Владимир Поляков - Гроза над Италией

Даже не намёк, а прямое напоминание о тех обсуждениях, которые были ранее. Рассматривались несколько вариантов развития событий и для каждого из них разработаны свои планы. Теперешняя ситуация была вполне стандартной, а значит и шаблон-заготовка для дальнейших действий также присутствовал.

— Гонцы в Пизу, Ареццо, Ливорно и другие города уже отправились, Чезаре, — обращаясь ко мне по имени, Медичи всеми силами показывал приязнь. Недавние события ещё раз показали ему, что врагов у семьи Медичи более чем достаточно, а вот союзников далеко не так много, как он хотел. Даже значительно меньше, чем мог ожидать. — Наёмникам в каждом из этих городов хорошо заплачено, они должны быть верны.

— Только сперва Флоренция.

Обмякший в своём кресле, которое пока ещё не походило на трон, Пьеро кивнул, соглашаясь. Понятное дело, что столица важнее прочего. Для взятия же её под полный контроль предстояло поработать.

— Кардинал, — смотрю на Джованни и тот, перестав шептать не то молитвы, не то просьбы к высшим силам, встречает взгляд и даже не отводит свои глаза, как порой бывало. — Надеюсь, что в городе есть достаточное число священников, которые поддерживают дом Медичи?

— Если хорошо поискать…

— А разве это уже не сделано? — нарочито изумляюсь я. — Тогда нужно как можно скорее собрать их и пусть в церквях возносят хвалы Господу, что Пьеро Медичи, всей душой беспокоясь о благе Флоренции и флорентийцев, решил возложить на себя тяжкий груз не республиканского правителя, а монарха, чья власть не от людей, но от бога. И про полную поддержку Святого Престола пусть не забывают.

— И про охрану, — напомнила Бьянка. — Могут побить.

— Точно, охрана должна быть подобающей. И на площадях пусть глашатаи кричат во всю глотку о том же самом, но попроще, для обычного народа. Им надо доходчиво, понятно, без изысков. Снижение налогов, прощение процентов по займам, взятым в банке Медичи.

Пьеро этот удар по кошельку не сильно нравился, но ничего не поделать, корона того стоила. Хотя банкиры, они банкиры и есть, пусть и из благородного рода. Я не удивился, когда услышал следующие слова:

— Конфискация банковских контор бунтовщиков может ещё сильнее укрепить меня на троне. Они уже высказали своё отношение к Медичи и ко мне! Такое нельзя стерпеть.

— Нельзя, — охотно согласился я. — Только вот что делают сейчас все эти Содерини, Ручеллаи и прочие Строцци, узнав о закрытии городских ворот и о взятии штурмом монастыря Сан-Марко, оплоте учеников Савонаролы?

— Готовятся бежать.

— Или сражаться, — парировал я мнение, высказанное Пьеро. — И лучше бы с ними договориться, дабы избежать уличных боёв, пожаров и прочих сомнительных прелестей, столь часто возникающих при смене власти. Уверен, что большинство флорентийцев ещё помнят, что творилось в дни «заговора Пацци», когда пытались свергнуть вашего великого отца.

Медичи помрачнели и задумались. Оба были тогда ещё детьми, Джованни и вовсе несмышлёнышем трёх лет от роду, оо суть не в этом. Обоим не хотелось быть причастными к излишней крови, которая ознаменовала бы собой первые дни перехода от республики к монархии. Я их более чем понимал, а значит и выдавленные Пьеро слова не стали откровением.

— Договориться можно, но только о признании моей власти над Флоренцией. Хочется казнить многих, но придётся обойтись изгнанием. Только не сочтут ли желание договориться за слабость?

— Не сочтут, если перед этим показана сила. Тем же, кому мало примера монастыря Сан-Марко, придётся добавить. Но вашему высочеству лучше прибегнуть к силе лишь тогда, когда кто-то откажется слушать.

— Они откажутся. Чезаре, — процедил Пьеро. — Вы не знаете их так, как знаю я!

— Отказавшиеся потеряют ВСЁ своё состояние. Это покажет как готовность Медичи к дипломатии, так и их жёсткость к тем, кто не пожелал воспользоваться милостью герцога Флорентийского.

Вот и произведена «идеологическая накачка». Глаза у Пьеро заблестели, решительности прибавилось, теперь остаётся лишь следить за его действиями и, случись что, вежливо вносить коррективы. В ближайшие сутки город должен перейти под контроль наших войск. Наших — это отрядов Медичи и Борджиа. Именно под знамёнами родов, а никак не Рима и Флоренции, должна происходить — и уже происходит — смена власти. Кому нужно, тот поймёт. Сейчас или несколько позже — это не так и важно. Хотя… лучше, если до некоторых персон этот посыл дойдёт с некоторым запозданием.

Франция, Париж, март 1493 года

Любой правитель, тем более могущественного государства, рано или поздно привыкает к тому, что хорошие известия чередуются с не слишком радующими, а то и вовсе плохими. Другое дело, что получая любой вид этих самых новостей, умный правитель сперва как следует подумает, а уж потом будет заносить услышанное в раздел дурных, нейтральных или радующих событий. Ну и про разновидности трёх основных разделов забывать также не следовало.

Король Франции Карл VIII старался взвешенно, вдумчиво подходить к решению тех или иных задачек, которые жизнь подкидывала ему с завидным постоянством. Ещё в первые годы правления случилась война за сохранение короны с герцогом Орлеанским. Опасным противником, пользующимся поддержкой немалой части французской знати игерцога Бретонского. Тогда ему повезло, опытные полководцы во главе с Луи де Ла Тремуйлем не просто разбили войска бунтовщика, но смогли взять в плен его самого, тем самым обезглавив восстание. Да и Франциск Бретонский был вынужден чуть ли не капитулировать, став лишь чем-то немного большим, чем вассал короны. Чего стоило обязательство не выдавать замуж своих дочерей без позволения французской короны. Ведь у Франциска были… только дочери из числа законных, наследующих корону Бретани.

Затем окончательное закрепление на троне, удачное стечение обстоятельств, когда Франциск Бретонский отдал богу душу… Женитьба на Анне, его дочери — вынужденная для последней, ибо как ещё понимать ситуацию, когда предложение «руки и сердца» передаётся женихом посредством вторгнувшейся во владения невесты армии — и де-факто присоединение Бретани к Франции.

Последующие длительные и сложные переговоры с соседями — Арагоном, Священной Римской империей, Англией, которые были недовольны столь резким усилением роли Франции и её могущества. Они длились немалое время, но совсем недавно завершились. Благополучно по мнению как самого Карла, так и его советников. Не считать же серьёзной потерей не слишком значительные в сравнении с самой Бретанью куски земельных владений и денежных сумм, брошенных соседям как откуп за свободу рук в ближайшее время.