Владимир Поляков - Гроза над Италией

— Вот мы и прибыли… почти прибыли — улыбнулся, обращаясь к пленникам, которые, хоть и были со связанными руками и заткнутыми ртами, брыкались что есть сил. — Ручаюсь, дорогие вы мои источники ценных сведений, что вам тут очень не понравится. Хотя… претерпеть мучения во имя веры — это же то, что должно заставить ваши сердца и души пылать неземным восторгом.

— Они готовы… пылать, — усмехнулся Нино, один из моих нынешних охранников. — Я таких видел. Будут поджариваться и святые гимны распевать, пока окончательно не сгорят. Их не разговорить.

— Разговорим. Говорят все: праведники и грешники, еретики и магометане, монахи и наёмники. Другое дело, что не всегда стоит прикладывать усилия. А так… несокрушимых людей нет.

— И вы, синьор Чезаре?

— Увы, но так. Слаб человек. Потому, если попал в плен к врагу настоящему, жестокому и умелому, ищи способ быстро умереть.

Посерьёзнели все сопровождающие. Бывалые бойцы кондотт, они не понаслышке знали, что такое настоящий допрос. Видели, что остаётся от особо несговорчивых. Месиво, лишь отдалённо напоминающее человека. Таких добить — не грех, а акт милосердия. И сейчас самую малость, но примерили подобное на себя. Сильно не понравилось. Это хорошо, значит будут ещё осторожнее, ещё хитрее и изворотливее по жизни. Касаемо же «последнего привета» пленителю — над этим я обязательно подумаю на досуге. Хоть не привычное мне время со всеми серьёзными возможностями, но и тут можно исхитриться, сделать финт ушами.

Дошли. В замке Святого Ангела чужих нет вообще, тут даже не Ватикан, а «последний бастион», куда есть доступ только для тех, кто прошёл мыслимые и немыслимые проверки. Для временно же и эпизодически сюда попадающих — сопровождение. Оно может представиться почётной охраной, но на деле это идущие по пятам убийцы, готовые устранить «гостя дорогого» при первом признаке угрозы с его стороны. Так их натаскивают здесь, такова их работа.

— Его Святейшество где? — спрашиваю у первого же слуги, проносящегося мимо по каким-то мелким делам.

— Его Святейшество изволит вкушать трапезу в малой столовой в обществе принца Альфонсо.

— Хорошо, — подождав пару секунд, пока слуга не отправится дальше по своим делам, я приказал. — Нино. Этих в тюрьму, каждого в отдельную камеру. Запереть, лечить, кормить, не дать разбить голову о стену или что-то вроде.

— Сделаю, синьор Чезаре.

— Даже не сомневаюсь в тебе. Ну а мы с тобой. Бьянка, пойдём к моему отцу. Составим компанию за обеденным столом.

Люблю когда Бьянка вся деловая, собранная. В это время она просто не считает возможным зацикливаться на таких вторичных вещах как положение в обществе, половая принадлежность и на прочем. Про смущение и говорить не приходится, оно в эти моменты просто не существует для моей подруги. И это есть хорошо.

Видеть меня были рады оба трапезничающих. Родриго Борджиа по понятной причине, да и радость Альфонсо Трастамара была вполне объяснима. Но если последний меня практически не знал, то «отец» — совсем другое дело. Потому сразу заметил и некоторый беспорядок в одежде, и взбудораженное состояние Бьянки, ей обычно не свойственное. Отсюда и прозвучавший вопрос:

— Нечто важное?

— Могло бы быть, но пока можно отложить, — не лукавя, ответил я. — Разрешишь нам присоединиться, отец?

— Как я могу не разрешить любимому сыну и его… подруге, — вот зар-раза, опять играет интонациями, — Разделить посланную Господом скромную трапезу.

Угу, всё прямо по классической сцене из одного сатирического романа. Бог нынче послал Александру VI тушёную в вине кабанятину, кролика с овощами на пару, копчёную рыбу и множество других щедрых даров. Посты? О чём вы, право слово? В отличие от аскетов-фанатиков итальянские «князья церкви» практически не скрывали своего желания жить до светским правилам, лишь самую малость прикрывая их облачениями епископов, кардиналов и прочих церковных чинов. И это было куда пристойнее того, что я наблюдал в своём времени.

Безмолвные слуги быстренько сервировали ещё на две персоны и вновь исчезли из помещения. Хорошо. На дух не выношу, когда местные «официанты» не просто появляются по мере необходимости — что как раз нормально и естественно — а буквально стоят за спиной. Кто-то воспринимает подобное нормально, но для меня это явное и однозначное вторжение в «личное пространство». К тому же одно дело присутствие рядом сотрапезников и совсем иное — совершенно посторонних и чуждых людей. Слава богам, что Родриго Борджиа, сначала не видевший в подобном ничего особенного, со временем «заразился» моим восприятием мира в этом аспекте. Правда по иной причине — не любил, когда простые слуги могли ненароком услышать что-то лишнее. Это ж не личная охрана, тут о полной преданности говорить даже не приходится.

Первые минут пять разговоров практически не было. Так, фразы ни о чём, да и то в основном перебрасывались ими сам Родриго Борджиа и принц Альфонсо Трастамара. Я же, равно как и Бьянка, с большим удовольствием перехватили пару кусочков того сего, благо проголодаться то вполне успели. А затем «отец» покатил первый «пробный шар», переводя, а точнее возвращая беседу в деловое русло:

— Принц Альфонсо выразил свою озабоченность тем, что сейчас творится в Милане. И я, как викарий Христа, оберегающий Святой Престол, его понимаю.

— Законный наследник трона, сын убитого тут, в Риме, неизвестными злодеями, Джан Галеаццо Сфорца — это его юный сын Франческо. Но теперь на троне сидит узурпатор Лодовико Сфорца, который беззаконно отстранил от власти истинного наследника и, не побоюсь этих слов, удерживает в заложниках вдову покойного Джан Галеаццо и её детей — мою дочь и моих внуков. Отец, король Неаполя, уже собирает войска, готовясь покарать узурпатора и возможно даже убийцу законного правителя, вследствие чего просит Святой Престол пропустить его войско через свои земли.

— Мы понимаем тревогу Ферранте Неаполитанского и разделяем её, — мягко так, с повышенным вниманием произнёс Родриго Борджиа, съевший пять такс и парочку пекинесов на поприще прикладного лицемерия. — Святой Престол согласен с тем, что действия Лодовико Моро Сфорца выглядят весьма недостойными доброго христианина. И уж с уверенностью говорю, что он не признан нами герцогом Миланским.

Слово «пока» не прозвучало, но повисло в воздухе. Пусть Альфонсо был в разы бесталаннее своего отца, но у него имелись необходимые инструкции, постоянно обновляемые посредством оживлённой переписки через курьеров, а также хотя бы минимальная, но сообразительность. Было очевидно, что Александр VI хочет платы за свою помощь. И отнюдь не деньгами, с финансами пока было… пристойно. Особенно с учётом того, что Остия, Арче и Сора, то есть большая часть владений делла Ровере, теперь принадлежали нам, Борджиа. И это в довесок к весьма большим бенефициям и просто пожертвованиям.