Георг Айказуни - Начни действовать. Части 1 и 2

— Есть такой грех… Теперь понятно, мне не отвертеться от производственных вопросов!

— Это точно, впереди целые сутки и тебе придется ответить за все, что натворил и в придачу нас затянул в этот омут.

— Почему — сразу в омут? Все идет согласно утвержденным стратегическим задачам.

— Саш, я каждый день смотрю на эти цели и у меня колени дрожат от ответственности за их достижение. Постоянно повторяю про себя: «глаза боятся, а руки делают» и продолжаю действовать. Когда ты был рядом, я так не боялась, но теперь вся эта огромная ответственность на мне.

— На нас, на всех нас, Ира. Я сам по ночам часто не мог и сейчас не всегда могу заснуть. У меня не было другого выхода. То, что ожидает нашу страну…. Я не могу придумать, как предотвратить эти беды по-другому.

— К сожалению, твои прогнозы оказались верными. Кирилл в последнее время в отвратительном настроении. Я стараюсь допытаться, в чем причина, но от единственного полученного ответа, которого добилась, испугалась сама. «Ирочка действительность оказалась намного хуже, чем прогнозировал Александр». Не знаю, как и откуда, но он получил достоверные сведения, результатом которых стало резкое усиление деятельности Главного Управления Безопасности. Они сутками не уходят с работы. Когда он сообщил мне, что ты жив, я сначала обрадовалась, потом разозлилась и обиделась на него. Но, видя, в каком напряжение он находиться, простила, но с условием, что он организует наш прилет сюда. Кирилл обрадовался, даже признался, что боялся моей реакции. Не смейся, да, я такая и не собираюсь меняться!

Румянцев в очередной раз продемонстрировал свои актерские способности. Образ, который он придал своему лицу, был — какой я несчастный, как мне не повезло. Смех друзей был заслуженной реакцией на изображаемую пантомиму.

Александр с трудом придал лицу серьезное выражение и спросил?

— Неужели он от счастья, что так легко отделался, организовал специальный рейс для Вас.

— Значит, ты был в курсе его опасений. — Александр, еле сдерживая смех, утвердительно кивнул. — Не такая я страшная, хотя… хватит смеяться…

— Всё, молчу. Лучше расскажи, как обстоят дела.

— Товарищ Сталин только и делает, что ворчит — «В ваших управлениях люди становятся неуправляемыми и бесцеремонными! Надо иметь стальные нервы, чтобы общаться с вашими сотрудниками. Спасибо за это товарищу Гриневу! Как будто мне было мало его одного — он заразил этим всех сотрудников!». Что смеешься, хватит ржать, думаешь, мне приятно постоянно отстаивать нашу методику работы и постоянно выслушивать в свой адрес любимый «комплемент» товарища Сталина: «Фурия… правда, прекрасная!». Саш хватит ржать, поставил меня против стальной глыбы и смеется. А если я его боюсь?

Александр достал платок, вытер наступившие слезы и, с еле сдерживаемым смехом, сказал.

— При общении с тобой не только Кирилл, но и товарищ Сталин, сильно опасаются тебя огорчить. — Александр не выдержал и продолжил громко смеяться.

— Значит, и ты меня считаешь фурией?

— Прекрасной!!! Не могу больше… бедный товарищ Сталин…

— Успокоился? На, попей водички! Жалко что больной, а то бы…

Александр осушил стакан до конца, помассировал скулы, выдержал паузу и продолжил.

— Как отреагировал товарищ Сталин на новые целевые показатели по пятилетнему стратегическому плану?

— Когда я представила их товарищу Сталину, он с довольной улыбкой на лице сказал — «Продолжайте действовать в рамках принятых организационных структур и системы саморегулирования и самовоспроизводства, как было принято при товарище Гриневе. Принципиальные изменения системы не допустимы. Нужна будет помощь, обращайтесь». Ты посмотри на себя в зеркало! Морда, как у кота, наевшегося сметаны! Саш, ты можешь быть серьезным, или была еще контузия, о которой я не знаю?

— Я тоже тебя очень уважаю. Радуюсь, что система работает без меня и координируют ее железная женщина и стальной мужчина… Ирина, только не по голове, ты же сама говорила, она, возможно, ранена.

— Саша, ты изменился настолько, что я не узнаю тебя! Я бы не сказала, что новый ты хуже старого! Просто непривычно…

— Прости, у меня за последние три года впервые появилась возможность отдохнуть и вспомнить, что я живой человек, а не заведённый механизм. Потом, я больше не главный координатор, скинул на хрупкие женские плечи свои обязанности и радуюсь.

— Зная тебя, уверена, что скоро тебя опять станет слишком много. Не знаю как другим, но мне ты нравишься, когда тебя много! Рядом с тобой люди не замечают как трудно им, сравнивая свои задачи с твоими. Знаю, что так эгоистично, но это правда.

— Кто тебя мешает сравнивать свои задачи с задачами товарища Сталина? — продолжил Александр шутливым тоном.

— Верните нам нашего Александра Владимировича, а то с этим веселым мальчишкой мы кашу не сварим!

— Даже не надейтесь! Я устал быть Александром Владимировичем, придётся привыкнуть к Саше. А кашу мы сварим, густую и вкусную.

— Мне дальше рассказывать или будем обсуждать рецепт приготовления твоей каши?

— Прекрасная фурия, продолжай, пожалуйста!

— От кашевара слышу. — С ехидной улыбкой на лице ответила Ирина. — Мы долго анализировали…

— Ира, оставь человека в покое и дай нам тоже возможность пообщаться. Вмешался в разговор Крестовский.

— Я же слабая женщина. Все стараются обидеть меня. — Сказала Ирина с наигранным неудовольствием.

— Только дома и в присутствии Кирилла и то, наверно, когда спишь. Мы тебя любим, но иногда тебя тоже становиться слишком много.

— Олег Евгеньевич, не понял, кто тут еще думает, что способен безнаказанно обижать мою королеву?

— Кирилл! Если ты сдал экзамены на пилота легких самолетов, это еще не значит, что стал орлом. Ты пока желторотик, а не орел и не старайся им казаться.

— Сразу видно, что человек долгие годы жил во Франции.

— Причем тут Франция, не пойму?

— Говорят, французы почитают петуха, как свой национальный символ, стараются во всем походить на него: горделивого, крикливого и самодовольного существа. Ты, конечно, не француз, но…

Взрыв общего хохота подтвердил победу Кирилла, в очередном словесном поединке между Румянцевым и Некрасовым.

После приема пищи до позднего вечера продолжалось теплое дружеское, иногда, деловое общение.

Александр сидел на удобном диване в обнимку с Анной и со счастливым лицом смотрел то на Анну, то на своих друзей и соратников.

— Маленькая, ты утром что-то говорила про Гену Петренко.

Анна рассказала о встрече с Геной в аэродроме и про всю историю.

— Я видел фамилию Петренко в списках отряда специального назначения, но что это наш Генка… в голову не могла придти такая мысль. Давай с утра поедем к нему на их базу подготовки. Ты, надеюсь, утром не улетаешь?