Михаил Ланцов - Поручик Империи

- Не нужно пороть горячку! – Резко рявкнул Павел Карлович.

- Я уже даже придумал, чем займусь… - продолжил Максим, проигнорировав возглас генерала. – Попробую перебраться в Новый свет. Там сейчас много возможностей… да… автомобили… авиация…

- Максим Федорович! - Прогудел Ренненкампф.

- Павел Карлович, меня командирским рыком не осадить. Я же контужен на всю голову. И знаю, о чем говорю. Видимо со мной какие-то изменения произошли, но я не уживусь мирно в России. Вы поспрашивайте у Александра Васильевича. Я всего за один день успел набить морду какому-то князю, избить интенданта, ограбить армейский склад, а потом еще и капитана арестовал с десятком солдатиков…. А что будет дальше? Я сам себя боюсь…

- Максим Федорович, - уже совершенно спокойным тоном произнес генерал. – Пообещайте мне ничего не предпринимать хотя бы ближайшие два-три месяца.

Поручик задумался, не понимая, что ответить генералу. Сковывать себя обещанием ему не хотелось. Как и врать столь уважаемому им человеку.

- Вы мне не доверяете? - После пары минут молчания, спросил Ренненкампф.

- Наоборот. Вы один из немногих людей в нашей армии, которым я доверяю. Но поэтому и не хочу давать обещание, чтобы потом не было мучительно больно. Обстоятельства могут быть выше нас.

- Понимаю, - ответил генерал...

27 сентября 1914 года, Царское село

Максим Федорович сидел на лавочке и пустым, отсутствующим взглядом смотрел на удивительно красивую осень. Листья стали разноцветными, но еще не успели опасть, от чего вся округа превратилась в какое-то сказочное место. Словно безумный художник разбрызгал свои краски…

Кому и что говорил генерал – не ясно. Но уже на третий день после визита Павла Карловича Максима загрузили в поезд и отправили в Царское село. В самый привилегированный госпиталь Российской Империи тех дней. Элиту элит, так сказать. И врачи, и медикаменты – все по первому разряду. А уж йоду – выше крыши. Можно хоть каждый день ванны принимать. Нашему герою он был уже без особой надобности, но мысль об этом излюбленном и предельно универсальном лекарстве тех лет не отпускала. Дня не прошло, как он рассказал старый, бородатый для него анекдот, зашедший местным, впрочем, замечательно:

Госпиталь. Солдаты лежат. Идет генерал с проверкой

- Чем болен, солдат?

- Геморрой, Ваше Высокопревосходительство!

- Чем лечат?

- Йодом мажут!

- Вопросы, пожелания есть?

- Никак нет.

Идет дальше. Все тоже самое и у второго, у третьего и далее. И вот, доходит он до последнего.

- Чем болен, солдат?

- Горло болит, Ваше Высокопревосходительство!

- Чем лечат?

- Йодом мажут!

- Вопросы, пожелания есть?

- Пусть мне первым мажут или ватку меняют…

Народ посмеялся. Даже медперсонал с улыбкой отреагировал. Казалось бы – вот он ключик. Анекдоты и занятные истории из будущего позволили бы Максиму Федоровичу стать своим в любой здешней компании. Но, увы, особого рвения в стремлении пообщаться с окружающими поручик и сам не проявлял. Так – изредка выдавал какой-нибудь перл. И дальше отмалчивался. Вот так вот – уходил в парк на костылях, садился на лавочку и читал в одиночестве. Благо, что идти не далеко…

Время шло, а что делать дальше - он не понимал. Податься в бега или остаться и посмотреть, чем все закончится? Сложный вопрос. Очень сложный.

Что он хотел от этой новой жизни? Успеха. Славы. Благополучия. То есть, всего того, чего обычно и жаждется мужским особям homo sapiens. Получит ли он это, оставшись в России? Неизвестно.

С одной стороны, его вмешательство уже изменило весь ход Первой Мировой войны. Капитуляция восьмой германской армии привела к потере немцами Пруссии. Как Восточной, так и Западной. Во всяком случае на текущий момент – совершенно точно. Этот, весьма скромный на первый взгляд успех, имел далеко идущие последствия.

Выход русских войск в междуречье Вислы и Одера ставил немцев в крайне неудобное положение. Им теперь требовалось либо срочно отходить за Одер, дабы, опираясь на эту реку, держать оборону имеющимися силами. Либо снимать с западного фронта пару армий просто для того, чтобы закрыть зияющую брешь на русском фронте. И снятие армий было концом западной кампании. Оставшиеся силы не совладают с французами и англичанами. Их попросту сомнут. А, скорее всего, окружат и уничтожат. И это будет финиш не только кампании, но и войны. Ибо останавливать англо-французские войска Вильгельму окажется попросту нечем.

В такой ситуации Германии становилось явно не до спасения союзника – Австро-Венгрии, которую русские разбили в Галицийской битве. А это, в свою очередь, открывало головокружительные перспективы для России на Юго-Западном направлении. Чего только одно вторжение в Венгрию стоило? Особенно, если его грамотно подать политически. Это был тот удар, который мог стать смертью всей Двуединой монархии и вряд ли подобное обстоятельство не понимали в Вене. Но поделать ничего не могли, потому что они по результатам битвы в Галиции лишились трети своих вооруженных сил. Из числа поднятых в ружье к тому моменту, разумеется. Для восстановления этой утраты требовалось время… а его у Австро-Венгерской армии и не было. Потому как русские на Юго-Западном направлении начали наступление до полного развертывания сил. То есть, прямо сейчас активно получали подкрепления, идущие бурным потоком.

Иными словами, неудачно разыгранное начало войны ставило Германию и ее союзников в чрезвычайно сложное положение. Куда не кинь – везде клин. Да, в принципе, Вильгельм II мог «затащить». Но время играло против него. Его войска не могли быть везде в достаточном количестве. Не спасало даже качественное превосходство в выучке, вооружение и оснащении.

А если Россия победит, то и революций, и Гражданской войны не будет. Во всяком случае в обозримом будущем. Этот «замес» не «маленькая победоносная война». Это очень серьезная драка, после которой рейтинг уважения Николая II в широких массах будет критически высок. И его уверенно хватит на десять-пятнадцать лет как минимум. А это значимый срок.

В общем – некая перспектива устоять без глобальных катаклизмов у России имелась. И оставаться тут, в принципе, было не совсем безнадежно. Но, с другой стороны, Максим ясно отдавал себе отчет в том, что он человек без кола и двора, без имени и связей, без родственников и капиталов. А Российская Империя то еще местечко для таких кадров. Здесь если где и можно сесть в тепле и уюте, то только у государственного корыта. Куда его, естественно, не пустят. Да и вообще – он оценивал свои перспективы крайне скудно и блекло.