Влад Поляков - Рождение нации

Понимая, что это не просто так, и стряхивая остатки откровенно дурного сна, я потащился к двери.

– Кого демоны с ангелами принесли?

– Меня, братец, – раздался в ответ малость насмешливый, но с нотками тревоги голос Марии. – Открывай!

Открыв дверь, я увидел, что сестра, не в пример мне, не абы как одета, а вполне пристойно. Более того, даже волосы пусть наскоро, но в причёску уложены. И это значило…

– Опять с пистолетами и револьверами по всей комнате, – улыбнулась Мари, гладя на лежащий на небольшом столике возле двери «ле-мат». – Весь дом в оружии! И твоё чудо индейское с теми же привычками.

– А сама-то!

– Ну а что я, всего два двуствольных «дерринджера», – ничуть не смутилась чертовка. – Самое малое, что должна носить при себе леди, которая большую часть времени проводит в министерстве тайной полиции.

– Револьвером обзаведись, чудо!

– Он большой и некрасивый. Пусть Вайнона твоя эти не приличествующие истинным леди предметы таскает. Но я подумаю, – в который раз обещала Мария, после чего посерьёзнела: – Новости как хорошие, так и не слишком, брат. Живыми взяли четырёх из семи участников покушения. И всех наблюдателей тоже.

– И что тогда плохого?

– Они не стреляли, они бросили бомбы. Как Орсини и его дружки в Наполеона III. От твоего двойника и почти всех находившихся рядом лишь обезображенные тела остались. Хорошо, что ночь, обычные люди не пострадали, их просто не было. Они… бросали бомбы из окон домов. Один дом им удалось снять, это мы знали. В другие просто вошли, связали хозяев. Ну и вот.

Твою же мать! Бомбисты. Вот их я в расчёт как-то не принял, хотя надо было. Ученички Бакунина и Мадзини уже доказали миру состоятельность теории бомбометания. Вот только я протупил малость, не подумал, что и сюда эта зараза добралась. Впрочем, в остальном всё было спланировано верно, да и сам факт наличия бомбистов не угробил операцию, а лишь привёл к печальным потерям среди части задействованной на поимку объектов группы. Сейчас же я не собирался толочь воду в ступе, поэтому спросил у Мари лишь самое главное:

– Где эти твари?

– На базе, конечно, где им ещё быть-то. Джонни рвёт и мечет, ведь потерять пять человек убитыми и четырёх ранеными – это для него сильный удар по самолюбию.

– Тогда и мне туда надобно, – решение было принято быстро, но воспылавшую энтузиазмом сестру пришлось малость окоротить: – А ты, радость моя, тут останешься.

– Но я…

– Я, Джонни, ты – да все в одном месте. Нет, ситуация того не требует. А вот сюда может кто-то по делам заявиться, может, даже важным. Так что оставайся ты лучше здесь. С пойманными бомбистами ещё успеешь поговорить, оставим тебе кусочек.

– Вы только кусочек и оставите… хорошо отбитого мяса, – проворчала Мария, не понаслышке знающая работы с такими объектами и сама неоднократно наблюдавшая за процессом вразумления особо неразговорчивых. – Вечно бы вам, мужчинам, показать своё превосходство над слабой, беззащитной девушкой.

Не выдержав, я от души рассмеялся. Мари – и вдруг слабая и беззащитная! Это после всего, в чём она принимала самое активное участие в последнее время. Самой-то не… Ага, улыбается, и личико довольное-довольное. Вот и хорошо. Значит, просто чувство юмора в очередной раз проявляется, довольно чёрного оттенка, надо сказать. Ну, да какая работа, такой и юмор, по себе знаю.

Оставалось лишь на скорую руку привести себя в порядок, разъяснить ситуацию Вайноне. Затем убедить её тут остаться по причине крайней нелицеприятности процедуры потрошения, одеться и в сопровождении десятка «диких» рвануть в сторону базы. Нутром чую, есть там с кем пообщаться. И задерживаться не стоит, потому как Джонни от избытка эмоций может начать со слишком уж активных методов допроса. В большинстве случаев оно и ничего, но встречаются и исключения из общего правила.

Прибыв на базу, я обнаружил творящуюся там суету, словно это был не то растревоженный муравейник, не то осиное гнездо в таком же состоянии. Неудивительно, учитывая творящееся в столице. Бомбистов Ричмонд до сей поры как-то не привлекал. Хорошо ещё, что сейчас всего пятый час утра, а сами взрывы произошли совсем уж ночью. Вот только уже этим днём по городу поползут слухи один другого краше. Этого надо избежать. Не замалчивать случившееся, а именно что пресечь расползающиеся слухи. Методика известна – рассказать правду, но немного подкорректированную. Снова не совсем так. Требуется правда, но со смещением в те нюансы, которые привлекут внимание общественности. Просто выпадут некоторые детали вроде того, что покушение было на меня, но пострадал двойник. На меня покушались, но грамотные действия охраны позволили и защитить министра тайной полиции, и одновременно захватить злоумышленников. Вот, самое оно!

Пока обдумывал эту мысль, ноги сами принесли меня туда, где находился Джонни. Ну а где он мог находиться, как не в подвальных помещениях, где были оборудованы специальные камеры для допросов, со всем полагающимся инвентарём и соответствующей обстановкой?

Поинтересовавшись у проносящегося мимо «дикого», где именно находится Смит, я последовал указанию и уже менее чем через минуту входил в один из допросных кабинетов. Тот из них, который являлся довольно цивилизованной версией, для персон, готовых сотрудничать. Та-ак! На жестком, накрепко привинченном к полу стуле сидел субъект явно итальянской наружности и сильно помятого вида. Понимаю, по морде он явно во время захвата получил, да не раз. Ноги прикованы к полу для пресечения попытки броситься на допрашивающего, а вот руки свободны. Более того, в одной из рук кружка с крепким кофе. Зная Джонни, это могло означать только одно – пациент не просто готов говорить, но уже это делает.

– Министр Станич, к нам в сеть заплыла очень необычная рыбка. Сама она мало что знает, но и скрывать что-либо не станет.

О как, мой друг максимально официален, то есть сейчас нужно именно это. Хорошо, пусть так. А вот объект смотрит на меня с такой чистой, незамутнённой ненавистью, словно я лично перерезал всю его семью, а потом ещё и на могилах станцевал прилюдно. Редко подобное видеть случается, крайне редко. Останавливаюсь в паре шагов от бомбиста и говорю, обращаясь к Джонни:

– А скажите мне, бригадный генерал Смит, что это арестованный с такой искренней ненавистью в мою сторону смотрит? Вроде как мы с ним друг другу не представлены. Пора бы это исправить.

– Это очень примечательная персона, министр! – искренне улыбнулся Смит. – Помните покушение на Наполеона III, совершенное в пятьдесят восьмом году под руководством Феличе Орсини?

– Помню, как же такое забыть можно. Революционеры-карбонарии, добивающиеся не то объединения Италии, не то просто ненавидящие всех монархов без исключения. Большие поклонники Гарибальди, который лучше всего смотрелся бы в петле или у расстрельной стенки. После покушения на Наполеона III сам Орсини отправился в рай для людей без головы… то есть был гильотинирован. Ещё одного вроде тоже на голову укоротили, а остальных двух приговорили к пожизненному заключению. Вот, пожалуй, и всё, что я сразу могу вспомнить.