Пантелей (СИ) - Добрая сказка про футбол 1 [СИ]

Хотя нет, Василий был не озабочен футболом, скорее воодушевлен и даже окрылен. В предстоящем матче он пообещал Невиданное Зрелище, а о своих подопечных говорил только в восторженных формах - Великолепный, Бесподобный, Выдающийся, Гениальный. Хоть Артем и охладел к футболу, но понимания игры не утратил, а после такой 'накачки', невольно проникся настоящим интересом.

Зрелище действительно получилось невиданное. Бобров [29] альт. Ист. Всеволод Бобров капитан и главный тренер ЦСК ВВС-ВДВ и сборных СССР по футболу и хоккею. В реальной истории близкий друг Василия Сталина снова удивил заявкой на матч. В заявке снова появился новичок [30] альт. Ист. В первом отборочном матче в Венгрии дебютировал шестнадцатилетний Эдуард Стрельцов и снова сменилась расстановка игроков. Невиданная до сего дня расстановка один-четыре-три-три, которая на деле оказалась, то сжимающейся по обстановке в один-четыре-пять-один, то разжимающейся в привычные один-четыре-один-пять. И персональная опека Пушкаша с постоянным прессингом остальных. Играть в отборе мяча начинал даже единственный по факту чистый форвард, спартаковец Симонян, порой вынуждая защитников выбивать мяч за кромку поля. Венграм просто не давали играть, у них не проходили комбинации длиннее трех пасов. Вместо сыгранной и опытной команды, на поле у них вдруг оказалось одиннадцать отличных игроков, но совершенно не понимающих - что происходит и что с этим делать.

Советская же сборная играла как хороший симфонический оркестр. Менялась мелодия, менялся ритм, но никто не сбивался, никто не фальшивил. А дирижером у этого оркестра оказался тот самый гениальный Васин новичок - Александр Волков, про которого он так разливался до матча. А во время матча разливался из динамика телевизора Николай Озеров, телевизор в ложе Федерации Футбола СССР на Динамо присутствовал и работал на полную громкость, а когда Озеров повторял восторженные Васины эпитеты, брат возбужденно хлопал Артема по плечу, или тыкал локтем в бок.

Волков действительно делал игру. Он уверенно держал свой плацдарм в центре, но при этом все время находился неподалеку от мяча, а при отборе, всегда был лучшим вариантом для первого паса. А потом делал игру. То разгоняя по свободным флангам Боброва со Стрельцовым, то руководил методичной и массовой осадой ворот Венгерской сборной, то собственной обороной, при подаче венграми, редких в этом матче, угловых ударов. Он был буквально везде, он был вездесущ, просто какое-то сверхестественное футбольное существо. А когда на семьдесят восьмой минуте, метров с тридцати-тридцати двух, Волков, в обвод стенки, пробил, прекрасно игравшего сегодня, вратаря сборной Венгрии и сделал счет четыре-ноль, Озеров буквально зашелся в экстазе. 'ГОООЛ! Да! Гол! Ну, 'Зверь'! Я умираю от восторга, зовите скорее нового комментатора!'

Впечатление не испортил даже ответный гол Пушкаша, на предпоследней минуте матча, а может быть даже его улучшил. Этот гол зримо всем напомнил, кого именно сегодня обыграла сборная СССР и все оставшееся до финального свистка время стадион скандировал 'Вол-ков! Вол-ков!'.

Сразу, после окончания игры, в прямой эфир включилась камера в правительственной ложе. Поздравления товарищей Рокоссовского и Ракоши, а также, как всегда замысловатое, послание отца, Василий Сталин выслушал, расплываясь в блаженной улыбке.

- Будет им пример для молодежи, будет. Завтра они все узнают. Пойдем, Артемка, я тебя со 'Зверем' познакомлю.

Однако, познакомить брата со Зверем, Василию Сталину так и не удалось, в раздевалке его не оказалось. Все команда была в наличии, все бурно, наперебой, обсуждали победу, то и дело раздавался веселый смех, а Волкова не было. И что самое удивительное, на это никто не обращал внимание. Всеволод Бобров так и не смог внятно ответить Сталину-младшему на вопрос - 'Зверь уже ушел, или еще не пришел?' Не заметили его и дежурившие у кромки поля телевизионщики с прочими журналистами. Главный герой завтрашних репортажей всех мировых спортивных изданий просто исчез, так и не дав ни одного интервью.

- Все, товарищ Сталин. Больше ничего не нужно. Лучшее - враг хорошего. Вам сейчас в пору по новой жениться.

- Борджигина заберешь? - Сталин дождался подтверждающего кивка и задал еще один вопрос, - Почему все-таки спорт, Шура? С твоей-то головой... Ты мог бы устроить настоящую революцию в медицине. Жизни спасать.

- Никакой революции не получится, товарищ Сталин. Борджигин феномен. Едва ли, на всей Земле, отыщется хотя-бы еще парочка таких-же. А спасать жизни, как и отнимать их, нужно очень избирательно. И то, и другое - одинаково наглое вмешательство в код Всеобщего.

- Одинаково? Лечить и убивать?

- С точки зрения Всеобщего - да.

- Объяснить, конечно, не сможешь?

- Конечно нет. Это моя философия и, чтобы ее понять, вы должны стать мной. Вы ведь мне про коммунизм тоже объяснить не сможете. Коммунизм ваш - даже не философия, а наивная мечта. Вот и у меня есть мечта, а спорт меньше других занятий будет мешать ее осуществлению.

- Мечта у тебя секретная?

- От вас - нет. Я мечтаю понять замысел Создателя этого дурдома, под названием материальная Вселенная.

- А если поймешь?

Волков неопределенно пожал плечами.

- Зависит от замысла. Буду ему вредить, или помогать. Это мечта, товарищ Сталин. Я пока еще страшно далек от Понимания. Про спорт мы с вами еще не раз поговорим, пока он еще даже не начался, что-либо обсуждать - глупо. Чтобы понять перспективу, вы должны оценить первые реальные результаты. Это как с музыкой. Если ее сам не слышал, словами никто объяснить не сможет. А насчет женитьбы, я не шучу. Еще одного сына воспитать успеете.

- С этим я как-нибудь без тебя разберусь.

- Это не совет, товарищ Сталин. Это заключение лечащего врача.

- За врача спасибо. Он всех успел подремонтировать, не только меня. Еще и Вышинского, и Власика с Посребышевым. Я подумаю, чем отдариться.

- Думать тут нечего, товарищ Сталин. Вы должны отдариться Новой Религией. Именно вам снизошло пророчество, с вас Всеобщее и спросит.

Товарищ Сталин едва заметно досадливо поморщился и принялся набивать трубку.

- Всеобщее спросит... Религия ведь опиум для народа.

- Во-первых, опиум и опиаты, в ряде случаев - незаменимое лекарство. Во-вторых, опиум даже в плохом смысле, далеко не самая страшная 'дурь'. А в-третьих, про Карла Маркса придется забыть. Вернее, забывать не нужно, философ он неплохой, хоть и русофоб.

Волков усмехнулся каким-то своим воспоминаниям и добавил.

- Вам бы про Карла Маркса и его 'Дас Капитал' с Кацем поговорить. Он про этот Капитал гораздо больше Маркса понимает, посмеялись бы от души, а главное, он людей куда лучше понимает.