Михаил Ланцов - Поручик Империи [litres]

Максим внимательно его слушал. Он-то прекрасно понимал, кто он такой, откуда взялся и кто его родители. Поэтому ловил каждую деталь, связанную с его местной жизнью. Меж тем Иван Николаевич продолжал:

– Я смог наткнуться на твой след только во время Второй Балканской войны. Но очень смутный. Мой старый знакомый написал, что видел в сербской армии добровольца из России, удивительно похожего на меня.

– Вы, папа, меня искали, но не смогли найти. Наверняка же по полкам спрашивали. Однако я пришел в себя в форме пехотного поручика Русской Императорской армии. Как же так? Я что, получается, никогда не служил Императору?

– Скорее всего.

– Но тогда…

– Почему так все гладко вышло?

– Да.

– Я показал Его Императорскому Величеству это письмо и эту фотокарточку. Как услышал о появлении в Царском Селе похожего на меня молодого офицера, так сразу и бросился туда. Посмотрел. Обомлел. И сразу к Государю на прием напросился. Ты даже не представляешь, как вытянулось Его лицо.

– Почему? Эта женщина… она моя мама, так? Но кто она?

– Елена Григорьевна Строганова, дочь Великой княгини Марии Николаевны… той самой, что была старшим ребенком в семье Николая I Павловича.

– Э-э-э… – завис парень.

– Наш далекий и славный предок, – с усмешкой произнес Меншиков-Корейша, – желал выдать свою дочь за Императора. Но не вышло. За это он поплатился, отправившись в ссылку и умерев там. А зря. Вон какой славный результат получился.

– Да, – охотно согласился Максим, у которого вышибло пот от одной мысли про Таню. Ведь если его подозрения оправдаются, то…

– Но ты не переживай. Николай Александрович пообещал хранить тайну твоего рождения, дабы не порождать многих сложностей. Владимир Алексеевич Шереметев, ее первый муж, смог пустить по ветру все состояние Строгановых буквально за несколько лет. И наследство там небольшое. Сам понимаешь, ее дети вряд ли будут тебе рады. Да и прочие родственники. Ты ведь… хм…

– Бастард? – горько усмехнулся Максим, понимая, в какую грязную историю он втянут. Ведь этот секрет рано или поздно всплывет. А вместе с тем окажется, что кроме огромных долгов, он получит еще и презирающих его высокородных родственников. Не факт, конечно, но очень вероятно.

Так и сидели. Болтали.

Отец оказался удивительно компанейским человеком. Из тех, с кем можно и выпить, и закусить, и по девочкам прогуляться. Не отец, а старший боевой товарищ, наставник в делах нехитрых, но интересных. Хотя, конечно, до походов в бордели они не добрались. Да и Максима слишком заботила его репутация в разрезе возможного развития отношений с Татьяной.

Впрочем, после второй такой встречи Его Императорское Величество отослал Ивана Николаевича с супругой в Москву по делам служебным. То есть куда подальше. Чтобы парня не спаивал и не развращал… Этим январским утром лейб-гвардии ротмистр проснулся в приподнятом настроении. Никаких планов не было, никаких визитов не намечалось, поэтому он готовился уделить день чему-нибудь полезному. Например, учебе. Но не сложилось. Оказалось, что чуть ли не под дверью казенной квартиры его ожидали казаки лейб-конвоя и срочный вызов в Зимний дворец. Максим немало напрягся, но, видя, что казаки ведут себя подчеркнуто вежливо, не стал дергаться. В конце концов неясно, кому и зачем он мог понадобиться в Зимнем.

Добрались быстро и без особенных проблем.

Максим спрыгнул с коня и, кинув повод одному из казаков, последовал к крыльцу. Зима была слякотная. Поэтому пришлось потратить четверть часа, чтобы привести себя в порядок. В грязном мундире идти на прием к обитателям Зимнего дворца – моветон и глупость. Да и сапоги должны блестеть, ибо зачем они еще?

Поднялись на второй этаж.

Прошли по переходам. Но уже совсем не в Георгиевский зал. Поворот. Небольшая проходная комната. И в ней оказалась Татьяна Николаевна в очень дорогом платье. Бусы крупного белоснежного жемчуга. Кольца. Серьги. Всякие прочие аксессуары. Волосы перехвачены шелковой лентой…

Последние остатки сомнений у Максима испарились как утренний туман. Там, в госпитале, еще можно было сомневаться. Но здесь и сейчас? Нет. Татьяна оказалась той самой. А его вызвали именно из-за того инцидента. Но Максим, даже понимая, что залетел по-крупному, не смог сдержать улыбку, увидев ее. И она, заметив парня, тоже ответила улыбкой, вставая с кресла. Наш герой подошел к девушке, и они обнялись, проигнорировав демонстративное пыхтение и покашливание прочих, присутствующих в помещении людей.

– Значит, это все-таки правда…

– Да, – спокойно отозвалась она. – А ты только сейчас догадался?

– Да нет, подозревал давно, но уверился лишь теперь.

– И что… – попыталась она сказать, но осеклась, не в силах подобрать слова.

– А разве это что-то меняет между нами? Ты – это ты. Я – это я. А все остальное пусть катится в бездну, – ответил он, внимательно смотря ей в глаза. И после недолгой паузы спросил: – Тебе сильно влетело?

– Ничего не бойся, – тихо произнесла она, заглядывая парню в глаза. – Все будет хорошо.

– Ты думаешь? – скептически усмехнулся он.

– Я уверена, – шепнула она и, подарив ему короткий поцелуй, отстранилась, кивнув, дескать, иди.

Максим вопросительно глянул на смущенно покрасневшего слугу, стоящего у двери. И тот, доложившись, пропустил лейб-гвардии ротмистра в комнату.

Николай Александрович сидел в кресле вполоборота к двери и смотрел в окно. Казалось, что он погружен в свои мысли и ему нет ни до чего дела. Александра Федоровна же расположилась «в оппозицию» и встретила парня жестким взглядом. Глаза в глаза.

Но Максим не стушевался. Не пряча взора, щелкнул каблуками и, вытянувшись по стойке «смирно», гаркнул:

– Ваше Императорское Величество, лейб-гвардии ротмистр Меншиков по вашему приказанию прибыл.

Громко. Слишком громко для этой небольшой комнатки. Аж стекла в окнах завибрировали. Императрица усмехнулась и тихо произнесла:

– Присаживайтесь.

Парень скосился на Императора. Но тот все так же смотрел на небо и, казалось, прикидывался баклажаном на грядке. По идее, он был старшим в помещении, и без его подтверждения приказа Императрицы выполнять не должно. Но нет так нет. Пожав плечами, Максим сел в кресло, предварительно его подвинув так, чтобы ему было удобно. Проскрипев ножками по полу.

– Ничего не хотите нам сказать?

– Виноват и готов понести любое наказание.

– Вот так просто? Даже оправдываться не будете?

– Никак нет. Не буду. Но готов объяснить. С первых наших встреч в госпитале я сказал Татьяне Николаевне, что меня интересует только она. Позже я стал догадываться, каково ее положение, но мы не касались этой темы. Я видел, что Таню этот вопрос тяготил, и не спешил его разрешать. Мне казалось, что это сделает ей больно.