Николаев Сергеевич - Товарищ гвардии король [CИ]

Автобус - новейший "КАМАЗ-1941" производства Казанского автозавода, двигался по дороге, причудливо вьющейся среди невысоких гор, на небольшой скорости, позволяя вдоволь насладиться как видами природы, так и общением с местными жителями, земляками нашего короля. Портрет его, кстати - молодого, в комбинезоне танкиста, с двумя орденами на груди, имел место быть закрепленным над креслом водителя. Надпись по-бурятски "Бадма Иринчинович Долбаев - мандагыр танкист, ихэ шведын хан, портлендын нойон" как выяснилось, содержала титулование Его Величества на родном языке, и я пожалел, что при жизни своей в Кируне был бесконечно далек от желания учить государственное наречие. Выручало то, что знание русского языка давно уже стало во всем мире признаком цивилизованного человека, и Бурятия в этом случае не является исключением. Местные жители - как русские, так и буряты - вежливы, общительны и добросердечны. Узнав о расстоянии, которое я проехал для того, чтобы увидеть их дивный край и посетить Канцелярию Его Величества Бадмы Первого (который, облачившись в царственный пурпур, отнюдь не утратил свойственного сибирякам благодушия и незлобивости и общается с друзьями и родственниками на равных невзирая на всю высоту своего положения), они просветили меня в некоторых вопросах местного этикета, для чего, остановив автобус в местности Тибельти совместно с жителями одноименного села - суровыми усатыми казаками в гимнастерках, шароварах с желтыми лампасами и фуражках с желтыми околышами, совершили обряд возлияния местной молочной браги духам местности, а также во благо Советской Власти и Патриарха. Надо сказать, что брага эта, весьма напоминающая наш молочный эль, весьма коварна - не утрачивая разума в голове, человек постепенно теряет координацию движений примерно после третьей-четвертой чаши ёмкостью около двухсот миллилитров. Не выпить - значит оскорбить и хозяев, и духов, и Патриарха, и Советскую власть, неуважение же к этим святым для любого местного жителя символам приводит, как правило, к суровым санкциям со стороны последних. Как сказал мне казачий голова Тибельтей Иван Шорстов: - "Болишта, швед, пей, али давно нагайки не нюхал?" Обряд этот называется "брызгать" и в зависимости от важности события, на которое имеет смысл призывать благословение, должен повторяться как можно чаще. Неудивительно поэтому, что в первый день я смог доехать лишь до села Торы (в названии прослеживается явное скандинавское влияние), где был оставлен в гостинице для проезжих, так как организм мой требовал отдыха после не столь долгого, но весьма насыщенного впечатлениями пути. Июль в Сибири - время заготовки травы на сено для прокорма многочисленных стад крупного и мелкого скота, поэтому хозяев утром я в гостинице не застал. Умывшись и позавтракав оставленным на столе для гостя творогом и курунгой (местный кефир) я вышел на дорогу, помня о словах господина Соднома, содержателя гостиницы о том, что любой транспорт, идущий в сторону заката, подберет меня и доставит в нужном направлении, насколько это возможно. Для закрепления вчерашних навыков в освоении местных обычаев я зашел в сельский магазин и купил там, вызвав непритворное удивление продавщицы, запыленную бутылку шотландского виски... И вправду - не прошло и десяти минут после того, как я вышел за окраину села (на родине Его Величество село называется "улус" или "тосхон") - и около меня остановилась грузовая машина. В высоком кузове ее прядала ушами красивая большая лошадь, рядом с лошадью находилось нечто, в чем я опознал конную косилку. Невысокий молодой шофер, русский с некоторыми выраженными азиатскими чертами лица, громко поздоровался со мной сначала по-русски, потом по-бурятски, потом (чем удивил меня несказанно) по-норвежски и спросил, куда я направляюсь. Как выяснилось, он, получив отпуск, взяв в аренду породистого коня и технику, ехал из Иркутска помогать матери своей жены заготавливать сено. Путь его совпадал с моим до села Тунка. Совершив возлияние духам (от виски Сергей, так звали моего vis-a-vis, отказался, обосновав это тем, что не стоит разрушать благодать недостаточной степенью очистки продукта) весьма вкусным рябиновым вином, приготовленным, по словам Сергея, его супругой. Через полчаса спокойной неторопливой езды, отдышавшись и изгнав из глаз невольные слезы, я спросил - а зачем косить сено на лошади, если есть механизмы, благо по дороге мы видели множество тракторов и комбайнов, обрабатывающих поля. На что Сергей ответил - мать его Марьи, Устинья Акимовна, с техникой не дружит, с конем же управляется, будучи старой казачкой, безупречно. Колхозное поле уже скошено, загонять трактор на личный покос можно, но не стоит. Потому что, пока мать его Марьи наслаждается процессом скашивания травы при помощи простого и надежного механизма, не забывая благодарить Советскую власть, он, Сергей, и отец его Марьи Михаил Яковлевич на грузовике уезжают рыбачить, так как оба любят этот вне сомнения полезный и приятный способ времяпрепровождения, постоянно соревнуясь в количестве и качестве пойманного. У парома через быструю и широкую горную реку Иркут мы совершили еще одно возлияние - за рыбалку. Успех не замедлил воспоследовать - уже во время переправы при помощи наспех собранной удочки мой попутчик поймал крупного сига, которого отдал мне...

Ближе к полудню мы прибыли к полевому стану, где были приглашены на обед многочисленными родственниками Сергея, колхозниками из села Еловка. Сытная еда местных крестьян (суп со свеклой и большим количеством говядины на первое, молочная сыворотка, смешанная с мукой обжаренная на животном масле, называемая "саламатой", на второе и крепкий зеленый чай с молоком) ввергла меня в некоторую расслабленность. К моему удивлению, никто не производил обряда возлияния духам - оказывается, во время сезонных работ это возможно только в пути или в вечернее время. Сига я отдал обаятельной крепкотелой поварихе, чтобы хоть чем-то отдариться за гостеприимство. Подъезжая к большому селу Тунка, бывшему районному центру, славящемуся красотой, обаянием и отзывчивостью девушек и молодых женщин, мы встретили местного пастора отца Анемподиста, который проверил наши документы, особо заинтересовавшись моим не православием, однако по доброте своей не стал чинить мне каких-либо препятствий. Более того - предложил остановиться при церкви, дабы вечерней порой провести, как он выразился, "дискуссию о многих паки и паки престранных заблуждениях". Я с радостью принял его предложение и, поблагодарив Сергея за помощь, вскоре отдыхал на уютной широкой пристенной лавке странноприимного дома. Помнится, меня охватила тоска по далекой родине - не на такой ли вот широкой доске лежал я, будучи молодым, в старом доме своего деда, Харальда Йоханссена, мудрого рыбака! Воистину, удивителен мир, созданный Господом, удивительны люди, в разных местах и разных временах находящие решения, оказывающиеся наилучшими!