Андрей Максимушкин - Реванш. Полная трилогия

— Поговорю, лично заставлю лес беречь. Мне самому противно, когда от нечего делать природу губят. Пропадем ведь без нее.

— Бог даст, не пропадем, — ответствовал архидьякон, мелко перекрестившись.

— На бога надейся, сам не греши.

— Тоже верно. Я вот, Денис Владимирович, об одном хочу тебя спросить: что ты такого страшного совершил, что целый храм строить хочешь?

— Думаешь, я грехи замаливаю? — улыбнулся Денис.

— На службах редко бываешь, не причащаешься. Когда последний раз к Богу обращался?

— На Крещение в церкви был, — ответил Денис.

Если честно, его Катюша уговорила. Просила святой воды набрать. Службу они тогда послушали, но не до конца. Народу в церкви было не протолкнуться. Душно. Вентиляция не работает. Воском, ладаном воняет. Народ с остекленевшими глазами крестится, поклоны бьет. И с водой неудача вышла. Денис совсем забыл, что в крещенскую ночь многие сограждане спешат запастись святой водичкой. Очередь к роднику при церкви стояла как к мавзолею в годы оные. Хорошо, Панфилов вспомнил, что в крещенскую ночь вся вода считается святой. Канистру они наполнили из одного мало кому известного родника за городом.

— Я тебя понять не могу, — молвил поп. — Не воцерковлен, а пожертвование царское делаешь. Душу облегчить не хочешь. Если к нему искренне, с открытым сердцем приходишь, он прощает. Христос за нас грехи искупил, смерть мученическую принял.

— Не сейчас, — отрезал Денис. Вот чего он не любил, так это когда в душу лезут. Верующим он не был. Если крестили в детстве тайком, так это не то. По мнению Панфилова, не может быть православным человек, не принявший веру самостоятельно, добровольно и всем сердцем. А душа к церкви не лежала. Знал, что Бог есть, да не знал, какой он.

— Как знаешь. Он терпелив. Он всех ждет.

На прощание отец Сергий перекрестил Дениса. Покинув церковь, человек остановился у ворот, брезгливо отмахнулся от подскочивших к нему попрошаек. Один вопрос решается, пора думать о других проблемах. А вот она, сама в дверь стучит. В кармане зазвонил телефон. Номер незнакомый.

— Алло. Здравствуйте.

— Здравствуйте, Денис Владимирович, — прозвучал в трубке голос Валерия Иннокентьевича. — Вы сильно заняты? Можете уделить мне несколько минут?

— Давайте встретимся. Сможете подъехать в мой офис? Скажем, через час.

— С удовольствием. Еще раз извините за беспокойство.

Вежлив, гад. Свойство хорошего переговорщика, не единожды утрясавшего проблемы криминала. В отличие от «новых русских» братков старая воровская братия относится к словам щепетильно. Матерное слово может стать причиной войны. Случайно назвать отмотавшего срок авторитета «пидаром» или послать на… смертельно опасно, это прямой вызов, объявление войны.

В машине Денис извлек из бардачка второй телефон. Простенькая модель с купленной на подставную фамилию «симкой». В памяти аппарата ни одного номера. Денис по памяти набрал резервный номер Вячеслава Савельева.

— Братуха, пошли пиво пить. Угощаю.

— Закуску брать?

— Рыбки бы. Вяленой. Я через минуту буду.

По дороге Панфилов раздумывал, стоит ли звонить Иванцову? Капитан может прикрыть в случае, если наезд будет по всем правилам, с нарядом полиции и бумажкой от прокурора. Менты не будут открыто нарушать закон при своем коллеге.

По здравом размышлении Денис решил, что пока не стоит раскрывать карты. На сегодня достаточно людей Савельева. Гадюка успеет. Часа времени ему достаточно.

Людей в конторе было мало. На работу вышли только те, кому не хватило рабочей недели. К радости Панфилова, в своем кабинете обнаружился Семен Исаевич. Старый еврей человеком был умным, с новым директором его связывала старая дружба, в случае чего Котляр не растеряется или добрым советом поможет. Вячеслав успел. К моменту появления Усачева все было готово. На этот раз Валерий Иннокентьевич явился один. Вежливо постучался в дверь, зашел.

— Проходите, присаживайтесь, — махнул рукой Панфилов.

— Вы уверенный в себе человек, Денис Владимирович. Бизнес в Ругии требует не только деловых, но и волевых качеств. Мы еще не привыкли к цивилизованным отношениям, все норовим спровадить конкурента куда подальше, на кладбище или на нары.

— Я понимаю, вы предпочитаете цивилизованные методы работы.

— Естественно. Надо перенимать опыт западных коллег. Они ведь побаиваются наших бизнесменов, не хотят с нами дело иметь. Не привыкли они к таким базарам и разводам.

— В натуре, блин.

— Вот именно, — холодно улыбнулся визитер. — Я к вам ведь по делу. Хотел поговорить о вашем увлечении. Природа там, ограничение выбросов, очистные сооружения. Бойкот атомных станций.

— Последним не увлекаюсь.

Намек понят. В губернии давно планируют расконсервировать недостроенную Краснополянскую АЭС. Деньги под это дело пойдут из бюджета.

— Серьезно? А как же радиация? Второй Чернобыль? Загрязнение? Онкология?

— Не держите меня за телевизионную курицу, — оскалился Панфилов и подпер подбородок кулаком.

— Тогда извините. Я только хотел предупредить. Если вдруг свершится такое чудо и выделят деньги на атомную станцию, не спешите поднимать народ на митинги. Человек вы волевой, харизматичный, взгляд располагающий, в темных делах не замешаны. Наш народ таких любит.

— А при чем здесь станция?

— Ни при чем, — ответил визитер, на его губах играла улыбка.

— И зачем мне поднимать народ на митинги? Я, извините, политикой не увлекаюсь. Грязное это дело. В Партию вступать не хочу. С оппозицией связываться… Натуральная кунсткамера. День открытых дверей в зоопарке.

— Это вы точно подметили, как их при советской власти недолечили, так и не лечат. Правые не лучше. Посмотрите, из этих самых «русских борцов» каждый пятый еврей, не считая третьего. Половина готова лизать задницу тому, кто заплатит, и облаять своих же товарищей по движению.

— Ну и фиг с ними, со скинхедами не общаюсь. Весовая категория не та.

— Я тоже, но бывает иногда извращенное желание опустить придурка, засунуть башкой в унитаз, чтоб языком своим поганым вылизал.

— Валерий Иннокентьевич, вы ведь в Приреченск не только из-за меня приехали.

— Бизнес, — развел руками Усачев. — Пробиваем договор с механическим заводом. Сами знаете, реконструкция. Серьезный, архисерьезный, как говорил товарищ Ленин, проект.

— Жаль, строительством не занимаюсь. Работа хорошая.

— У вас все еще впереди, — ответствовал Усачев, поднимаясь на ноги.

— До свидания. Рад был познакомиться, — кивнул Панфилов. Только сейчас он понял, что гость ни разу не подал ему руку.

— Забыл спросить. У вас есть брат?

— Нет. К сожалению, вырос один в семье.

— Странно, — задумчиво протянул гость. — Я недавно видел очень похожего на вас человека. Один к одному, близнец.