Александр Михайловский - Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока [сборник]

Покинув пределы оборонительных минных полей Севастопольской базы, где-то в 21:35 по московскому времени соединение развернулось в походный трехколонный ордер. Среднюю колонну под флагом командующего ЧФ вице-адмирала Ларионова возглавлял эсминец особого назначения «Адмирал Ушаков» как корабль соединения, имеющий самое совершенное радиолокационное и акустическое оборудование. За ним следовал крейсер «Молотов», а в середине ордера находились все четыре БДК. Замыкал колонну крейсер «Красный Крым».

Эсминцы сопровождения составили правую и левую колонны ордера, причем старички «новики» замыкали походный порядок. Крейсерская скорость соединения по плану составляла восемнадцать узлов, время в пути – девять с половиной часов.

26 февраля 1942 года, 05:15 СЕ.

Констанца

На ближних подступах к Констанце ударное соединение начало готовиться к десантированию, перестраиваясь из походного порядка. Флота у румын не осталось еще с прошлого визита советских кораблей, восстановить береговые батареи румыны тоже не успели, так что, повинуясь командам с нащупывающего минные поля «Адмирала Ушакова», эсминцы направились вслед за ним прямо в гавань. В воздух с «Адмирала Ушакова» поднялся вертолет дальней радиолокационной разведки, а на крымском аэродроме в Саках изготовилась к вылету переброшенная туда с вечера авиагруппа особого назначения в составе всех десяти Су-33. В общем, визит лисы в курятник со словами: «Не ждали?»

В предутренней тьме орудийные залпы советских кораблей прозвучали громом с ясного неба. Одновременно с первыми выстрелами на «Адмирале Ушакове» включили систему радиоэлектронного подавления, а городская телефонная станция была выведена из строя артиллерийским огнем в самом начале вторжения.

Тем временем все двенадцать эсминцев подошли к пирсам и под прикрытием пулеметно-артиллерийского огня разом выбросили в порту десант. На флангах, у городков Текиргол на юге и Лумина на севере, с БДК высадились по два батальона механизированного полка морской пехоты. При первых лучах восходящего солнца танки БТ-7В с десантом на броне с двух сторон начали обходить Констанцу, блокируя город со стороны суши. В самом городе штурмовые роты морской пехоты под прикрытием корабельной артиллерии завязали бой с румынским гарнизоном и охраной импровизированных лагерей для пленных и жандармерией.

Единственно, чего им не хватало для правильного ведения уличного боя с точки зрения военной науки конца XX – начала XXI века, было отсутствие у них на вооружении ручных, подствольных и станковых гранатометов. Попытки использовать в качестве подствольника советский 37-мм миномет-лопату наталкивались на крайнюю громоздкость этого девайса для данного применения, довольно большую отдачу и невозможность произвести выстрел при малых возвышениях ствола для стрельбы по настильной траектории. Хотя, как говорят, на безрыбье и рак рыба, и некоторое количество таких минометов у бойцов штурмовых рот имелось.

Но и без этих дополнительных средств усиления советская морская пехота быстро задавила плохо организованное сопротивление гарнизона Констанцы, и к полудню, выйдя на западную окраину города, соединилась с механизированным полком морской пехоты, занявшим оборону по линии объездной дороги.

Свою роль сыграло и то, что пригнанные на работы советские военнопленные, размещенные во временных лагерях как раз на западной окраине города, взбунтовались при приближении советских танков и тем самым окончательно дезорганизовали оборону города. Бежать разбуженным конвоирам и остаткам разбитого гарнизона сразу стало некуда. Пленных тут не брали.

Фактически адмирал Ларионов повторил схему вполне удачно прошедшей Евпаторийской операции. Единственным отличием была значительно меньшая неразбериха. Иной была и задача. Город надо было удерживать в течение двух-трех суток, а потом, произведя обратную амбаркацию, эвакуировать десант в Севастополь. За это время было необходимо по возможности отправить на Большую землю всех освобожденных советских военнопленных, а также захваченных при штурме немецких и румынских специалистов, привлеченных к восстановительным работам.

Кроме того, саперы должны были подготовить к взрыву все восстановленные портовые сооружения, НПЗ, железнодорожный вокзал и депо, а также все имеющиеся в городе каменные строения, в которых находились казармы и государственные учреждения. Привет, так сказать, маршалу Антонеску.

Поэтому захватившая город морская пехота сразу после завершения зачистки Констанцы от остатков гарнизона начала окапываться, отрывая по линии объездной дороги сплошную траншею. А БДК в сопровождении четырех эсминцев-«новиков», взяв на борт около двухсот раненых десантников и более двух тысяч освобожденных пленных, пошли в свой первый челночный рейс на Севастополь. Обратно из Севастополя через сутки они должны были доставить боеприпасы для продолжения операции, саперов и взрывчатку для минирования в Констанце. При отсутствии в распоряжении румынского командования механизированных частей, держаться под прикрытием корабельной артиллерии десантники могли очень долго.

Разрозненные попытки румынской авиации и отдельных истребительных частей люфтваффе атаковать десант и флот пока не приносили ничего, кроме потерь. Ме-109 и Хе-112 – это все, что немецко-румынское командование могло задействовать для ударов с воздуха. Перебазирование в Румынию бомбардировочных эскадр, хоть с Восточного фронта, хоть с Греции или Крита, требовало не менее недели. Также дополнительного времени требовал сбор к Констанце всех находящихся на территории Румынии боеспособных частей румынской армии. Времени, которого у немецко-румынского командования уже не было.

Слова, которыми в телефонном разговоре, случившемся по этому поводу, обменялись Адольф Гитлер и румынский диктатор (кондукатор) маршал Ион Антонеску, никогда не публиковались ни в немецких, ни в румынских словарях. Особую пикантность этой истории придало то, что в Констанце попала под удар советского десанта и бесследно сгинула группа высококвалифицированных немецких инженеров, прибывшая пять дней назад в Констанцу для скорейшего проведения пусконаладочных работ на местном НПЗ. Бензиновый голод, продолжавший терзать фашистскую Германию, с каждым днем лишь усугублялся. И конца ему пока видно не было.

Советский вождь, напротив, получив известие об успешном начале операции, находился в наилучшем расположении духа и, поздравив адмирала Ларионова, попросил его лишь:

– Не поддавайтесь эйфории, товарищ Ларионов, и не зарывайтесь. Как говорил Владимир Ильич Ленин, лучше меньше, да лучше.