Илья Леонтьев - Окаянный император. Роковое путешествие

— Конечно, ваше императорское высочество.

Медик откланялся и вышел. На его месте появился матрос. Он принес поднос с завтраком и газеты. Английскую и русскую — «Правительственный вестник». К сожалению, много нового из прессы я не узнал. Газеты были старыми. После завтрака пришло время одеваться. Руки привычно потянулись к сорочке и костюму, а вот с галстуком вышла заминка. Ну не доводилось мне носить этот предмет гардероба в прошлой жизни, а мышечной памяти для того, чтобы повязать его, не хватило. Помучившись, я решил отказаться от этой идеи. В конце концов, я болен, значит, небольшой беспорядок костюма будет простителен. Позвав Деревенько, попросил его поддерживать меня (скорее чтобы придать болезненный вид, а не по необходимости), и вышел из комнаты, в которой очнулся в этом мире.

Губернаторский дом оказался небольшим и вполне соответствующим всем местным минималистским традициям в обстановке. Пространство разделяли легкие деревянные перегородки, оклеенные чем-то типа бумаги или ткани. Было тихо и не видно ни одной живой души. А вот во дворе меня встречали сразу две делегации. С одной стороны стояли японцы в национальных одеждах, с другой — члены экипажа и господа в гражданском. Вероятно, не доверяя больше властям, меня решили сопровождать до порта. Опираясь на руку боцманмата, я сначала свернул к хозяевам. В их рядах заметил давешнего переводчика.

— Ваше императорское высочество, от имени губернатора, — он показал глазами на пожилого господина, — благодарю вас за то, что стали его гостем. Его превосходительство сожалеет, что этот визит состоялся при столь печальных обстоятельствах.

— Это ничего, не думайте, что это происшествие может в чем-либо изменить мои чувства к японцам и признательность мою за ваше радушие, — проговорил я и, кивнув, повернулся к землякам.

— Господа, рад вас всех видеть! Простите, что не могу уделить вам больше времени, последствия ранения еще сильны, и мне поскорее хотелось бы отправиться в дорогу.

С этими словами я направился к стоящему во дворе рикше. По словам доктора, на коляске с человеческим приводом нам предстояло доехать из Оцу в Киото, а уж оттуда на поезде в Кобе. Экипаж с боков окружили матросы, офицеры расселись по своим местам, и процессия тронулась. Сперва я с любопытством смотрел по сторонам. Меня окружали знакомые узкие улочки, такие же пустынные, как и несколько дней назад. Вернее, много десятилетий спустя. Запутавшись окончательно, оставил попытки разобраться в этом вопросе. Рикша оказался экипажем не быстрым, но тряским. Добавляли неприятных ощущений и многочисленные повороты. Сразу разболелась голова. Я откинулся на спинку и попытался расслабиться. В итоге меня разморило, и продолжение дороги запомнилось плохо. На вокзале мы подъехали к самому вагону, и Деревенько фактически занес меня в салон. Утомленный путешествием, я лег на диван и сразу уснул.

Пробуждение было приятным. Сначала я даже не понял, где нахожусь. Стучали колеса на стыках, за окном пролетали столбы. Потянулся и только тут понял, что это не купе пензенской «Суры», а совсем другой вагон. Состав стал сбавлять ход, и в дверь постучали.

— Да-да, войдите.

— Ваше императорское высочество, прибываем, — на пороге возник Андрей.

— Замечательно. Послушай, голубчик, у меня к тебе просьба… Я рад вернуться на борт, увидеть попутчиков, но я еще слишком слаб… Мне надо побыстрее добраться до каюты.

— Конечно, ваше императорское высочество! — вытянулся матрос.

— И еще… Со всеми этими переживаниями я запамятовал, как зовут нашего капитана…

— Капитан первого ранга Ломен Николай Николаевич, — Андрей если и удивился моему вопросу, то вида не подал.

— Как дойдем до каюты, пригласи его ко мне.

От вокзала мы ехали на лошадях. Улицы в Кобе оказались шире. В порту уже ждала лодка, и буквально через несколько минут мы подплыли к совершенно нелепому кораблю. На мой взгляд, он представлял собой смесь несовместимого. Из приземистого корпуса торчали три трубы, две высокие и одна пониже. А мачты свидетельствовали, что крейсер может идти и под парусами. Нос навевал мысли о древнегреческих галерах, похоже, под водой скрывался таран. Вот такая безумная, на взгляд выходца из XXI века, эклектика.

Впрочем, вся ирония испарилась, как только я ступил на палубу. Выстроенная команда грянула троекратное «ура!». Причем довольно искренне. Глаза предательски увлажнились. Ко мне приблизилась группа офицеров и людей в штатском.

— Ваше императорское высочество, мы рады приветствовать вас на борту после столь чудовищных злоключений, — у обратившегося ко мне были золотые погоны с двумя просветами.

Черт, ну почему я не спросил у Деревенько, как выглядит Ломен?! Скорее всего, это он, но рисковать очень не хотелось.

— Спасибо, голубчик! Хвала Всевышнему — все неприятности остались позади, но последствия ранения еще сильны, и я хотел бы удалиться в свою каюту. Кстати, мне пока еще нужна помощь, пусть боцманмат останется со мной.

— Конечно, ваше императорское высочество, — склонил голову офицер.

— Господа, благодарю за теплый прием! Очень тронут, — обратился я к встречающим и тише добавил: — Веди, братец.

Устроившись в удобном кресле, я приказал Андрею позвать капитана. Через пару минут вошел тот самый офицер с золотыми погонами. Его лицо украшала буйная растительность. Вообще, как я заметил, бороды и усы у русских были в чести. В отличие от тех же японцев — они предпочитали бриться.

— Присаживайтесь, Николай Николаевич! Как обстоят дела? Что нового случилось за время моего отсутствия? Как самочувствие моих сопровождающих? — последний вопрос я задал не без опасения, но, с другой стороны, не мог же наследник престола путешествовать один, а как иначе узнать имена попутчиков, я так и не придумал.

— Благодарю вас, ваше императорское высочество, — устроившись на стуле, произнес Ломен. — Дела на корабле отлично. Запас провизии и угля принят. Больных нет. Как только будет приказ, мы выйдем в море. Ваши друзья князья Барятинский, Кочубей, Оболенский, Ухтомский, господин Волков и его высочество принц Георг в добром здравии и с нетерпением ждут общения с вами.

— Да-да… — ответил я рассеяно, запоминая имена, — это чуть позже. Сейчас последствия раны еще дают о себе знать. Меня утомляют долгие разговоры.

— В таком случае, ваше императорское высочество, разрешите откланяться, тем более что с вами очень хочет пообщаться посланник, у него последние новости из Петербурга, — и Ломен встал со стула.

— Посланник? — удивился я незнакомому в этом контексте слову.

— Дмитрий Егорович Шевич, российский посланник в Токио, — слегка недоуменно проговорил капитан.