Георгий Крол - Корректировщик. Блицкрига не будет! [litres]

Подъём был ранний. Дел было невпроворот, так что пять утра – это по-божески. Пока все спали, мы воспользовались санузлом без очереди. Прелесть, в туалете, на стене, висели два стульчака. Никаких следов туалетной бумаги не было, видать, каждый приносил сам. Пахло какой-то чистящей дрянью, и я решил, по-свободке, сгонять на рынок, купить душистых травок у старушек. Чисто для запаха. В ванной была собственно ванна, вполне ухоженная, надо признать, и зеркало с полочкой под ним. Похоже, всё своё придётся носить с собой. Завтрак нам должны были подвезти к аэроклубу, так что соседей мы так и не увидели. В пять тридцать мы уже садились в машину.

Возле аэроклуба кипела жизнь. Самолёта уже не было, возле сарая стояло несколько телег, а возле самого здания раздолбанный грузовичок. Половину помещений уже освободили (они, что, с ночи тут пашут?), и в них работали строители. Гениальный Пушкин, с красными от недосыпа глазами, что-то втолковывал бригадиру, держа в руках и под мышкой несколько листов чертежей. Дождавшись окончания разговора, я спросил, где будет дорога к штабу.

Мы пошли вокруг здания. В целом планировка меня устраивала. Сарай был несколько лишним, но пока сойдёт. А вот в 50 метрах сзади и слева от основного здания обнаружилось длинное заколоченное строение, явно одного с ним возраста. Позвали рабочего, отодрали доски с дверей-ворот. Пол был земляной. С другого конца – такая же дверь. Стойла отсутствовали, значит, это не конюшня, но вполне похоже на манеж. Стены и потолок оказались в порядке – подлатать крышу, настелить полы, и готова казарма для инженерной роты. По ходу дела договорились с Пушкиным быть на «ты». Так что Саша пошёл искать рабочую силу, а мы остались заканчивать рекогносцировку.

Прошло десять минут, и двадцать, а Пушкин как в воду канул. Со стороны новоиспечённого штаба донесся приглушённый шум. Мы быстро пошли в ту сторону и нашли полный бардак. Похоже, сюда явились все члены аэроклуба, и сейчас они толпой насели на Сашку и какого-то парня в очках, судя по крикам, из райкома комсомола. Возглавляли этих юных пикетчиков четверо, из которых двоих я знал.

Ближе всех к нам, набычившись и сжав кулаки, стоял наш вчерашний провожатый, только сейчас на нём была школьная форма. Рядом с ним стояли ещё двое, чуть постарше, причём один был в старом, но чистом лётном комбинезоне и в руках держал шлем. На шаг впереди них стояла Натали. Будь я художником, я бы бросился писать с неё Свободу, штурмующую баррикады. Она была убийственно красива. От Галины в ней сейчас не было ничего, но мне стоило огромного труда оторваться от созерцания и что-то предпринять. Для начала я взглянул на часы. Было 7.48 утра. Так, сегодня четверг, учебный, а также рабочий день, а тут толпа не в школе и не на работе. Я прислушался.

– …это провокация. Наши пионерская и комсомольская организации по праву гордятся аэроклубом. Мы собираем деньги для ОСОАВИАХИМа. Мы заняли четвёртое место на планерных состязаниях (дались же им эти состязания), а какие-то бюрократы отбирают у нас здание. Мы будем писать в Москву самому товарищу Сталину. Мы не позволим врагам…

Пора было вмешиваться, пока она сгоряча не ляпнула чего совсем лишнего. И я шагнул вперёд.

– Это кого вы собираетесь назвать врагами? – я говорил намеренно жёстко. – Командиров Красной армии? Работников райкома комсомола и горсовета? И почему? Потому, что для нужд РККА мы забираем у вас здание? Вы, кажется, сказали, что являетесь членами ОСОАВИАХИМа. То есть Общества содействия, слышите, содействия авиации, армии и химии? Но, как только понадобилось чем-то пожертвовать для этой самой армии, вы устраиваете такие безобразия?

Я заговорил спокойнее и обращался теперь не к девушке, а к общей массе ребятни.

– Ребята, я понимаю, это очень обидно и неприятно. Тем более так вдруг. Но это необходимая и вынужденная мера. Партия и командование РККА приказали создать здесь новую воинскую часть. Это важно. И срочно. У нас просто нет времени строить для вас новое здание до того, как забрать старое. Скоро начнут прибывать командиры и бойцы, и мы, вместе с товарищами из райкома ВЛКСМ, собирались собрать вас и всё объяснить. Мало того. Мы хотели попросить вас о помощи.

Вы все знаете, что большинство рабочих заняты на строительстве нового завода. А нам срочно нужны умелые руки. Нужно перестроить ваше здание под наши нужды, нужно подготовить казарму для первого прибывающего подразделения, нужно разметить и оградить территорию. Поэтому мы просим добровольцев, после окончания уроков или работы, для старших, приходить на помощь. Это не так интересно, как строить планер или летать на самолёте, но сейчас это нужнее. А теперь всем пора, если не хотите опоздать на занятия.

Чёрт, никогда не умел произносить речи. Всё слишком пафосно и сухо. Но действует, ребята расходятся. Многие шли напрямую через рощу. Мимо, гордо глядя перед собой, прошествовала Натали Лефёвр. Сердце стукнуло.

– Тебе сейчас только колокольчик на шею, а так – баран бараном.

Серёга ткнул меня в бок. Я собрался огрызнуться, но представил, как выгляжу со стороны, и засмеялся.

– Так, бунт на корабле подавлен, за отсутствием нока-реи вешать никого не будем. Пошли работать.

Следующие десять дней слились в один. К прибытию сапёров им подготовили казарму и склад под оборудование. Пацанва с увлечением рубила просеку под дорогу и копала ямы под столбы забора. Наиболее смышлёные начали разметку территории. Девушки сменили иголки и нитки на мастерки и кисти и фактически привели наш штаб в пригодное для работы помещение.

Всё-таки вера в свою страну и идею – это чудо. Они работали с семи-восьми утра и до девяти вечера, когда мы, то есть я, Сергей и парни из райкома и горсовета, разгоняли их по домам. Утром те, кто учился и работал в первую смену, вечером те, кто во вторую. Ну и целыми днями те, кто ухитрился как-то слинять на весь день.

На следующий день после прибытия инженерная рота, одним отделением, начала строить палаточный лагерь, а всеми силами – учебно-тренировочный комплекс. По всем правилам. Тросовые горки, парашютная вышка, полоса препятствий, полоса разведчика, стрелковый полигон и так далее. Работа на год, которую надо сделать за месяц, от силы два. «Зимние квартиры» должны будут строить городские строители, когда руки дойдут и до нас. Спать нам удавалось часа три-четыре в день. Никого из соседей я так и не увидел, а Серёга, чертяка, говорил, что пару раз встречался, и строил рожи.

Утро 22 апреля ничем не отличалось от других понедельников. Должны были прибыть штабные командиры и часть командиров рот и взводов. Им были приготовлены комнаты в здании штаба, для несемейных. Семейных разместили на квартирах в городе. В 13.00 я стоял перед группой из 20 человек и пытался оценить, что мне предстоит сделать.