Дмитрий Зурков - Бешеный прапорщик. Части 1-20

В течение следующих двух недель рота училась и потихоньку втягивалась в боевую работу. Каждые два-три дня опытные группы из казаков с новичками-стажерами уходили в немецкий тыл поразведывать и поиздеваться над знаменитым немецким орднунгом. И им это вполне удавалось. За это время бойцы записали в актив роты уничтожение обоза с фуражом и походной хлебопекарни, не считая мелких пакостей типа снятия часовых, ликвидации патрулей и минирования германских блиндажей их же гранатами. Принцип срабатывания запала от рывка в свободном падении, отработанный на полковнике из штаба фронта, оказался достаточно эффективным. Гансы, наверное, в полосе фронта верст на двадцать теперь не выбегают по тревоге из своих норок, а тихонечко приоткрывают дверь, глядя, не свалится ли что-нибудь смертельно-опасное сверху. Почти все мои бойцы уже вооружены трофейными маузерами, которые добыли в немецких окопах. И все они прошли через неписанный обряд принятия в боевое братство, когда по возвращении новеньким перед строем торжественно подносили чарку. А еще Ганна по своей личной инициативе стала выпекать для каждой вернувшейся группы сладкие коврижки, за что, к неудовольствию Федора, вся рота была готова носить ее на руках в прямом и переносном смысле. Но самое главное – у нас не было потерь. Вывихнутая нога и несколько синяков у одного из погранцов – не в счет, да и с лихвой компенсируются добычей. Одна из групп, возвращаясь «домой», наткнулась в окопах второй линии на блиндажик, служивший пунктом боепитания. Помня о том, что патронов бывает или мало, или очень мало, командир группы принял решение о приватизации запасов, то есть, взять сколько можно унести, а остальное – «Шо ни зьим, тое попыднадкусваю». Спавший на патронных ящиках ганс, не приходя в сознание, переселился в лучший из миров, бойцы быстренько навьючились полудюжиной ящиков и оттащили их в безопасную темноту. Все остальное было посыпано бумажными накладными, найденными тут же, полито керосином из стоявшей рядом «летучей мыши» и подожжено. Дождавшись, когда гансы проснутся и побегут посмотреть на внеплановый салют, диверсанты-поджигатели спокойно переползли в наши окопы, попутно придавив двух немецких часовых, вдруг захотевших поднять тревогу. При этом один из погранцов, из природной жадности схвативший аж два ящика, вывихнул ногу, попав в темноте в рытвину. Остальным пришлось тащить и его, и ящики, за что виновник торжества узнал о себе много нового и интересного, преимущественно в ненормативных выражениях. Как бы то ни было, теперь почти весь личный состав имел и боевой опыт, и личное оружие. Исключение составляли полтора десятка пулеметчиков, которым надо было где-то найти пистолеты и вольноопределяющиеся-студенты, которые вместе с бомбардиром Савелием Малышевым составили группу подрывников. Пока что они на нашем «тактическом полигоне» отрабатывали различные способы подрывов и поджогов, опытным путем подбирая состав «коктейля Молотова» и варианты инициации имеющихся пироксилиновых шашек электрическим и химическим путем помимо бикфордова шнура.

Сибиряки же за это время освоили и снайперский маузер, и пневматику от Жирардони. Даже с открытого прицела каждый из «охотницкой артели» выбивал на стрельбище как минимум сорок семь из пятидесяти. Практически единственное, над чем пришлось поработать – пристреляться из маузера с оптикой на дистанцию в полверсты и дальше вместо привычных ста-двухсот сажен. Семен, постоянно кладущий все пули «в кокарду», объяснил как-то, что без особого чутья человеку с ружьем в тайге делать нечего. Только порох потратит и зверя рассмешит. В переводе его слов на нормальный русский, каждый толковый охотник как-то интуитивно чувствует, где должны встретиться зверь и пуля. Видя результаты стрельбы, спорить с ним не стал.

Федор, получив разрешение потратить немного патронов, пристрелял свое крепостное ружье, а заодно, вспомнив навыки кузнечного дела, смастерил под сей монструозный агрегат невысокую складную треногу. И теперь, если нужно было попасть куда-нибудь ста двадцатью граммами стали на большое расстояние, надо было свистнуть его. Кучность стрельбы оставляла желать лучшего, но по автомобилю, или орудию промахов не будет. Если поставить его в засаду на пару с кем-то из сибиряков, любому германскому авто будет конец. Вместе с пассажирами, независимо от их количества.

Меня же эти две недели настолько достали своей рутинностью, что в конце концов решил сделать себе выходной. В смысле, поехал с очередной группой обеспечивающим на пару с Андрейкой-пулеметчиком. Тем более, что это был первый самостоятельный выход моего зама, Сергея Дмитриевича. Естественно, в компании опытных казаков. На передок поехали на нашем трофее, и, на следующее утро, отправив группу, решил немного повозиться с машиной. Переоделся в подменку и полез смотреть что там внизу иногда стучит на бугорках. Нашел на одном из кронштейнов полуоткрутившийся болт и решил вернуть его на место, что оказалось возможным, только применив в помощь к гаечному ключу несколько общепринятых в этом случае выражений. От этого увлекательного занятия меня оторвал несильный пинок по сапогу и голос:

– Слышь, штабной, хорош материться. Давай-ка вылазь, поговорить надоть.

Ну-ка, ну-ка! Кто это тут у нас такой резкий? Вылезаю из-под чуда германского автопрома и только сейчас понимаю, что меня из-за рабочей робы приняли за водилу. Ну, давайте, поиграем… Перед машиной стоят три представителя «местной» пехтуры. Один ефрейтор, долговязый мужик с нехорошим таким взглядом, и по бокам от него двое рядовых, видно, «шестерки».

– И чего надо, дядя?

– Я тебе не дядя, а господин ефрейтор! Усек?.. Курево есть?

– Я тоже – ефрейтор. Так что тут мы равны, дядя. А насчет курева, – найдется немного.

Достаю свой «Дукат», троица нагло угощается – одну за ухо, вторую – в рот. Ну, ну. Мне папирос не жалко, да упаси Господи! Что дальше будет? Кошельком, или сапогами поделиться?..

– Богато живут штабные! – Ефрейтор зло усмехается. – Мы тут воюем, кровь свою проливаем, а они, значит, в штабах отсиживаются, да по бабам на фтомобилях ездют!

Интересно, и где же это они ее проливают, если специально подбирали самый спокойный участок?

– Ты, дядя, по своим делам шел? Так иди дальше. У меня работа стоит. Наши вернутся, надо их будет сразу везти.

– Ты мне особо не указ. Тута мы – хозяева! Вот вы щас германца разозлите, а он по нам стрелять начнет!

– Так и вы стреляйте. Кто мешает? Или не умеете?

– Мы много чего могем! – Ефрейтор начинает закипать – И стрелять, и ножиком ребра пощекотать!

Этот придурок мне еще угрожать будет? Так, пора кончать этот балаган!