Александр Айзенберг - Сталинские Зверобои (СИ)

Бум…, Бам…, Бум…, Бам…, уже целый час полковник Лозовой со своим штабом сидел в наскоро вырытой землянке. От каждого близкого разрыва сотрясались стенки землянки, а с потолка сыпалась земля. Полевые укрепления делали со страшной спешкой, стены не то, что бревнами, даже жердями не укрепили, на это просто не было времени, от слова совсем. Немецкий прорыв стал полной неожиданностью, ударная группа из трех дивизий, танковой и двух моторизованных, после мощного артобстрела и авиаудара прорвала оборону наших войск и устремилась в наш тыл. Танковая дивизия, как основная ударная сила, пошла вдоль реки Волхов, используя её как прикрытие от возможного контрудара наших войск, к Ладожскому озеру, а обе моторизованные дивизии стали расширять прорыв, тесня наши войска и постепенно оттесняя их от Волхова. Сил на остановку прорыва не было, все резервы кинули на усиление теснимых противником войск, не давая ему расширить прорыв. Полк полковника Лозового имел всего три часа для организации линии обороны, пока погибающий полк подполковника Санаева из последних сил сдерживал противника. Бойцы только и успели, что отрыть полнопрофильные траншеи и немногочисленные землянки в два наката и несколько дзотов. Вот уже почти сутки, из последних сил они сдерживали две дивизии вермахта, командование обещало помощь, но честно говоря, в неё не особо верилось. Остатки полка Санаева немного усилили оборону, да дивизион артиллеристов с 12 УСВ и батарея батальонных, 82 миллиметровых минометов, вот и вся артиллерийская поддержка и еще неизвестно, что останется целым после немецкого артобстрела. Бойцы вжимались в окопы, фаталистически гадая, пронесет или попадет именно в них. Ни какой контрбатарейной борьбы или авиаударов по противнику не было, просто нечем, вот немцы и пользуясь своим преимуществом, перемешивали наши позиции с землёй. За эти неполные сутки полк уже потерял около четверти своего состава и если ни чего не изменится, то скоро от полка ни чего не останется.

Наконец обстрел прекратился, а вдали снова показались редкие немецкие танки, бронетранспортеры, а также густые цепи пехоты. Бойцы, отряхиваясь от упавшей на них от близких взрывов земли, еще раз проверяли своё оружие, особенно, что бы в стволы винтовок не попала земля, а то сразу ствол при выстреле разорвет, поудобней пристраивались в окопах и примеривались к открытию огня. Пока противник был еще довольно далеко, что бы открыть по нему огонь. К Лозовому стала стекаться информация по потерям среди подразделений, артиллеристы потеряли три орудия и расчеты других понесли потери. Если так и дальше пойдет, то долго им не продержаться. На обещание командования в скорой помощи, Лозовой не очень верил, он знал обстановку и то, что свободных войск рядом нет. Именно поэтому внезапно раздавшиеся разрывы среди немецких войск его очень удивили. Судя по разрывам, по немцам работал серьёзный калибр, причем очень интенсивно. Наступление противника вначале застопорилось, а потом вообще произошло невероятное, он стал разворачиваться, причем танки и бронетранспортеры не просто отступали, а выстраивались в боевой порядок словно с тыла на немцев кто-то наступал. Долго ждать не пришлось, скоро вдали, за немецкими позициями появились коробки танков и другой бронетехники, которые с ходу открыли по немцам огонь. Их было не меньше сотни, полковник начал считать, но скоро сбился со счета. Кто это мог быть он и понятия не имел, но судя по всему, это и была обещанная командованием помощь.

После того, как мы достигли рубежа нашей прорванной противником обороны, один полк я оставил на месте, держать оборону, а с двумя другими я пошел ликвидировать немецкий прорыв. Первыми нам на зуб попался немецкий артиллерийский дивизион, причем был он составлен из наших тяжелых гаубиц МЛ-20. Немцы вели интенсивную стрельбу по нашим позициям, когда мой передовой отряд вышел на позиции дивизиона. Еще в самом начале я отдал четкий приказ, все немецкие орудия уничтожать, а вот их тягачи и грузовики обслуги оставлять неповрежденными. Относительно нашей артиллерии, захваченной противником, все было совсем по-другому. После страшных потерь лета этого года, каждое орудие было на счету, особенно крупнокалиберное. Немцы по достоинству оценили наши пушки и массово их использовали против нас самих, а когда стали заканчиваться к ним захваченные снаряды, то они в 43 году организовали их производство, а часть тяжелых орудий даже продали другим странам. Когда мы с боями прорывались к нашим, то тогда собрали брошенными и отбитыми у немецких трофейщиков тяжелые гаубицы, правда это всё осталось в Смоленской группировке. Сейчас я заново собирал себе «длинную руку», и теперь был не прочь заиметь в свои закрома родины дальнобойные орудия. Имевшиеся у меня М-30, орудия неплохие, маневренное и довольно скорострельное, вот только из-за короткого ствола дальность подкачала. Оставив своих трофейщиков оприходовать трофеи, сам пошел дальше. Я кстати для таких случаев специально подготовил у себя водителей на колесную и гусеничную технику, что бы можно было утащить с собой как можно больше вкусняшек. Когда вокруг полно халявы, а забрать с собой не возможно из-за отсутствия водил, то моя жаба слегает с сердечным приступом и потом мне всю плешь проедает попреками, что не подготовил достаточно водителей. Сейчас у меня все бойцы проходят обучение на управление мотоциклами и грузовиками, а наиболее одаренные и на гусеничную технику. Конечно машин они уже немало угробили, но под это благое дело я выделил все самые убитые немецкие машины и наши полуторки, так что результат на лицо, могу прихватизировать и скомуниздить достаточное количество трофеев.

Вскоре нам попался штаб немецкой дивизии с батальоном охраны, но что они могли против нас сделать, когда на них выезжает сотня танков и других бронированных машин? Только посопротивлятся для виду и сдрыстнуть в лес, в надежде, что мы не станем за ними гнаться. Репутация это такая вещь, что вначале ты долго и упорно на неё горбатишься, зато потом она работает на тебя. То, что мы не берем пленных, немцы уже знали, как и то, что пока только у нас самая современная техника, так что понять, кто приехал их утюжить и показывать им кузькину мать с натяжением глаз на жопу не бином Ньютона. Часть охраны успела слинять, а вот командование дивизии нет. Это оказалась переброшенная сюда от финского залива первая пехотная дивизия генерал-лейтенант Филиппа Клеффеля, вот он голубчик и попался нам со всем своим штабом. Не задерживаясь на месте, двинулись дальше и скоро увидели, как немцы не по-детски прессовали наши обороняющиеся войска. Развернувшись в боевые порядки, они вели атаку на наши позиции, а в ответ им отвечали довольно слабо, так что долго наши не продержались бы. Эх, сейчас накрыть бы их всех из РСЗО, вот только у меня осталось ракет к ним всего на два полных залпа. Все же установки залпового огня весьма прожорливое оружие, полный залп моих 48 установок составляет 1536 ракет. Я уже использовал часть ракет при уничтожении танковой дивизии и остаток надо поберечь, а то черт его знает, что там в будущем случиться может, кого еще черти на меня вынесут, а иметь в запасе большую дубинку на черный день просто необходимо. Вместо «Дождя» мы быстро развернули М-30 и они открыли беглый огонь, а им в поддержку заработали тяжелые 120 миллиметровые полковые минометы, установленные на гусеничные шасси. У меня их было три дивизиона по 16 штук, а со своей скорострельностью в 15 выстрелов в минуту они могли обрушить на головы врага 720 мин в минуту. И с боеприпасами было легче, мало того, что мина была проще ракеты, так еще она и весила в среднем в 2,6 раза легче, и найти их в войсках было намного проще. Просто пришлось немного растянуть избиение немцев, вот и всё. Ко всему этому концерту добавили свои голоса и мои САУ, СУ-122 стреляло фугасами, а СУ-107 вовсю тратило еще царские запасы шрапнелей. Ну нет еще достойных целей для их бронебойных снарядов, нету, на немецкие тройки и четверки с чешскими танками, за глаза хватает фугасных снарядов, они даже не при прямом попадании, а разрыве рядом, уничтожают или калечат немецкие панцеры. Бортовая броня сейчас даже у четверки достаточно тонкая, это потом немцы её увеличат чуть ли не вдвое, так что при близком разрыве осколки вполне могут пробить бортовую броню и разнести ему ходовую часть. Самое простое — перебить гусеницу, но и разбить катки тоже не проблема. Немцы только стали разворачиваться в нашу сторону, когда мы их накрыли, гаубицы, минометы, САУ, легкие самоходки поддержки пехоты и танки с БМП накрыли противника огненным смерчем. Все работали с максимальной скорострельностью пять минут, после чего танки, БМП и БТР пошли в атаку на добивание противника. Всё поле было усеяно горящей техникой противника, а между неё валялись тела солдат. Минут за десять мы достигли поля боя, после чего из БМП и БТР высыпались бойцы и пошли проводить контроль. То тут, то там вспыхивали короткие перестрелки, когда мои бойцы добивали уцелевших немцев.