Александр Белов - Круглый дизельпанк [СИ]

— Доктор, а правда, что настоятельница была из Детей Богов?

— По некоторым данным это действительно так, но никто не может этого утверждать.

— Известно, что многие Дети стали Отверженными ещё до Страшного. Может ли быть так, что настоятельница на момент гибели была Отверженной?

— Может быть. О том периоде известно очень и очень мало.

Надо ли говорить, что все вопросы задала Марика «Дана Скали» Калинина? Было, конечно, интересно. Однако ничего такого нового доктор не поведал. Разговор постепенно съехал на тему истории. Я слушал в пол уха. Неужели только мне кажется странным то, что историкам много известно о древних временах, царях и прочих императорах, но гораздо меньше известно о не столь уж отдалённых временах Детей Богов? И совсем мало известно об ужасной войне, так называемом «Страшном»? Официально обрывочность и скудость информации привычно списывали на тяжкое наследие войны, на разруху и отсутствие свидетелей. Но у меня всё чаще появлялось такое ощущение, что из истории вырезан кусок. Возможно, что тот кусок не слишком хорошо пах или плохо вписывался в чью-то картину мира. Судя по тому, как одинаково и повсеместно заглаживаются исторические ухабы, историю скорее всего чистит местный «Ватикан». Само собой — такие догадки нужно держать при себе. У общемировой церкви как правило длинные руки и хорошая память. А это значит, что озвучивая подобные греховные мысли можно в лучшем случае угодить в «психушку», а в худшем — безвременно упокоиться с миром. Конечно же под слова святых отцов и матерей, мол «жить бы ему ещё да жить, но смерть забирает лучших, его память навсегда останется в наших сердцах» и прочее, приличествующее скорбному случаю.

Окончательно стемнело. Надо было идти отдыхать, но мне почему-то не хотелось. Может быть потому что рядом сидела красноволосая вэйта, которая своим неожиданным признанием разрушила мою такую уютную раковину из героического одиночества и сладостной жалости к самому себе? Хотя надо признать что первые трещины сделала Марика, когда признала меня своим братом, пусть и двоюродным. Ну не хотелось спать — и всё тут. Уже и Нэро ушёл, Марика увела насупившуюся Нюту, Мишка утопал вслед за Лексом, хитро подмигнув мне. Тоже мне герой-любовник нашёлся. Сам с девушками разговаривать без заиканий может только с Ню. А девчонка похоже шестым чувством поняла что у неё появилась опаснейшая соперница. Жаль только, что девочка не понимает — шансов у неё не было и нет. Для меня не стоит выбор между взрослой девушкой и малолеткой. Пусть даже эта девушка и вэйта, а не человек. Может быть как раз именно поэтому, что не человек. Я и сам не знаю. В любом случае на Нюту я смотрю как на ребёнка, пусть и находящегося в стадии полового созревания. Может, если бы я и сам был возраста хотя бы Мишки, то не обращал бы внимания на такие условности как совершеннолетие, но мне не шестнадцать и даже не восемнадцать (опять сбился на земное время). Гормоны не играют в крови с такой же силой как в гиперсексуальной юности, когда при одном только виде сисек кровь резко приливает к члену, оставляя мозг наедине с кислородным голоданием. Осознание противозаконности и даже извращённости секса между взрослым и несовершеннолетней, вбитое ещё на Земле, ставит надёжный заслон между мной и Нютой. И дело не в том, что меня не возбудит её тело. Я живой мужской организм — всё сработает как и задуманно природой. Но человеку на то и дан разум, чтобы обуздывать инстинкты. Я не смогу психологически. Разве что меня связать? Но хочется верить, что Нюта не додумается до садо-мазо-педофильских этюдов с верёвкой…

Клео тоже ушла, и тоже подигнула. Только не мне, а Лани. Неужели наши только ещё начинающиеся отношения настолько на поверхности? Не знаю. Но я проводил Лани до фургона. Просто проводил. Даже за руки не держались и почти не говорили. Удостоился поцелуя в щёку и отправился восвояси. Что это? Ладно я, жертва земного воспитания, стесняюсь всех и вся. Не зря Марика меня в ривалисты записала. Но Лани? Я был уверен, что не обременённая ложной стыдливостью вэйта будет проявлять инициативу в общении. Однако я, видимо, ошибся. Или моя стеснительность заразна.

На следующий день начались поиски в Старом городе. Группа учёных на одном «КУНГе» укатила ещё с утра в сопровождении вездехода барьеровцев. Остальные охраняли лагерь и отдыхали согласно распорядку. Мы не мешали им, они занимались своими делами. На контакт барьеровцы не шли, ограничиваясь минимумом общения. Поэтому мы общались между собой. Перезнакомились и вполне свободно говорили. Ели вместе, отдыхали вместе. Нормальные люди. После завтрака Юр поведал, что не очень далеко — минутах в десяти-пятнадцати ходьбы отсюда, есть озеро. Оно чистое, заразы нет и хищной крупной рыбы там вроде бы не видели. Вот только проехать туда очень сложно, почти невозможно. Именно поэтому лагерь разбили здесь, а не на берегу этого озера. Народ был ошарашен и обрадован. Это ж можно будет искупаться! Марика взяла ружьё, поговорила с Мирским и ушла на разведку местности у озера. Она же у нас по штату следопыт, вот пускай и пытает. Лекс занимался с Юром учётом и расчётом продуктов. Нюта работала на кухне. Я позвал Мишку и пошёл проверять машины. В своей я ничего страшного не нашёл, зато обнаружилась серёзная неисправность тягача. Развалились подшипники в крестовине передней карданной передачи. Общими усилиями кардан сняли, но ремонтировать пока было нечем — подшипников в ЗИПе не было. Решили пока не ставить вал. Пусть тягач на двух задних мостах ездит. Всё равно по сухому грунту передок обычно отключают. А как попадём в цивилизацию, так подшипники купим. Я и денег у Лекса под это вытребовал уже. С этим разобрались. Водители занимались мелочёвкой и моё присутствие тут уже не требовалось. Я пошёл попить водички.

Возле кухни за походным столом, под матерчатым навесом, сидела Ню и чистила картошку. Вернее местный аналог картошки, но я называл его просто «картошкой», потому что не знал научного названия. Девочка была такой понурой, что я не мог пройти мимо.

— Чего такая хмурая? Не выспалась?

— Выспалась.

Буркнула Ню. Я сел напротив, взял второй нож и начал очищать клубень. Сердцевина его была оранжевая, почти красная. Понятно теперь, почему местная пюрешка оранжевого цвета.

— Фрам. Я тебе совсем не нравлюсь?

Я поднял взгляд от «картошины» и посмотрел на девочку. Она сидела, отгородившись чёлкой на низко опущеной голове и её глаз не было видно. Крутила в пальцах оранжевый клубень.

— Ню. Конечно, ты мне нравишься. Как и всем вокруг.

— Плевать мне на всех вокруг. Я нравлюсь тебе как девушка?

— Ну..

— Понятно.

Клубень отправился в миску к товарищам по несчастью, пальцы взяли другой, не очищеный. Дрожащие пальцы.