Виктор Дубчек - Красный падаван-2: Наш человек на небе

Ладно, с лёгкой светлой завистью подумал Коля, у каждого ведь свой путь в жизни. Не всем же быть учёными, кому-то и воевать надо. Сам он в училище младшего командного состава НКВД попал почти случайно... то есть, в школу, конечно. Просто слово «школа» Половинкину не нравилось — несолидно звучит. Ну так вот, а в училище...

- Половинкин! — звонко и грозно прошипело над ухом. — Почему поза рыхлая? Несолидно. Смир-рна!

- Слушаюсь! — таким же шёпотом ответил Коля, вытягиваясь во фрунт.

- А чего это мы шепчемся? — уже обычным голосом удивился Мясников. — Челнока-то всё равно пока нет.

- Сейчас, товарищ майор, — сказал Коля. — Сейчас будет. Уже совсем чуть осталось.

Он действительно чувствовал... ну невозможно это объяснить! Как тогда, в кабинете у товарища Сталина, когда предводитель инопланетных гостей ворвался в святая святых, в Кремль, расшвыривая охрану и ломая двери. А сейчас иголочки в голове не кричали — лишь тихонько подпрыгивали от нетерпения, и Коля твёрдо знал, что всё будет хорошо. За последние месяцы сродство с иголочками обострилось, их голоса слышались отчётливей, а «советы» сделались внятнее. Если прежде Коля ощущал только смутное волнение, то теперь научился различать и более тонкие оттенки смысла — опасение, тревогу, радостное предвкушение... Присутствие Старкиллера Коля вообще угадывал чуть не за пол-лагеря, хоть и не решался обсуждать это с новым товарищем.

Вот и сейчас: установленный на скорую руку пост авиакосмического слежения ещё молчал, но Половинкин чувствовал, что челнок с лордом Вейдером совсем рядом, в паре километров, может быть. Он огляделся.

Для приёма правительственных и прочих особо важных челноков выделили треугольную площадку между Сенатским дворцом и Арсеналом. Пространство огородили брезентом, — со стороны Арсенала, где располагалось общежитие гражданских сотрудников Кремля, поставили деревянные леса, — и усилили светомаскировку. Космодромы в Балашихе и на стадионе «Динамо» решили не использовать: космолётам союзников требовалось совсем мало места для взлёта и посадки, да и лорд Вейдер не желал тратить время на перемещение наземным транспортом. Формализмом инопланетный главнокомандующий вообще не страдал, и торжественность официальной встречи в большей мере объяснялась инициативой Советской стороны.

Коля, — в качестве эксперта, — присутствовал на обсуждении тонкостей протокола.

- Нельзя недооценивать важность официального приёма, — сказал товарищ Молотов, покачивая широкой лобастой головой. — Когда речь идёт о внешних сношениях, тем более — такого уровня... Никак нельзя недооценивать. Вспомните хотя бы, как мы Риббентропа тут обрабатывали.

- Ситуация в корне отлична, — не согласился товарищ Сталин. — В тот момент СССР нуждался в передышке, и такую передышку мы были готовы купить почти любой ценой. Но и Гитлер сам активно искал передышки, прежде всего потому, что не владел достоверной информацией о состоянии нашей промышленности и нашей армии. Риббентроп же исполнял волю Гитлера, поэтому и переговоры прошли относительно легко.

- Зато у СССР нет таких острых противоречий с этой их Империей, — заметил молчавший до этого товарищ Судоплатов, переглядываясь с товарищем Меркуловым. — Хм. Ну, пока нет.

Половинкин совершенно точно знал, что как раз Павел Анатольевич не покладая рук работал над тем, чтобы СССР оказался готов к моменту, когда, — и если, — «пока» превратится в «уже». Мы, прямо скажем, люди мирные — но бронепоезд на запасном пути стоять обязан. Именно потому, что роскошь быть мирным доступна лишь тому, у кого всегда в резерве пара-тройка бронепоездов поубедительней.

Тут Коля вспомнил деда, — любил старик эту песню, «про Каховку», — и слегка отвлёкся от разговора. Но только слегка: подумаешь — взгрустнулось по дому...

Некогда грустить.

Он сосредоточился на словах товарища Сталина:

- …Галактическая Империя заведомо превосходит нас военной и политической мощью, научным и технологическим уровнем развития, людскими и промышленными ресурсами.

- Да и просто превосходит, — спокойно добавил Судоплатов. Легендарный разведчик легко признавал чужое превосходство. Он просто не желал с ним мириться. — Главное, что дебют сыгран, считаю, удачно.

- Это так, товарищ Судоплатов, — согласился Иосиф Виссарионович. — Но теперь, когда «дебют сыгран», и обе наши державы продемонстрировали искренность намерений, речь идёт о всемерном расширении сотрудничества. Поэтому необходимо поставить союзников в положение, когда наши стороны будут выступать не с позиции силы, будь то сила военная либо дипломатическая, но с позиции взаимного уважения и взаимной выгоды. Коли всеми своими иголочками чувствовал, что дебют дебютом, а пара запасных бронепоездов у товарища Сталина где-нибудь да припрятана. Обосновать такое впечатление Половинкин, конечно, не смог бы, но вот видел он сейчас в повадке Иосифа Виссарионовича что-то такое... Ну вот как мужик на ярмарке водит за собой медведя с продетым в нос кольцом. Зверюга здоровая и заломала б мужика в один миг — но мужик уж так привык к своей власти, что медведь подчиняется не страху боли в пробитом хряще, а одной этой человеческой привычке. Не отпускай поводок, но и не подходи слишком близко — и никуда зверь не денется.

- А неформальный контакт мы с лордом Вейдером и так наладим, — добавил товарищ Сталин, покосившись в угол кабинета, где дожидались внимания два свежедоставленных ящика хванчкары. — Как полагаете, товарищ Половинкин, готовы товарищи союзники к неформальному контакту?

- Всегда готовы, товарищ Сталин, — уверенно ответил Коля. Союзников он наблюдал долго и вблизи — всё в порядке там было... с неформальными контактами.

- Ну хорошо, — сказал товарищ Молотов, перебирая бумаги, — по данному вопросу, будем считать, разобрАлись. Или разобралИсь — как правильно-то?

- РазобралИсь, — сказал товарищ Меркулов. — Хотя, сколь помню, оба варианта допустимы.

- Да. Значит, остаётся что? Остаётся с музыкой вопрос решить, а также вот ещё что...

...Тут в тёмном небе что-то треснуло и полыхнуло неярко, словно бы блеснула восходящая луна. Но немыслимая эта луна выглядела совершенно чёрной, и догадаться о её существовании можно было лишь по исчезновению звёзд — и по нежному, приветственному писку подружек-иголочек. Тихо загудел воздух, и над Сенатским дворцом зависла кургузая трёхлучевая звезда космического челнока. Картинок и фильмов Коля уж насмотрелся, но вживую кораблик этого типа наблюдал впервые.

Люди на площади встрепенулись, забывая про холод. Товарищи Сталин, Молотов, Михал Иваныч Калинин; несколько технических специалистов; две коротеньких шеренги почётного караула — вот и все. Сама территория Кремля охранялась особо. Секретность, прямо скажем.