Александр Айзенберг - Сталинские Зверобои (СИ)

— Ну вот и приплыли, теперь похоже снова застрянем, а командиры будут нашими лбами финскую оборону прорывать.

Старшина Лукин осматривал в бинокль открывшуюся ему картину. Вдали виднелась громада артиллерийского ДОТа и рядом несколько пулеметных. Перед ними был противотанковый ров, а перед рвом были еще и противотанковые надолбы с колючей проволокой против пехоты. Лукин уже в финскую войну был разведчиком, а сейчас дослужился уже до командира взвода. В обще-то должность была командирская, на неё полагался младший лейтенант или лейтенант, но некомплект командного состава был довольно большим. Особенно опытных командиров, а не вчерашних курсантов, особенно после военных краткосрочных курсов. Всё это Лукин говорил про себя, еще не хватало, что бы его слова дошли до особиста. Весь остаток дня и весь следующий прибывали части, а через день была атака.

Весна уже полностью вступила в свои права, но тут, считай в Карелии, несмотря на относительно теплую погоду и начало мая еще лежал снег, в основном под деревьями, куда не попадал солнечный свет. Двигатель тихо рычал, а я сидел на заднем сиденье и смотрел сквозь щель бронестекла на окружавший нас лес. Как только мои орлы вышли к линии Салпа, то я решил сам понаблюдать, как они будут её проламывать. Всё же опыт у них уже есть, вот я и хотел посмотреть, как они будут действовать самостоятельно. Впереди метрах в ста шел двухосный БТР, затем перед моей машиной трехосный, за мной штабной и замыкал мою маленькую колонну еще один трехосный бронетранспортер.

Тишина леса внезапно прервалась грохотом выстрелов и морем огня. По бронетранспортеру простучала дробь попаданий, пара пуль ударились в бронестекло двери, пробить не пробили, но стекло покрылось сетью трещин. Огонь вели два ручных пулемета и с десяток автоматов, причем реальную опасность для нас представляли только ручники. Финский Суоми КР/31 был аналагом, вернее прототипом наших ППШ и ППД, стрелял пистолетными патронами и для брони нашей техники был нестрашен в отличи от ручных пулеметов. Останавливаться мы не стали, общее количество нападавших мы не знали, возможно это только приманка для нас, а потому водители прибавили скорости, стараясь побыстрей выйди из зоны огня, а десант открыл ответный огонь из амбразур. Солидно и басовито затарахтели короткими очередями два ДШК, а также более длинными очередями из ПКТ. Буквально через пару минут мы покинули опасную зону, а из штабного БТР мой радист уже связывался с ближайшей частью для прочесывания местности в поисках диверсантов. Дальнейший путь прошел без происшествий, и скоро моя колона уже была на передовой. Учитывая, что надолго мы тут не задержимся, строить оборону ни кто не стал. В качестве НП использовался штабной гусеничный БТР. Разведчики нашли неплохое место в километре от финских укреплений, пехота быстро вырыла капонир, куда и загнали БТР. Для моего штабного тоже вырыли капонир поблизости, в БТРе был только один перескоп и отрывать командира полка от командования и наблюдения я не хотел. Вообще встреча с командиром полка прошла нормально, он встретил меня возле своего КШМ, куда я подъехал, затем был обед с наркомовскими 100 граммами, а затем мы стали изучать через оптику вражеские позиции. Не желая отвлекать и смущать командира полка я все наблюдения вел исключительно из своей КШМ. Пока мы обедали, бойцы как раз отрыли для неё капонир, куда её и загнали, после чего накрыли маскировочной сетью. Всё это делалось незаметно для противника, да и расстояние было приличным, а кроме того то тут, то там подъезжали танки, БМП и БТР, так что похожее происходило по всей передовой.

День обещал быть ясным, на небе были только легкие облака, а солнце светило вовсю, день обещал быть жарким во всех смыслах. В 8 часов утра послышался гул множества дизельных моторов. Ни какой предварительной артподготовки не было, просто по всему фронту в небо взлетели ракеты показывая начало атаки. На позиции выехала танковая рота с самоходками поддержки, после чего тяжелые СУ-152 выйдя на прямую наводку, открыли неторопливый огонь по финским дотам. Сорокакилограммовые фугасные чемоданы с полукилометрового расстояния били по амбразурам. Пытаться проломить стены, даже бетонобойными снарядами не стали и пробовать, тем более что САУ не могло использовать полные пороховые заряды, как гаубица. Приходилось учитывать мощность отдачи и надежность ходовой части машин, а потому целили по амбразурам дотов. Даже близкий разрыв мог вывести из строя вооружение ДОТов, а прямое попадание не только гарантированно уничтожало орудия и пулеметы, но также доставалось и гарнизонам ДОТов. В случае, если снаряд разрывался не перед амбразурой или в ней самой, а умудрялся влететь внутрь, то тогда точно уничтожал всё живое в бетонной коробке. Взрыв 5 килограммов тротила, которыми были снаряжены фугасные снаряды, в замкнутом пространстве бетонной коробки убивал не только осколками, но и ударной волной, которая не имея выхода действовала намного сильней. За полчаса все огневые точки финнов были уничтожены. Вперед выдвинулись тяжелые танки, которые не давали высунуться финской пехоте. Под их прикрытием саперы стали делать проход в бетонных противотанковых надолбах. Они крепили заряды тротила к ним и подрывали их. Через час были готовы три прохода в них, которые уперлись прямо в противотанковый ров, после чего в дело вступили мостоукладчики. Подъехав к рву, они разложили свои мосты поперек рва и отъехали в сторону, освобождая путь, а по мосту уже рванули Т-41 с БМП и БТР, спеша переехать на другую сторону и занять финские окопы. За ними повалила пехота и легкие самоходки. За два дня практически без потерь линия Салпа была прорвана в четырех местах. СУ-122 и СУ-152 совершенно безнаказанно, пользуясь отсутствием у противника действенной противотанковой артиллерии, спокойно расстреливали вражеские укрепления, после чего вперед шла пехота, не опасаясь больше артиллерийского и пулеметного огня.

Я как раз смотрел через перископ за пулеметным гнездом прямо напротив моей позиции. Невысокий холмик особо не выделялся, зато очень хорошо держал подходы к тяжелому артиллерийскому ДОТу, и в случае необходимости мог полностью отсечь от него штурмовые команды саперов. Первыми неспеша двинулись двинулись тяжелые САУ, они проехав немного вперед, остановились, и стали не спеша вести огонь по амбразурам ДОТов и пулеметным гнездам, а позади них выстроились танки, которые открыли прицельный огонь с места по полевым укреплениям. Первые два выстрела вообще раздались рядом, буквально в одном двух метрах от пулеметного гнезда. Третий выстрел попал в него, но в крышу, а вот четвертый снаряд попал точно в амбразуру, сверкнуло, и из амбразуры в облаке дыма, пыли и бетонных осколков вылетел искалеченный пулемет, а самоходка, которая вела по пулеметному гнезду огонь, тут же перенацелилась на другую цель. Пехотинцы медленно приближались к лини финских окопов, ответного огня практически не было. Все доты и пулеметные гнезда были ослеплены артиллерийским огнем, часть из них уже подавлена, а любое сопротивление из окопов сразу же подавлялось огнем танков и БМП. Менее чем через час мои орлы ворвались в финские окопы, как такого сопротивления они не встретили, к этому времени боеспособных противников там практически уже не осталось. В течение дня все линии финской обороны были прорваны с минимальными потерями, по сообщению разведки больше крупных соединений противника перед нами нет, линий укреплений тоже, а до Хельсинки всего то каких-то полторы сотни километров и почти ни каких водных препятствий. Ну финики держитесь, вы мне еще за 18 год ответите.