Александр Айзенберг - Сталинские Зверобои (СИ)

Юрген Шварцзее обернулся к посыльному.

— Господин обер-лейтенант, наши наблюдатели сообщают, что со стороны большевиков слышны шумы моторов которые приближаются к передовой.

Обер-лейтенант направился на ротный наблюдательный пункт, который расположился в ветвях высокого дерева. Само это дерево росло в рощице метрах в трехстах позади от позиций его роты. Взобравшись наверх, Шварцзее прильнул к окулярам стереотрубы и принялся рассматривать позиции противника. В утреннем свете вдали показались приближающиеся силуэты русских танков. Юрген только успел позвонить в штаб батальона и приказал своим солдатам занять позиции, как прямо перед ним разверстся самый настоящий ад. Со стороны противника послышался скрежещущий гром и в небо устремились сотни огненных стрел, а спустя полминуты позиции его роты исчезли в облаке разрывов. Наблюдательный пункт уцелел лишь чудом, но был сильно побит осколками и находившийся рядом с обер-лейтенантом его денщик получил осколком в голову, который снес ему половину черепа. Сам помост был буквально изрешечен, и только Шварцзее чудом остался невредим. Не успел он очухаться, как со стороны противника снова послышался скрежещуй вой, и в небо устремились новые сотни огненных стрел, только теперь они рвались не на позициях его роты, а в тылу. Судя по всему целью удара в этот раз стали позиции артиллерии, как раз в паре километров от его позиций расположилась батарея легких, 10 сантиметровых гаубиц. Уже спускаясь с остатков наблюдательного пункта, он увидел, как на поле выехали танки большевиков вместе с десантом, а следом за ними шли густые цепи пехоты. Пригибаясь, он слегка пошатываясь двинулся в тыл.

Легко пройдя сквозь позиции противника и наведя шороху в его ближайшем тылу, мы предоставили дальнейшее наступление двум приданным нам пехотным дивизиям, а мы сами, преодолев железную дорогу, повернули направо в сторону Андреаполя. Мы пошли вдоль линии немецкой обороны, нанеся им фланговый удар. Когда я еще разрабатывал операцию, то мелькнула у меня одна мысля, на сделанные на основе КВ, БРЭМ-ы, а на них были установлены спереди бульдозерные отвалы, то просто сносить ими немецкие окопы. Идея была заманчивой, опустил отвал, и попер вперёд, засыпая немецкие окопы вместе с солдатами и снося блиндажи, вот только все же пришлось от этого отказаться. Тут не было ни какого гуманизма, а просто осознание того, что сейчас это просто не возможно. Движки на КВ еще довольно сырые и слабые, технология создания качественных деталей не отработана и итог — низкая надежность и небольшой срок работы, а такое действо гарантированно скажется на них не лучшим образом. К тому же это сильно будет меня тормозить, дай бог если они будут двигаться километров 10 в час, а это очень медленно. Пришлось работать по старинке, КВ всесокрушающей волной шли стальным тараном, снося всё на своем пути, а по мере продвижения моего отряда наши войска наносили удар с фронта. Все это было согласованно с нашим командованием, части были готовы к атаке и только ждали нашего сигнала, а им как раз и был мой рейд. В свои самоходки я приказал грузить только осколочно-фугасные снаряды и шрапнель, благо запасы шрапнели были ещё с царских времен. Довольно многочисленные противотанковые батареи были в основном малокалиберными и не могли нанести моим танкам ни какого вреда. Через два часа меня попробовали проштурмовать, воздушное прикрытие было совсем небольшое, всего шестерка истребителей, которые сразу же связали боем немецкие мессершмиты бывшие в охранение юнкерсов. Нам даже пришлось остановиться, зенитные ДШК на технике были приведены в боевую готовность, и сунувшихся было к нам пикировщиков встретил мощный зенитный огонь. Головной юнкерс, который рванул в атаку, буквально развалился в воздухе на части, когда в него почти одновременно попало два 37 миллиметровых зенитных снаряда и скрестилось несколько очередей из зенитных пулеметов и 25 миллиметровых зенитных орудий. На правом ведомом скрестились две трассы, одна из ДШК, а вторая из спарки 72-К и с блистера пилотской кабины полетели куски обшивки, а пикировщик клюнув носом, стал падать на землю. Третий самолет первой тройки получил очередь в левый двигатель и отвалив в сторону полетел назад. Со второй тройкой нам повезло больше, неизвестно, кто и из чего попал, но видимо прямо в бомбы, потому что рвануло так, что ведущему самолету разлетевшимися обломками перебило фюзеляж, а второй ведомый получил осколками и тоже вышел из боя. Третьей тройке повезло еще меньше, сначала правда к нам прорвались два из трех юнкерсов, но уйти они не смогли и мои орлы приземлили их обоих. В результате из девятки пикировщиков назад улетело только две машины.

После налета, который для нас окончился очень удачно, ни одна машина не получила повреждений, бомбы рвались немного в стороне и броня успешно справилась с осколками, мы продолжили геноцидить противника. Растянувшись в цепь, мы шли вдоль его обороны и огнем орудий и в основном пулеметов прореживали его ряды, а в это время с нашей стороны поднималась в атаку пехота, и практически не неся при этом ни каких потерь, захватывала остатки немецких укреплений.

Клаус Валль в бинокль наблюдал за приближающимися танками русских. Свои зенитные ахт-ахт он неплохо замаскировал и теперь ждал, пока русские танки выйдут на дистанцию поражения. Гауптман Валль был опытным офицером, прошедшим и французскую и польскую компании, причем во французской, ему уже приходилось встречаться с тяжелыми танками. Воспоминание об этом не навевало приятных мыслей, тогда против них шло четыре тяжелых французских танка Char B1 и противотанковая артиллерия и рота Т-3 не могли остановить хорошо бронированных французов. Только его зенитная батарея прямой наводкой смогла подбить французские танки. В России стало еще хуже, если во Франции тяжелые танки применялись редко, то тут немцы столкнулись с массовым применением тяжелых и средних танков. Штатные противотанковые орудия и танки Т-3 и Т-4 не могли пробить броню советских Т-34 и КВ, если только с совсем малой дистанции и в очень немногочисленных уязвимых местах, а потому вся тяжесть борьбы с ними легли на авиацию и зенитные ахт-ахты. Вот и сейчас, дождавшись, пока русские монстры не приблизились на километровую дистанцию, гауптман отдал приказ открыть огонь. Прошедшие несколько компаний его артиллеристы не подвели, в бинокль ясно были видны росчерки попаданий бронебойных снарядов в русские танки, вот только те даже не замедлили своего хода, только их башни стали поворачиваться в сторону его батареи в поиске врага. Новый залп и снова не пробив брони русских исполинов, бронебойные снаряды уходят в рикошет, а спустя секунд десять следует ответный залп. Это было последнее, что увидел в своей жизни гауптман Валль, шрапнельный снаряд из СУ 107, разорвавшийся в паре метров от командира немецкой зенитной батареи и просто разорвал его на части.