Владимир Поляков - Гроза над Италией

— Мы не побеждены, — проворчал Федерико, пряча глаза. — Донжон крепок, есть запасы провизии и воды, нас там немало, и мы можем долго держать оборону.

— Которая всё равно приведёт к успешному штурму или истощению остатков гарнизона, — безжалостно констатировал я. — Держать оборону есть смысл, если есть кому прийти вам на помощь. А кто это сделает? Орсини? Колонна? Другие из рода делла Ровере? Первые два рода не осмелятся проявить открытое неповиновения, они ведь вассалы моего отца. Пусть и очень своеобразные.

— Не будут они давать повод взять в осаду ещё и их города. А жаль… — аж замурлыкала от предвкушения подобного Бьянка. — Но если вы убедите их в этом, кардинал Борджиа будет вам очень благодарен. Очень-очень!

Порой Бьянка могла устроить выходку в стиле «инфант террибль», но исключительно к месту и на пользу делу. Вот как сейчас. Дескать, поплачьтесь на свою горькую судьбу, заставьте недоброжелателей Борждиа поднять головы, перейти от пассивного недовольства к открытым действиям… нам ведь только того и надо. Мда, покера тут ещё не было, но понятие блефа, оно с древних времён. Это ещё Конфуций и Сунь-Цзы подмечали и правильно делали.

А блеф ли? Я понимал, что Колонна и Орсини по любому останутся врагами Борджиа, пусть и скрытыми до поры. При вторжении французской армии однозначно помогать не станут. Следовательно, пусть хоть криком изойдут, хоть явно выразят поддержку раскулаченным аж на целую Остию делла Ровере — нам это во вред не пойдёт.

Мариони явно думал схожим образом, потому как заметно помрачнел, загрустил и, переминаясь с ноги на ногу, начал говорить по делу:

— Выход для всех, кто хочет уйти. С оружием, казной, при лошадях. Для всех, для меня и кардинала Доменико делла Ровере тоже.

— У вас нет лошадей, — процедил Сальваторе Эспиноза, находящийся в преотвратном настроении из-за мучившей его ещё со вчерашнего дня головной боли, последствия давней контузии. — Можете сесть верхом на кардинала делла Ровере, я даже седло, узду и шпоры подарю. Свои, богато украшенные.

Вокруг заржали. Что я с Бьянкой, что присутствующие охранники из бывших кондотт Раталли и того же Эспинозы. И никакой почтительности к сану кардинала и прочему, свойственному многим их живущих в это время. Ой не зря я тщательно просеивал людей, выбирая и приближая тех, кто мракобесием и вообще повышенной религиозностью не страдал. Отобранным было пофиг на все эти заморочки. Проклятье, да вздумай я публично освежевать кого-то из «князей церкви» и вывесить тушку на стене крепости — они бы поинтересовались лишь одним: «Куда именно вешать «украшение»? От них требовалась преданность не Святому Престолу и даже не христианской религии, а исключительно роду Борджиа. Монастырь Сан-Марко дал им и возможность окончательно переступить через барьер — тем, у кого он ещё оставался — и уверенность в том, что им за это ровным счётом ничего не будет.

Они становились людьми вне католической церкви, хотя формально были её частью. И я планировал продолжать рвать немногие оставшиеся нити. Многих, кто сталкивался со стремительно меняющимися «приближёнными кардинала Борджиа», это шокировало. Вот как сейчас Федерико Мариони. Он аж замер и явно не знал, что тут вообще можно сказать. Пришлось оказать «гуманитарную помощь»:

— Я готов отпустить вас и ваших людей. Тех, кто захочет уйти, конечно. Раненым будет оказана помощь, оружия лишать тоже не станем. Однако вся казна и все бумаги останутся. Мне очень не понравится, если я узнаю, что кардинал делла Ровере или вы решили сжечь или утопить архивы, которые хранятся тут. И перед тем, как кардинал покинет Остию, мне нужно будет с ним поговорить. Иначе…Я даже не буду ждать, пока у вас подойдут к концу припасы, а просто поставлю артиллерию на выгодные позиции и буду мешать донжон с землёй и дроблёным камнем, пока вы не сдадитесь. Стрелять будут не старые бомбарды, которые больше грохочут, чем действительно наносят повреждения, а новые орудия. Доставить их из окрестностей Рима — дело несложное.

— Но вы этого не хотите, Ваше Преосвященство.

— Всё верно, Мариони, действительно не хочу. Считаю лишним проливать кровь таких же итальянцев без крайней необходимости, да и потраченный порох в других местах пригодится, и разрушенный донжон придётся восстанавливать. Орудия заговорят лишь если вы проявите бессмысленное ослиное упрямство. Поймите, Федерико, делла Ровере — это уже прошлое. Будущее за нами, за родом Борджиа.

Слова пусты, если не подкреплены делами. Только в нынешней ситуации слова и дела шли рука об руку. Наместник Остии был поставлен в ситуацию, когда особого выбора у него даже не наблюдалось. Уйди, сохранив жизнь свою и других, равно как и честь. Или умри, причём смерть твоя и других ничего толком не изменит, создав победителю лишь лёгкие неудобства. Он выбрал первое.

Одной заботой меньше. И вот через некоторое время ворота донжона открылись, выпуская сначала оттуда, а потом и из самой Остии тех, кто с недавних пор стал тут ну абсолютно лишним элементом. При оружии, с личными вещами, но без возможности прихватить что-то ценное, дабы потом передать бывшему наместнику или кардиналу Доменико делла Ровере. Уж об этом знающие люди имели представление, могли позаботиться о правильном выполнении договора. Выпускали малыми группами, чтобы избежать малейших попыток взбрыкнуть. Пусть идут… распространяя слухи о том, что действительно мощная крепость пала почти мгновенно.

Опасался ли я утечки информации о том, как именно мне удалось прихватить защитников крепости за первичные половые признаки? Ничуть, ибо об этом всё едино стало бы известно. Парой дней раньше или позже — невелика проблема. Эта конкретная хитрость своё отыграла? Невелика печаль, пытливый на пакости ум уроженца второй половины XX века с лёгкостью придумает ещё с десяток хитровывернутых способов сделать бяку врагам своим.

Трофеи откровенно порадовали! Ох не зря делла Ровере, с давних пор считая Остию своим главным оплотом, свозили сюда оружие, амуницию, золото с серебром и иные ценности. Разумно рассчитывали на то, что даже если станет совсем кисло — удастся прорваться к воде, погрузить сокровища на корабли и дать дёру в подходящее по ситуации место. Теперь немалая часть этих самых богатств досталась нам, Борджиа.

— Хорошая крепость… и вид отсюда тоже неплохой, — произнёс я, стоя рядом с узким окном, почти бойницей, на верхнем уровне донжона, смотря на саму крепость и то, что находилось за её стенами. Подзорку бы сюда… Но это будет чуть позже, пока её и тут не изобрели, и у меня руки дойти не успели на предмет местных стекольщиков озадачить. — Теперь морские ворота Рима открыты для нас.