, копченая стерлядь, капуста квашеная. Пиво, хлебное вино, мед, квас. Что пожелаешь, то жена и принесет.

– Не надо ничего, Федор, благодарствую за приглашение. Но я пришел не трапезничать, а по делу.

– Об этом жена говорила. Только вот никак в голову взять не могу, какое у дяди наследника русского престола, брата царицы, вдовы самого Иоанна Васильевича Грозного, ко мне, какому-то купчишке, может быть дело?

– Да дело-то пустяковое, но ответь-ка сначала, Федор, согласен ли ты с тем, что с приездом Битяговского в городе порядка больше стало?

Табанов прищурился.