Михаил Ланцов - Поручик Империи

Двинулись в путь. Тихо и осторожно. Стараясь не поднимать пыль, дабы не испачкать отдраенные автомобили.

Несмотря на внешнюю благость ситуации Максиму что-то не давало покоя. Что-то едва уловимое и непонятное в поведение Марты. Поэтому, отъехав версты на полторы и укрывшись от имения за перелеском, поручик велел автомобили согнать с дороги и спрятать в деревьях. Ну и подготовить засаду. Выехали с запасом, так что время пока имелось. А вот терзания интуиции требовалось успокоить. Неспроста ведь поднялась тревожность? Ой неспроста…

И о чудо!

Получаса не прошло как по дороге от имения выехало две телеги. Да не картошкой груженные или мукой, а людьми. Причем, что особенно интересно, связанными оказались бойцы в форме Русской Императорской армии.

- Красавцы-то какие! – Отметил Максим и, подняв отряд, поехал знакомиться с этими дельцами заново. Ведь выходило, что они где-то пленных эти полдня от них скрывали. Засранцы.

Когда грузовики заметили – извозчики с сопровождающими заметались. Кто-то даже выстрелил из винтовки пару раз в сторону русского отряда. Но, к счастью, промахнулся. А вот короткая очередь из пулеметов легла очень удачно, взрыв землю возле одной подвод. Поэтому слуги остановились, и, побросав оружие, задрали руки. Воевать они как-то оказались не готовы. Тем более при таком раскладе.

- Кого я вижу! Карл! Ты ли это? – Радостно произнес Максим приблизившись.

Но тот оптимизма поручика не разделял. Даже, напротив. Хотя внешне был предупредителен и попытался включить дурака. Мол, герр офицер, не хотелось беспокоить вас судьбой людей, сдавшихся в плен и уже не являющихся военнослужащими Русской Императорской армии. А порядок требует препроводить их куда следует. И так далее. И тому подобное. Вот только не сумел полностью погасить в глазах отблеск ненависти с изрядной долей презрения. Да и Максим Федорович уже больше не желал играть в цивилизованного парня. Поэтому, подойдя, он пробил с подшага и разворота корпуса мощный удар кулаком в челюсть. Современная техника нанесения ударов начнет формироваться только в 20-30-е годы XX века на волне модернизации техники бокса. В 1914 году же это откровение. Во всяком случае для Европы. Так что управляющий рухнул на землю и заелозил, пытаясь подняться. Но куда там! Только встал на карачки, как получил сапогом по ребрам, отбросившим его на пару шагов. На этом и успокоился, поняв, что рыпаться не стоит пока не разрешат.

- Сапрыкин.

- Я!

- Развязать наших! Проверить, что с ними.

- Есть! – Козырнул он, повторил приказ и бросился исполнять.

- Петренко.

- Я!

- Этих, - махнул поручик пистолетом на слуг из именья, - отвести в сторону и поставить кучей.

- А этого? – Спросил Петренко, указывая на управляющего.

Бах!

Вздрогнул пистолет в руке поручика, прекращая мучения Карла. Ну и отвечая на вопрос солдата.

- Ваше благородие, - почти следом обратился Сапрыкин к Максиму.

- Да.

- Там… это…

- Что там?

- Да служанка там. Связанная.

- Служанка? – Удивился Максим, переведя взгляд на вторую телегу, где его бойцы уже вытащили из сена зареванную Марту с хорошим таким бланшем под глазом.

- Лев Евгеньевич, спросите ее, что случилось?

Прапорщик охотно выполнил поручение. И оказалось, что служанку обвинили в том, что она не только опорочила честь немки, но и донесла русскому офицеру о пленных.

- Глупо как-то… - почесал подбородок Максим. – Если она мне донесла о пленных, почему я их не забрал?

- У вас же автомобили полны людьми, - заметила Марта. – Так говорил он, - кивнула она на труп Карла.

- Ясно, - кивнул Максим. – Дурак. Бывает. А как пленные появились?

- При наступлении старый господин изволил охотиться. Он уже стар, чтобы служить в полной мере, но при штабе бывал и сохранил там немало знакомы. И вот, «узнав» о нескольких успешных побегах пленных русских солдат, он и взял охотничьих собак да поехал загонять дичь. А потом сюда свез. Хотел по осени работать в поле заставить .

- Как они там? – Осведомился Максим у Сапрыкина.

- Неплохо. Вполне здоровы. Только голодные очень.

- Сколько дней не ели? – Поинтересовался поручик у развязанных бойцов.

- Да почитай уже трое суток, ваше благородие, - ответил ефрейтор. Старший среди них по званию и возрасту. Вон как эти четверо за него держатся.

- Сапрыкин, накорми их. Только много не давай. Плохо станет. Животом захворают. Потом, чуть погодя еще дашь, - пояснил командир, чтобы все поняли. А то еще дурное подумают с голодухи.

А потом он обернулся к Марте.

- Куда вас везли?

- Сдавать в ближайшую комендатуру.

- И тебя?

- Да. За сотрудничество с вами.

- Это же глупость. Ты со мной не сотрудничала.

- У управляющего жена пару лет назад умерла. И он на меня глаз положил. Да только у меня муж был. Только это и сдерживало. А как письмо пришло, что его убили, так Карл вокруг меня просто виться начал. После ванной же он сам не свой стал…

- Ясно, - хмуро кивнул Максим. – Лев Евгеньевич, командуйте расстрелом.

- ЧТО?!

- Эти люди укрывали от нас русских военнопленных. Их хозяин изловил их как зверей и планировал использовать как рабов. Вам этого мало?

- Нет! Но…

- Вы отказываетесь исполнять приказ?

- Нет, - поджав губы произнес Хоботов, с мольбой глядя в глаза командира. Он был согласен с его решением, но самолично командовать расстрелом… это было для него лично.

- Лев Евгеньевич. Вы ДОЛЖНЫ это сделать. Эти люди служат людолову и рабовладельцу. Чудовищу, считающего нашего человека – животным и рабом. Чудовищу, который загоняет наших людей с охотничьими собаками. Неужели для вас это ничего не значит? – Давил Максим на общечеловеческие, гуманные ценности выпускника философского факультета и некогда эталонного интеллигента. Более того, теперь он решил требовать от него не командование расстрелом, а личного участия. - Ступайте к пулемету.

- Да… - погасшим голосом произнес Хоботов.

Медленно-медленно он добрел до грузовика. Забрался на него. Встал к пулемету и замер.

- Огонь! – Рявкнул Максим. От чего военный философ, вздрогнув, нажал гашетку. Раз. И короткая очередь ударила в группу слуг. Двух на повал, одного ранило, четвертый устоял целый и невредимый. Несколько секунд замешательства и Хоботов зажал гашетку уже вполне осознанно, высаживая в свою цель полсотни патронов…

Максим позвал поляка, понимая, что Льву Евгеньевичу сейчас не до того. И снова обратился к Марте.

- Бери одну подводу и уезжай. На другой конец страны уезжай. А лучше в Швейцарию выезжай. Там тихо и войны нет. Скажи, что имение русские разорили, вот ты и бежишь от них.

- Куда я убегу? – Горько усмехнулась она. – У меня же ничего нет. Только эта одежда. И все. С голоду помру, недели не пройдет.