Меир Ландау - Вернуться на «Титаник»

— А что может случится с Чарли? О чём он будет жалеть? — испугался Гарольд.

— Ну… — подумал Фрэнки и посмотрел в небо, — потом будет пытаться бросить и не сможет.

— Совсем? — ещё больше испугался Гарольд.

— Совсем, — вздохнул Фрэнки.

— Почему?

— Потому что никотин это яд, как говорит моя мама! — тяжело вздохнул Фрэнки.

— Ой! Побудь тут! Я мигом! — вскочил Гарольд и побежал обратно в курительный салон.

— Эй! Ты куда! — прокричал вслед Фрэнки, но Гарольд только махнул в ответ рукой и скрылся на лестнице.

— Не везёт мне на баб, — не отставал со своими откровениями от Джорджа Сейджа полупьяный англичанин, куривший одну папиросу за другой, — появилась было одна толстуха, жёнушка моего собутыльника. Сидели мы, выпивали у него в конуре в Ливерпуле, так едва бедняга повалился спать под стол, как она на меня полезла и начала: ой, родненький! Это же ты не к моему Билли приходишь! Тебе ром и подавно противен! Этот ты ко мне приходишь! Я всё знаю!

— Ну? — смотрел широко открытыми глазами и удивлённым взглядом на нового знакомого Джордж.

— А что ну? — разбавил пиво ромом тот, лихо вылив в наполовину опустошённый бокал остатки рома, — еле я сбежал тогда он неё. Но она знаешь что натворила?

— Что?

— А что? Утром слышу — тарабанят в дверь. Открываю, а там моя толстуха со своим выводком. И сама прибежала, и детишек приволокла. А где у меня жить-то? Так и прожили пять лет в моей курилке, штабелями на полу спали.

Мужичок одним махом опустошил бокал и с грохотом поставил его на стол.

— Всё бы ничего! — дыхнул он на Джорджа перегаром, — да потом тот толстяк Билли как встречал меня, так и смеялся в глаза. Говорил, мол, что, умыкнул жёнушку у меня? Я её двадцать лет терпел! Теперь и ты потерпи!

— Поругались с Билли? — спросил Джордж.

— Ой, да я тебя умоляю, дружище! — рассмеялся мужичок, — ещё большими друзьями стали!

— Как так? — удивился Джордж.

— Да он аж расцвёл! Она ведь ни жрать не умела приготовить, ни убрать в доме, ни постирать. В общем весь выводок её на мне так и повис.

— И где она сейчас? — кивнул Джордж, улыбнувшись?

— Померла, — вздохнул мужичок, — детишки выросли, разъехались кто куда. Теперь вот и я… разъехался кто куда, — посмотрел он пьяным взором на Джорджа, — не везёт мне на баб, — добавил он и задремал там где и сидел.

Джордж встал и пересев на другую лавку закурил.

Его внимание привлёк прятавшийся от всех паренёк, на вид которому можно было дать лет 13–14. Паренёк боязливо озирался, прятал в руке папиросу и старался покуривать незаметно для других.

Джорджу стало смешно наблюдать за этим мальчишкой, прятавшим и папиросу, и глаза, думавшим, что его никто не узнает…

Гарольд влетел в курительный салон и остановился только когда снова нашёл Чарли, едва не сбив его с ног….

— Прекрати! Немедленно прекрати! — громко приказал Гарольд, вырывая из рук Чарли папиросу.

— Да… да уйди ты… — спасал Чарли папиросу пытаясь увернуться от брата, — ты что творишь, чудик!

— Отдай! — не унимался Гарольд.

Вокруг, народ с интересом наблюдал за этой «битвой», уже весело хохоча.

— Да уймись! — краснел от стыда Чарли, но Гарольд не отступал.

Наконец, вырвав папиросу из рук старшего брата, он ловко бросил её в ведро с водой и обернулся к опешившему от произошедшей наглости Чарли.

— Никотин яд! — громко объявил ему Гарольд и, с важным видом, гордо направился на палубу.

Раздался дружный хохот свидетелей всего произошедшего. Кто-то даже начал хлопать в ладоши и Гарольд ощутил небывалый прилив радости. Наконец-то он по настоящему развеселился.

— Мама дорогая… — схватился от стыда за голову Чарли и упал на скамейку.

— Ладно, парень, — подошёл к нему Джордж, — младшие братья они такие! Но порой это здорово выручает! — похлопал он Чарли по плечу и сунул ему другую папиросу… — как тебя звать-то?

— Чарли, — вздохнул мальчик и сунув папиросу в рот начал искать в карманах спички.

— А я Джордж. Не напрягайся, — прикурил ему Джордж.

— Спасибо, — кивнул Чарли, едва сдерживая слёзы от обиды, — это был мой брат. Он чудной немножко. Ты не обращай внимания, хорошо?

— Да ладно, — усмехнулся Джордж, — на самом деле тут никому нет дела. Ну посмешил твой братишка народ? Всё нормально, Чарли!

— Да я понимаю, — кивнул Чарли стараясь не смотреть на людей.

— Но курить для тебя рановато, и тут даже я согласен с твоим братишкой, — сказал Джордж, слегка улыбнувшись.

— Да я понимаю, — вздохнул Чарли, — поэтому я от отца и прячусь, и не дай Бог мама узнает. Они расстроятся.

— Не ловили раньше с этой гадостью? — улыбнулся Джордж.

Не, — покрутил головой Чарли, — страшно даже представить, что будет с ними тогда!

— Ну с ними-то ничего, — усмехнулся Джордж и откинулся на спинку, заложив ногу на ногу, — когда меня мой отец поймал с папиросой первый раз, то отходил ремнём так, что я до сих пор помню. А сейчас и курим вместе.

— Я не курил раньше, — вздохнул Чарли, — на заводе приучили. Не курящие работают во время пятиминуток. Сам понимаешь.

— Понимаю, — усмехнулся Джордж, — на заводе работал?

— Угу, — кивнул Чарли, — бирки выписывал. Нас всего двое на весь цех умели грамотно писать, понимаешь?

— Понимаю, — ответил Джордж, — по всему видно, твои отец и мать землю не пахали и мешки не ворочали?

Чарли молча кивнул.

— А мои от сохи, — ответил Джордж, — я помню когда мы простыми фермерами были. А вот младшие братья и сёстры уже не привыкли спать на рогожке и укрываться тряпьём. Они даже не знают как работать мотыгой и никогда не стригли овец.

— Я тоже никогда не стриг, — вздохнул Чарли.

— Счастливчик! — усмехнулся Джордж, — чего же вы уехали в Америку?

— Мы бы не поехали если бы маму взяли на работу учительницей словесности, а папа мог бы преподавать в университете физику, а не паять перегоревшие провода в домах у зажравшихся англичан.

— Gaeilge? — посмотрел Джордж на Чарли.

— Tha sinn nan Albannach, — ответил Чарли невозмутимо.

…Выйдя на палубу, Гарольд, с выражением лица победителя сел на лавочку рядом с Фрэнки и заметил как Лилли, под руку с Эдгардо, удалялась в сторону променада…

— Я хочу быть врачом, — говорила Лилли своему другу, — в Англии это оказалось невозможно.

— Почему? — удивился Эдгардо, — я слышал что девушки учатся, и даже становятся учителями и врачами.

— Всего одна единственная школа на всю Британию, — грустно улыбнулась Лилли, — и то, так получилось, что мои паны пришлось перенести на следующий год. А в следующем году было бы то же самое, и ещё через год снова, и снова. И так до бесконечности. Мы раньше неплохо жили. Но всё пришлось бросить. Мы с братом вынуждены были искать работу, потом работать.