Владислав Колмаков - Победителей не судят [СИ]

— Кто и по какому делу следует в гавань города Эфес?

— Ах, Клид! Неужели не узнаешь ты своего родича? Пора тебя на берег списывать, зрение твоё видать совсем плохим стало, — весело прокричал в похожий рупор купец и помахал ему рукой.

— О боги! Да это же Афинагор! Мы ведь тебя ждали еще три дня назад. Уже думали, что что-то с тобой случилось, — радостно завопил мужик, которого Афинагор обозвал Клидом.

— А оно и случилось! — махнул рукой в сторону пиратской диеры купец.

— Ты где добыл такого красавца? — удивился Клид, разглядывая трофейный корабль.

— Это долгая история. Я её тебе поведаю во время ужина за кубком вина, а теперь одолжи нам с десяток своих гребцов. На парусе, конечно, хорошо идти в открытом море, а вот в гавань Эфеса входить просто пытка. Слишком уж вход тут узкий и длинный, то ли дело гавани в Афинах или в Карфагене. Вот там о торговых людях думают, а в Эфесе всё никак не могут решиться расширить вход с моря! — проорал в ответ Афинагор, сорвав голос до хрипоты.

— Не ворчи! Сейчас получишь гребцов. Родичи же должны помогать друг другу, — успокоил его Клид и начал отдавать какие-то команды экипажу своего судна.

Корабль эфесцев медленно подошел и пришвартовался к борту купеческого судна. Клид и ещё три человека поднялись на борт купца. После радостных рукопожатий и объятий, Афинагору пришлось таки рассказать краткую версию своих приключений. После чего он представил Саню и Деметрия, как своих спасителей. Услышав это, Клид — шумный, коренастый бородатый мужчина средних лет обнял их и сказал, что дом Арсифантидов в большом долгу перед ними. Афинагор тут же вклинился в разговор и, представив Клида как своего племянника, заявил, что свои долги он сам в состоянии отдать, и скоро его спасители в этом убедятся. Клид поднял руки в жесте шутливой капитуляции и подтвердил, что его дядя всегда отдает свои долги. Потом Громову и Деметрию были представлены спутники Клида (сам Клид был капитаном корабля), оказавшиеся помощником капитана Лукофоном, начальником гребцов Ахеем и начальником морских пехотинцев Фарнасом. Затем по знаку Клида на борт купеческого и пиратского кораблей перешли по восемь гребцов, и корабли, наконец, двинулись на вёслах в гавань Эфеса.

Город не поражал воображение. Дома были в основном каменные одно и двух этажные с плоской крышей, хотя на холме, возвышавшемся над портом, виднелись строения посерьёзней, напоминавшие какие-то храмы или дворцы. В древнегреческой архитектуре Саня был не силён. Высокая каменная стена вокруг города, тоже не была похожа на Великую Китайскую Стену, но уважение внушала. Удивила так же толстенная цепь, которая перегораживала вход в гавань. Сейчас она была опущена, но, по словам Деметрия, на ночь её натягивали, чтобы вражеские корабли не ворвались в город.

— А что сейчас Эфес с кем-нибудь воюет? — спросил Саня, услышав про это.

— Да тут всегда кто-нибудь с кем-нибудь воюет. А из-за Греческой Войны в море стало неспокойно. Пираты совершенно потеряли страх. Их эскадры стали грабить острова и побережье, совершая внезапные налеты. Раньше корабли Филиппа Македонского охраняли проливы и топили пиратов, но римляне уничтожили его флот, и теперь пираты вздохнули свободно, — ответил Деметрий, покачав головой.

— Вижу, не любишь ты римлян? — произнес Громов, глядя на Деметрия.

— А за что их любить? Пока они сидели в своей Италии и к нам не лезли, то мне на них было наплевать. А как начали в Греции свои порядки наводить, так жизнь там стала не совсем весёлой. При этом все свои действия римляне прикрывают заботой о свободе греков. А где она эта свобода. В греческих городах стоят римские гарнизоны, греки платят дань Риму, а те, кто не платит, те обязаны давать Риму воинов и продовольствие. Если союзники Рима на кого-нибудь нападают, то римляне тут же приходят к ним на помощь, объявляя противника агрессором. Они — римляне все такие миротворцы в белых одеждах, а их враги все агрессоры, тираны и злодеи. Римский сенат диктует грекам, как и, что делать, а иначе приходят страшные римские легионы и уничтожают недовольных. Разве это свобода. Царь Филипп хоть не скрывал, что хочет править в единой Греции. А эти римские лицемеры, рассуждая о свободе для Греции, думают, как бы ограбить всех греков, — возбуждённо произнес Деметрий, сплюнув на палубу.

Услышав эту пламенную речь, Саня невесело усмехнулся. Всё это очень напоминало события двадцатого и двадцать первого века нашей эры. США со своими претензиями на мировое господство, прикрываемые рассуждениями о свободе и демократии. Рэкет в мировом масштабе, когда слабую, но богатую ресурсами страну вбомбливают в каменный век, а затем делят между собой её природные запасы, прикрываясь лозунгами о терроризме, правах человека и демократии. И, конечно же, американцы в этом конфликте белые и пушистые, а враги США все террористы и военные преступники. Недаром профессор Сергеев, преподававший у Сани в институте историю средних веков, говорил, что история движется по спирали, а всё новое — это хорошо забытое старое.

Довольно обширная гавань Эфеса была забита кораблями. Около шестидесяти судов разных размеров покачивались на якорях возле берега. Тут были как боевые суда с таранами и баллистами на борту, так и невооруженные транспортные корабли. Помимо небольших диер, там обнаружились корабли побольше размерами. Деметрий пояснил, что корабли с тремя рядами вёсел — это триеры, с четырьмя — это тетреры, а с пятью рядами вёсел — это пентеры. Один самый большой корабль вызвал особое восхищение Громова. Этот монстр около шестидесяти метров в длину имел аж восемь рядов вёсел и три деревянные башни для стрелков. Это чудо древнего кораблестроения Деметрий обозвал гептерой, при этом с сожалением добавил, что такие корабли слишком дорогие в эксплуатации, да и мореходные качества у них не очень хорошие.

Купеческий и трофейный пиратский корабли, осторожно лавируя между судами стоящими в гавани, плавно подошли каменному пирсу и пришвартовались там. Потом Афинагор подозвал своего помощника и приказал ему заняться разгрузкой. Затем была суета с какими-то типами похожими по повадкам на таможенников. После чего купец любезно пригласил Саню и скучающего рядом Деметрия быть гостями в его доме. Афинагор властно махнул рукой, и к ним быстро подъехала повозка, покрытая коричневым матерчатым тентом, и запряженная парой лошадей, управляемая черным как ночь негром. Разместившись в повозке на удобных мягких сиденьях, Громов наслаждался поездкой. Несколько непривычным было отсутствие запаха выхлопных газов и гула автомобильных двигателей. Однако в мерном топоте копыт и легком покачивании повозки была своя прелесть и экзотика.