Аноним Сербский - Прыжок с кульбитом и валидолом (СИ)

- Какие бабы? - притворно вздохнул я. Мишка как воду глядел - что-то, кажется, намечается. Но вслух сказал иное: - Я старый добрый человек, про которого распускают слухи. Мне просто надо на недельку лечь в больницу, сердечко починить. Если не возражаешь.

- Серьезное что?

- Да нет, профилактика и техосмотр, - здесь мне врать не пришлось.

- Денег дать? - Мишка всегда говорил кратко и по делу.

- Если можно, дай аванс. И брось мою зарплату на карточку, - согласился я. - Спасибо.

Едва решился этот вопрос, как позвонил Гриша.

- Ну что, сынку, помогли тебе твои ляхи? - вкрадчиво спросил он.

- Помогли! - обрадовал его я. - Они еще работают, но вижу, что молодцы. Ты знаешь, у меня в этом городе полно полезных знакомых. И судьи есть, и прокуроры, и даже начальник тюрьмы. А следователя нет! Гриша, мне нужен фактический материал, а дальше мои убийцы не раз пожалеют.

- Будет, - солидно ответил тот.

- Спасибо, Гриша, я твой должник, - искренне отреагировал я.

- Ты сказал, я услышал!- голос реально стал грустным. - Михалыч, у меня горе.

- Что случилось?

- Стиралка сдохла.

- И сколько было старушке? - усмехнулся я.

- Десять лет.

- Ого! Купи новую.

- Ты когда был в магазине последний раз? - возмутился он. - Цены видел? Тем более, сейчас так не делают, сплошная халтура, а здесь барабан из нержавейки как новый!

- Понял, - я задумался. - Опорный подшипник менять, двигатель менять, помпу, наверно, тоже. Ну, еще резинки и по мелочам. Ладно, оживим старуху до состояния юности.

- Михалыч, ты волшебник! Скока денег?

- Денег не возьму. И скажи, что я должен за вызов бригады.

- А теперь ничего не должен!

- Ну вот и поговорили. Тогда до связи, мастер тебе позвонит сегодня.

Бригада по расследованию моего убийства хороших вестей не принесла. Потенциалы везде оказались в норме. Блин, а я так надеялся!

- Что же теперь делать? - расстроился я. - Шандарахнуло ведь реально...

- Работать дальше, - солидно предложил электрик. - Завтра не найдем - будем перепроверять постоянно. Но это за отдельную плату.

- Работайте дальше, - моментально решил я. - Оплата будет. И вот еще что, меня в больницу переводят. Ключи от квартиры оставлю у соседки, и предупрежу, вас пустят в любое время. А что с пожаром?

- У вас в квартире и на лестничной клетке противопожарные нормы соблюдены, - доложился пожарник. - Нарушений нет. Так что моя миссия выполнена. Завтра, конечно, пришлю инспектора, но вас это не касается. Будем ваш ЖЭК дрюкать, там есть за что.

- А полиция?

- Протокол мы заполнили, соседей опросили, заявление ваше подшили, - коротко высказался полицейский капитан. - Если электрик что найдет - сразу вызывайте. Будем составлять новый протокол. А пока, к сожалению... для уголовного преследования оснований нет. Всего хорошего.

Я залез в интернет, где качнул массу полезной информации по профилактике рака груди. Потом быстренько собрался, и помчался в зоомагазин - девочку для Кеши покупать. Ну и еще чего по мелочам. Мне очень хотелось быстрее вернуться к Антону с различными новыми предметами - для продолжения эксперимента.

Мой 'Рено', скучающий у дома, завелся легко. Раньше я владел джипом 'БМВ', но пришлось продать. Кажется, я уже говорил, почему - жизнь резко повернулась однажды, если не задом, то боком точно.

По дороге набрал Николая Уварова, с которым мы учились вместе сорок шесть лет назад. Он мог быть в курсе судьбы Веры Радиной, ведь в школе парень пытался за ней ухаживать. Вера ворвалась в жизнь Антона неожиданно не только для него, но и для меня. И это вызывало беспокойство за текущую жизнь парня - появление девчонки этой ночью было ярким примером начавшихся во время моей смерти изменений.

Не было Веры со мной на набережной в мой выпускной вечер! Я гулял с Аленой ночью и потом еще полгода, пока она не вышла замуж. А про Веру краем уха слышал только, что осенью она уехала в Таганрог. И никогда потом я этой девушкой не интересовался, как и многими другими, если они не попадались на глаза.

Традиционные встречи одноклассников я пропускал, хотя постоянно приглашения получал, дружить ни с кем особенно не дружил. Сразу после окончания школы мы переехали в центр, я поступил в ВУЗ. И вскоре пошел служить, вылетев из института глупо, по любви. Отмазка от армии в те годы считалась делом постыдным, недостойным. У отца и мысли не возникло договориться, а ведь военком мог, отца хорошо знал, воевали вместе. Потом, после службы, мне стало не до оркестра гипсового завода, и не встреч со знакомыми на поселке - работал много, женился, да еще на заочном факультете учился.

Так что Коля мне мог помочь - если не сразу рассказать о судьбе Веры, то хотя бы по своим каналам узнать. Он всю жизнь провел в какой-то спецслужбе, дослужился до полковника. Такое узнать мне сложно, ему раз плюнуть.

Изредка мы встречались в бильярдной 'Алькасар', что на Буденновском, в последнее время все реже. Мы не стали приятелями, не доросли. Застыли на уровне давних знакомых, партнеров по любимой игре. Болтали за игрой мало, но за много лет кое-какая информация о нем собралась. Уваров иногда комментировал громкие политические события с интересными деталями, что говорило о доступе к закрытой информации.

- Здравствуй, Коля, - сказал я. - Удобно говорить?

Ему было удобно, и я продолжил:

- Редко стали видеться. Ты когда был на бильярде последний раз?

- Я себя стал забывать, - засмеялся он. - А ты говоришь: бильярд!

- Я из спиртного сейчас пью исключительно валокордин.

- Аналогично, - хмыкнул он. - Только корвалол.

- Ты знаешь, я нашел дома бутылку армянского коньяка 1968 года.

- Это редкая вещь, - осторожно сказал Коля. - Завидую.

В их среде такие намеки означали приглашение к приватному разговору.

- А ты приходи, дам понюхать, - усмехнулся я.

- Соблазнительное предложение,- тот с явным сожалением вздохнул. - Но не сейчас, имеются неотложные дела. Перезвоню позже, ладно?

Утро набирало силу. Солнце поднялось прилично и, отпихивая девичью фигуру, изо всех сил лезло в раскрытую дверь веранды. Я прищурился.

- Антон? - на пороге замерла Алена, изумленно хлопая глазами.

Они и так у нее были немалыми, но сейчас расширились до круглых шаров. Девичьи ноги от потрясения подкосились, она осела, благо тумбочка рядом оказалась.

Мой необычный вид выбил из нее заранее заготовленные слова, и ясноокой блондинке потребовалось какое-то время, чтобы собрать мысли в кучу.

- Это Алена, - на всякий случай напомнил Антон.

Он думает, я забыл? Нет, такое не забывается. Первая в моей жизни девушка, в ногах у которой хотелось валяться. И потом во снах она часто манила своими глазами, желанная и восхитительная, сорок шесть лет не такой уж большой срок.