Александр Башибузук - Его Высокоблагородие

Опольский вытаращил на меня глаза, вскочил, но тут же, натужно хрипя, осел, потому что после моего пинка тяжелый стол прижал его к стене.

Я сразу же отскочил на шаг, держа стилет наготове. Войтех, коренастый здоровяк с грубым лицом, больше приличествующим портовому грузчику, скорчился на полу в позе эмбриона и тихо монотонно выл, прижимая обе руки к паху. Ни о каком сопротивлении он уже не думал. Яцек, такой же большой, как его товарищ, но с детским, симпатичным лицом, лежал без сознания. Из его бедра толчками выхлестывалась кровь, образовав под парнем порядочную лужу.

– Вот же уроды, мля! – я быстро обыскал их, забрал пистолеты, вооружился одним из них, новеньким «люгером», загнал патрон в патронник, а потом, заметив, что пан Кшиштоф пытается вылезти из-за стола, отправил его в глубокий нокаут, саданув в челюсть носком ботинка.

И едва не пристрелил Игнашевича, ворвавшегося с истошным воплем в погреб с МР-18 наперевес.

– Руки в гору, мать вашу!!! Ой… – он опустил ствол пистолета-пулемета и нервно хихикнул.

– Я смотрю, вы уже сами тут… того-этого…

– Ух, етить… – с восхищением присвистнул Тетюха, спустившийся вслед за эсером. – А могёшь, Владимирович. Могёшь…

Последним в погребе появился Синицын. Он сразу же отправил Игнашевича на пост наверх, а потом поинтересовался у меня:

– Как вы, Георгий Владимирович?

– Нормально… – я внезапно почувствовал, что ноги перестали держать и плюхнулся седалищем на табурет. – Как… как вы меня отыскали?

– Егор Наумыч предупредил, потом мы проследили за машиной. А дальше… – штабс-капитан ткнул пальцем в потолок. – Приняли решение войти в дом, успокоили еще одного и сюда. Но вы уже сами справились. Вот только не пойму, какого пса пшеки так раздухарились?

– Вот это мы сейчас и узнаем… – я тщательно вытер стилет пиджаком одного из охранников, положил его в карман, надел наручники на еще бессознательного польского резидента и с размаху засадил ногой ему в бок. – Вставай, пан Кшиштоф. Нас ждут великие дела. А вы, ребята, на шмон, то есть обыскивать дом. Все ценное и интересное сюда. Живей, парни, живей. У нас сегодня еще куча дел. И аккуратней, аккуратней, пальчиков не оставляем. Подождите… Вот ключи…

Парни мгновенно умелись исполнять приказание. А я посадил Опольского на стул и присел сам напротив него. Чувствовал себя препаршиво. В воздухе стоял тяжелый запах свежей крови и мочи, вызывавший судорожные рвотные позывы. Голова кружилась, а на душе… на душе творилось такое, что словами не передать. Труп истекшего кровью Яцека и сучивший в предсмертной агонии ногами Войтех настроения не прибавляли.

– Пристрели его… – прохрипел антиквар, с ненавистью уставившись на меня. – Пристрели, не будь курвой…

Я наотмашь двинул поляка рукояткой «люгера» по морде, потом не спеша собрал свои вещи со стола, разложил их по карманам, опять усадил Опольского на стул и тихо поинтересовался:

– Я что, сам к вам в гости напросился, пан Кшиштоф?

– Я совершил ошибку… – поляк говорил, не поднимая головы. – Судя по тому, что в вашей компании господин Синицын, вы и есть тот новый русский резидент. Я угадал? Если бы я знал, то никогда бы не нарушил правила игры и плюнул бы на приказ…

– Чей приказ? Что за приказ?

– Каковы мои шансы?

– Если вы ответите на все мои вопросы, быстрая и легкая смерть. В противном случае сами понимаете. Никто вас не заставлял лезть туда, куда не надо.

Опольский поднял голову и прошептал:

– Я буду говорить…

Разговор с Кшиштофом Опольским получился непродолжительным, но очень содержательным. Если вкратце, он действительно не знал, что я резидент нелегальной контрразведывательной группы Юга России. Хотя все-таки опознал как фон Нотбека во время моего злополучного визита в антикварную лавку. Но лишь потому, что месяц назад ему поступила ориентировка на меня, с указанием подробных примет и задачей изъять у фигуранта ключ с фрагментом номера счета, после чего ликвидировать. Впрочем, такая же ориентировка поступила и на Кетеван, а также на Зиберта. Зиберт на глаза полякам не попался, а вот меня и княгиню найти все-таки удалось. Больше ничего по делу царских счетов он не знал.

Честно говоря, особых оснований верить поляку у меня не было, мелькнула даже мысль устроить допрос с пристрастием, но стремительно приближалось утро, поэтому пришлось игру закончить.

Пан Кшиштоф просил пистолет с одним патроном, но конечно же никто ему ничего не дал. Такие красивые жесты только в кино бывают. Я бы, например, выпустил эту пулю в кого угодно, но не в себя, а потом хоть трава не расти. Так что поляка просто пристрелили. Кто? Даже не знаю. Я отдал приказ, вышел из подвала, а когда вернулся, все уже было кончено. Подозреваю, что это сделал Тетюха, потому что по каким-то личным причинам он ненавидел поляков едва ли не больше красных.

Обыск в доме тоже оказался весьма результативным. В скрытом за антресолью сейфе нашлась большая коробка со старинными восточными драгоценностями, много коллекционных золотых монет, общим весом до полукилограмма и двадцать пять тысяч франков купюрами разного достоинства. Ну и помимо этого, шифровальные таблицы, личные дела агентов и прочие явки с паролями. И к вящей радости Игнашевича, довольно неплохой арсенал оружия, на который он сразу наложил лапу. В том числе великолепный штучный бюксфлинт [46] Бюксфлинт (нем. Buchsflinte, от Buchse – «винтовка» и Flinte – «ружье») – тип двуствольного оружия, где стволы представлены разными калибрами: один – гладкий (для дроби), а второй – нарезной (для пули). Иногда бюксфлинт называют «двойник». фирмы «Франкотт» с двумя парами сменных стволов, в коллекционном чехле из кожи какого-то африканского животного. Но этот трофей, по праву командира, я все-таки отбил у оружейного маньяка, хотя и отдал ему потом на хранение.

Деньги я быстро разделил, выдав по полторы тысячи франков каждому, включая вахмистра и Суровцеву, остальное, том числе драгоценности и монеты, оставил в фонде группы. То есть у себя.

Неплохо меня похитили, да? Хотя ну его к черту такие приключения.

В итоге мы замаскировали акцию под банальное ограбление и под вопли уже проснувшихся петухов быстро смылись. Домой попал опять под утро. Покемарить удалось всего пару часов, после чего выдвинулся на конспиративную квартиру. Ну а как? Кто за нас французов будет на гоп-стоп брать?

Бывшая Османская империя.

Константинополь. Район Ортакей.

31 января по старому стилю. 1920 год. 09:00

– Я говорю, фартовый он. То бишь везучий. И его везение нам передалось, – убежденно бубнил Игнашевич. – Видишь, как все закрутилось.