Михаил Ланцов - Иван Московский. Первые шаги [СИ]

Даниил Дмитриевич и Константин Алексеевич погрузились в обсуждение. А Ваня задумался, молча.

Небольшая прямоугольная деревянная крепость Мурома стояла на холме у реки. С двух сторон его огибала река, с третьей — ручей, с четвертой — был вырыт сухой ров. Добраться в город можно было только по одному деревянному мосту, который, разумеется, никто не разбирал и не сжигал. Сдвоенная же надвратная башня была, как и все прочие, невысокой.

— А что это такое? — Прервал беседу Холмского с Беззубцевым Ваня, указав на крайне любопытный объект, стоявший на стене. Сразу он его не заприметил. Вчера вечером было темно, а с утра оказалось не до изучения укреплений.

— То тюфяк, — ответил Даниил. — Для огненного боя.

— Тюфяк? Хм. Сколько их всего?

— Пустое, — махнул рукой Холмский. — Ядра по первому снегу вывезли в Нижний Новгород, а иных не привезли.

— А они только ядрами бьют?

— Конечно. А чем еще? — Удивился как Беззубцев, так и Холмский.

— Обслуга где их?

— Было три человека, так они и повезли ядра. Зачем они тут? Пущай в Нижнем Новгороде на прокорме стоят.

— Порох тоже увезли?

— Еще три бочки оставалось.

— Хорошо, — изрядно повеселев, произнес Ваня, уверенным шагом подойдя к этому орудию. — Итак. Сколько у тебя этих тюфяков?

— Пять штук.

— Ох… — выдавил из себя княжич, заглядывая в ствол. Скованный из железных полос на оправке, он был изнутри весь кривой и убогий. — Из них хоть в кого-нибудь попадали? Не отвечай. Мда. Ладно. Но для нашего дела прекрасно подойдут.

— Для чего подойдут? — Насторожился Беззубцев.

— Вы до чего договорились? Как татары на приступ пойдут? Через мост?

— Так, — важно кивнули оба. — Может еще через овраг, но раз мост есть — его попробуют взять.

— Щиты большие из лозы сплетут и пойдут, — продолжил Холмский. — А потом бревном ворота выбивать станут. Потому я и предлагаю — мост сжечь.

— Даниил Дмитриевич, — покачал головой Ваня. — Мост — это замечательная приманка. Не надо его жечь. Хочешь в осаде сидеть? Много у тебя тут провианта?

— Приманка для чего?

— Вот для чего, — произнес Ваня и похлопал рукой по тюфяку.

— Но я же говорю — нету ядер.

— Да и не надо. Зачем они нам?

— Как зачем?

— Нужно найти несколько камней и поколоть их на куски с куриное яйцо размером . Пару корзин хотя бы.

— Зачем? — С напором произнес уже Беззубцев, давая понять, что Ваня лишь номинально здесь старший.

— Как враг пойдет на приступ, выстрелим таким дробом. Он полетит недалеко и неточно, рассеиваясь словно рой. Но нам далеко и не надо. Так ведь?

— Так… — кивнул заметно повеселевший Холмский.

Ну и завертелось. В совершенно деревянной крепости оказалось не так много камней. Пришлось печи разбирать и колоть, благо они не из кирпича, а из камня были сложены.

Ваня тем временем изучал инвентарь обслуги, брошенный здесь пушкарями. Совочки там всякие и прочие приспособления. Открыли початый бочонок пороха. Сверху порох оказался покрыт коркой из-за сырости. Пробив ее, княжич пощупал пороховую мякоть . Она была суха и вполне пригодно для дела.

Потом пришел черед картузов. Возиться с мерными приспособлениями в условиях боя он не желал совершенно. Глупо ведь. И долго. Шелка под рукой не было. Зато имелись другие тряпки, а значит не все так безнадежно и муторно…

Утро первого мая выдалось красивым. Спокойным. Даже тумана особого не было, несмотря на близость воды. Так — чуть на дне оврага стелился едва заметной дымкой.

Княжич качал права и убеждал своих командиров довольно долго и не только в вопросах употребления тюфяков. Но это дало свои плоды. Поэтому, когда татары пошли на приступ по мосту, на стенах почти никого и не было. Отряд сопровождения, тот, что в «чешуе» почти весь стоял за воротами, готовясь встречать супостата. А люди Холмского выстроились за стеной в плотную формацию с луками в руках.

Бах! Бах!

Ударили тюфяки, высыпая увесистые пригоршни камней в набегающих противников. В упор. Метров с пятнадцати. Из-за чего даже такие убогие орудия со столь дурным зарядом смогли отличиться. Просеки не просеки, но вся «голова» атакующих полегла. Вместе с большими плетеными щитами. Это стрелы в них застревали, а крупная картечь — пробивала их навылет. Во всяком случае — в упор.

Но это супостатов не остановило.

На место павших тут же подскочили другие бойцы и, подхватив таран, ринулись вперед — выбивать деревянные ворота. Они знали, что орудия в эти времена стреляют очень нечасто. Один выстрел за десять-пятнадцать минут для малого «ствола» уже прорыв. Вот татары и наседали. Под прикрытием лучников, разумеется. Они должны были мешать защитникам стрелять по нападающим. Да вот беда — отряду Холмского и не требовалось высовываться. Он стоял за стеной и бил по корректировки самого Даниила скупыми залпами. Сначала застрельщик делал выстрел, нащупывая угол возвышения и наведения. А потом следовал общий слитный залп в пятьдесят луков.

Бах!

Ударил тюфяк с соседней башни, осыпая картечью наседающего противника с фланга. Оттуда было очень неудобно стрелять — не было фланкирующей бойницы для орудия. Видимо строители крепости не думали о том. Но удалось с горем пополам разместить тюфяк на уровне бруствера. На подпорках и упорах.

Залп. Залп. Залп.

Гарнизон скупо расходовал стрелы. Их было не так много. Посему бил нечасто. Давал возможность татарам подтягиваться на мост, подменяя раненых и убитых.

Бах! Бах!

Вновь ударили тюфяки сдвоенной надвратной башни, отчего на мосту во все стороны полетели кровавые брызги. Плетеные щиты, даже дохленькие, больше не защищали нападающих. А значит невеликую энергию каменной картечи уже ничто не гасило. И била она заметно сильнее. Что немало удивило штурмующих. Слишком быстро тюфяки перезарядили. И двух минут не прошло.

Залп. Залп.

Бах!

Гулко ударил тюфяк с башни, стоявшей довольно далеко от ворот. Отчего Ваня немало удивился и отправил парнишку из местных сбегать туда и доложить то, что увидит. Ничего страшного там не произошло. Татары под прикрытием натиска на ворота атаковали крепость от наименее крутого оврага. Для чего сделали даже несколько длинных лестниц — длинные бревна с привязанными перекладинами. И удар картечи оказался для них полной неожиданностью. Крайне губительной и изрядно деморализующей.

Бах! Бах!

Вновь ударили фронтальные тюфяки со сдвоенной надвратной башни. И это стало финальным аккордом штурма. Противник, умывшись кровью, больше не рисковал идти на приступ. А все его приспособления остались валяться под стенами. Все плетенные большие щиты. Все лестницы. И даже таран. Много его воинов попадало с моста в ручей. Ограждений-то не было. Кто-то сам туда сорвался, кого-то спихнули наседающие товарищи, невзирая на то раненый боец или убитый. Довольно было и того, что валялся, мешая пройти.