Анна Коэн - #Зерна граната [litres]

– Сыграем партию, герр Эрих? – предложил ассистент герцога.

Фон Клокке несколько раз бессмысленно моргнул, фокусируясь на Андерсене, и кивнул.

– Я не против, мой мальчик. – Он похлопал Юстаса по плечу и нетвердой походкой двинулся обратно к бильярду. – Но предупреждаю – меня сложно удивить даже новыми трюками.

– Тем не менее я попытаюсь.

Юстас снял строгий синий пиджак, закатал рукава, не спеша выбрал кий, чтобы его длина соответствовала росту, тщательно натер наконечник мягким мелом. Хозяин тем временем с удовольствием подготавливал стол к новой игре: извлекал из луз шары, подпевая элегической арии.

– Разбей, мой мальчик, уступаю.

– Как вам угодно.

Черный биток ударил в вершину пирамиды, и она рассыпалась, раскатилась по вишневому сукну. Юстас машинально отметил не менее полудюжины выигрышных вариантов.

– Объявляйте ваши номера, господа, – хрипло сказал герцог, ссутулившись около доски со счетом.

– Мой будет девятый, – провозгласил Эрих, установив конец кия на растопыренной пухлой пятерне. – Во-от эдак!..

Как и рассчитал Юстас, шар был сыгран крайне неудачно, но общей картины не изменил.

– Номер один.

Удар. Герцог равнодушно засчитал очко в пользу Андерсена.

– Ловкач, – обрадовался Эрих. – Вижу, что Нанду тебя натаскивал!

– Мне было у кого поучиться. Продолжим, – потребовал Юстас.

Первую партию Андерсен выиграл почти всухую, даже без особых приемов, чем надеялся немного отрезвить фон Клокке – иначе все было бессмысленно. Он преуспел в этом: старик прилагал все большие усилия, чтобы одолеть противника, и его досада росла.

– Ну, знаешь ли! Каков стервец! Да как же это! – то и дело восклицал тот.

После второй партии, уже совершенно взмокший и не менее пунцовый, чем бильярдный стол, Эрих попросил реванша. Юстас понял, что теперь он готов к беседе.

– С кем вы обычно играете на бильярде, герр Эрих? – как бы между прочим задал он вопрос.

– Да с кем придется, – отмахнулся хозяин. – Все больше со швалью бумажной, из Валликрава.

– Должно быть, и с нынешним бургомистром не раз доводилось катать шары в этом изысканном кабинете? – Юстас дождался утвердительного кивка. – Похоже, вас связывает долгое сотрудничество. Он так печется о вашем благополучии. О вашей жизни.

Во взгляде фон Клокке промелькнуло недоумение, но он быстро нашелся с ответом.

– В цивилизованных странах деловые партнеры непременно справляются о здоровье друг друга, – немного нескладно парировал он. – Это часть этикета, мальчик мой. Но не будем отвлекаться. Думается мне, этот славный шарик намерен отправиться в лузу. Нанду, номер шесть!

И вновь промах. Юстас позволил себе саркастическую улыбку. Он и не думал отступать. Не теперь. Словно отвечая его мыслям, ария тенора сменилась грозным хором в сопровождении духовых и ударных.

– Разумеется. Вот только его интересовало не состояние вашей грыжи или сердечной мышцы. Он был встревожен перспективой… Как бы точнее выразиться? Полагаю, в вашем завещании этот пункт обозначен как «случай насильственной смерти».

Эрих выглядел ошеломленным.

– Боги с тобой, мальчик!

– Мое имя – Юстас.

– Хорошо, Юстас… Ты говоришь о каких-то совершенно диких вещах!

– Отчего же диких? Вы были совершенно правы, включив это условие в письмо душеприказчику. Как юрист, осмелюсь предположить, что целиком это звучало следующим образом: «Прошу обнародовать прилагаемые документы в случае моей скоропостижной насильственной кончины». Вам нельзя отказать в осмотрительности. Герр Спегельраф, прошу вас, номер два.

Он поймал вопросительный взгляд герцога, но отвел глаза. Патрон ничего не знал ни о его расследовании, ни о сделанных выводах. И тем не менее не было похоже, что он собирается останавливать своего ассистента.

Последовавший удар был безупречен.

– О каких документах ты говоришь?

Если бы Эрих не был пьян и сбит с толку, как сейчас, он бы ни за что не поддался на грубую провокацию. Он бы не купился на блеф и не сунулся в этот капкан.

– Кто знает? Думаю, вы позаботились о том, чтобы компромат на пана бургомистра был исключительно ценным. Так же как вы позаботились о сохранности этих материалов и собственной безопасности, если ему вдруг надоест платить шантажисту. Тем более что вы берете за свое молчание немало. Номер три.

Фердинанд уже перестал вести счет. Он застыл, как мраморное изваяние, и крошево мела осыпалось с его стиснутых пальцев. Юстас решил открыть одну из немногих настоящих карт.

– Я вскрыл конверт. Ни для меня, ни для вас не секрет, что никакого серебра у вас нет. Да и кто теперь использует его для производства монет? Кстати, когда точно иссякла жила? Пятьдесят лет назад? Или больше?

Эрих отступил на пару шагов от бильярда, слепо нашарил за спиной подлокотник кресла и тяжко опустился в него.

– Хорошая школа, Нанду. Ты хорошо обучил своего подручного, – медленно ворочая языком, он откинулся на спинку. – Но, чую, на этом у тебя не все, – обратился Эрих уже к Юстасу. – Теперь полагается припереть меня к стенке, ведь одних обвинений недостаточно.

– Верно.

– Что же у тебя есть на меня, кроме моих дел с бургомистром?

– Убийство.

Некоторое время ассистент герцога играл в одиночестве, чувствуя на себе взгляды стариков. В какой-то момент он уловил ритм музыки и следовал ему в своих движениях. Он играл, покуда на столе не остался только черный шар. Игла граммофона со скрежетом соскочила с пластины и плавно поднялась в воздух.

– Одного я не знаю наверняка. – Юстас взвесил биток на ладони и обернулся к остальным. – Кто из вас его совершил. Ведь вы явно не из тех, кто пачкает руки. А ваша супруга… в жестокость женщины зачастую верится с трудом. Но я достаточно повидал за последние дни в поместье, чтобы разделять это заблуждение. Поэтому в своем письме нотариусу я описал «преступный сговор панны Анастасии Радев и герра Эриха фон Клокке с целью завладения имуществом пана Горана Радева, его именем и пожалованной должностью». Я ведь ничего не упустил?

– Письме? – глухо переспросил Эрих.

– Да, в письме. Ваша схема показалась мне достаточно удобной, чтобы скопировать ее. В случае, если в течение двух дней я не отправлю в Валликрав инструкцию об уничтожении документа, он будет передан в руки бургомистра. И, возможно, – Юстас с трудом улыбнулся, – он не ограничится тем, что просто перестанет вам платить.

Эрих уставился на Андерсена, явно не замечая, как отчаянно тот лжет.

– Но мои слуги… Ничего не знаю ни о каком письме!

– Кантабрийский гульден весомее валликравского лева, – вышел вперед Фердинанд, вступая в беседу с непринужденностью опытного дипломата. – Вы прекрасно это знаете. Ваши слуги тоже.