Владимир Недозор - Сыщик с Титаника

...В одна тысяча девятьсот восемьдесят пятом году один петербургский гимназист, то ли начитавшись книжек про индейцев и пиратов, то ли еще по какой причине сбежал из дома и палубным пассажиром добрался до Америки.

Где и как его носило первые пять лет, никто не знает. Но году, примерно, в восемьсот девяностом он прибыл в Нью-Йорк и занялся торговлей патентованными средствами и прочей аптечной ерундой — как-никак его отец был военным врачом, хоть и в отставке. Он сколотил себе состояние на разных шарлатанских снадобьях, которые так любят соотечественники мисс Блейд. Потом спекулировал пшеницей на бирже. А деньги тратил не на карты, женщин и лошадей, как частенько бывает с богачами, а опять же вкладывал с умом. Скупал земельные участки на окраинах Нью-Йорка, а когда город приходил в те места, с выгодой перепродавал. Ну, там по мелочи: пастбища, строевой лес, рудники — все, что способно приносить звонкую монету.

Он так и не женился, возможно, было недосуг за всеми этими делами. К сожалению, даже богачей не щадит чахотка, и, умирая, блудный сын вспомнил об оставшейся в России родне. Так семейство небогатых охтинских разночинцев стало наследниками очень приличного состояния, примерно двести тысяч долларов. Правда по большей части это вложено в разное добро — в акции, облигации, недвижимость и товары... И так вышло что эта семья — мои хорошие знакомые. Кроме того, немногие из российских адвокатов знают английский, а я изучил его недурно.

— Моя задача, — завершил рассказ Ростовцев, — превратить наследство в наличные деньги и перевести в Россию. Комиссионные обещаны приличные, так что я могу позволить себе быть мотом и прокатиться первым классом.

— Как прозаично! — вздохнула журналистка, не иначе ожидавшая романтической истории с любовью и кровью.

Она извлекла из перламутрового портсигара длинную пахитоску и прикурила от золоченой австрийской зажигалки в виде маленькой бутылочки.

— Вас не шокируют мои привычки, мистер Йурий? — запоздало осведомилась американка.

— Нет, что вы! Желание дамы — закон! — не удержался Юрий от комплимента.

Тем более его и в самом деле это не шокировало, он повидал на своем веку курящих женщин — от доморощенных курсисток до роскошных кокоток полусвета и от "марух" из сомнительных кабаков до сибирских туземок. Эка невидаль, право слово!

— А вот взгляните-ка туда, — вымолвила Лиз, выпуская дым.

В углу салона сидел джентльмен с усталым лицом.

— Это никто иной, как Томас Эндрюс!

— Признаюсь, это имя мне ничего не говорит...

— Это главный строитель нашего корабля. Выходит в первое плавание на своем детище!

— Смело... — похвалил Нольде.

— У нас в России тоже есть похожий обычай, — припомнил к слову Ростовцев. — После того, как заканчивают строить новый мост, спроектировавший его инженер с обнаженной головой становится прямо под ним, в момент, когда по нему проходит первый поезд. При этом перед ним ставят столик, на котором стоит полный венгерский стакан водки.

— О, йес wodka! — кивнула журналистка, наверное, уже наслышанная о данном русском национальном напитке. — А зачем, это такой древний русский обряд?

— Нет, просто после того, как поезд пройдет, он выпивает эту водку, чтобы успокоить нервы. Потому как если мост сделан плохо или в чертежи вкралась ошибка, то он рухнет прямо на голову строителя! — пояснил стряпчий.

Элизабет тут же вытащила книжечку и чиркнула там несколько слов, не иначе для будущего репортажа.

А Ростовцев задержал взгляд на странной броши под левой ключицей синего в искорку дорожного платья девушки.

Пластинка из бледного золота изображала не то кошку, не то тигра, сидящего на троне, вытянув передние лапы. Два грубо шлифованных ярко-зеленых глаза-изумруда придавали свирепой морде какое-то комичное выражение. Работа была явно старинной и незнакомой — не европейская, но и не восточная.

— Заметили? — спросила девушка. — Вот и мистер Бонивур тоже обратил внимание. Мой талисман! Это ягуар, древний символ индейцев майя до того, как их покорил Кортес. Его мне подарил в Мексике один революционер — настоящий джентльмен, поэт и генерал тамошней армии... — девушка загадочно улыбнулась. — Между прочим, потомок последнего индейского короля этой страны! Он погиб почти на моих глазах, бедный благородный рыцарь...

— Ягуар, значит, — зачем-то повторил Ростовцев.

— Это такой зверь наподобие нашего горного льва или африканской пантеры.

— Да я знаю про них, — кивнул Ростовцев. — Хоть и прошло много времени, а гимназический курс географии не выветрился из головы.

И для чего-то добавил:

— У нас в России есть похожие, на Кавказе, да и в северных лесах тоже, рысь называется.

— О, r'yiss! — Элизабет опять что-то записала в книжечку.

Сказать по правде, рыси и пантеры с прочими кошачьими, хоть даже и золотые, Юрия сейчас не особо волновали. Куда больше его занимал другой вопрос: а что, собственно тут делает его старый знакомый и в прошлом коллега по полярным странствиям барон фон Нольде, в данный момент опорожнивший уже третью или четвертую рюмку вермута?

Отставному офицеру не на что, вроде, шиковать в первом классе такого парохода! Если даже у него и есть какое-то имение на родине, то что с того? Знаем мы этих остзейских баронов — земли меньше, чем у иного полтавского куркуля, да и та камни да болота. Наследство, что ли получил? Или выгодно женился?

— Видите? — прошептал Бонивур, отвлекая Ростовцева от финансов барона.

И показал кивком головы в сторону лестницы — там важно спускалась высокая дама лет сорока. Судя по элегантному парижскому туалету и обилию драгоценностей с яркими камнями, птица высокого полета. На груди ее покоился яркий сапфир, при виде которого любой индийский махараджа умер бы на месте.

— Это мадам Шарлотта Дрейк. Сорила миллионами по европейским столицам, а теперь возвращается к муженьку в Чикаго. Явилась на "Титаник" с дюжиной дорожных сундуков, полных платьев и палантинов, четырьмя чемоданами и тремя ящиками фарфора и антиков. Я, между прочим, в ее санкт-петербургский визит продал ей чудненькую демидовскую камею, — умильно облизнулся антиквар. — А вообще-то только дюжина самых богатых воротил, что плывут с нами, "стоит" сто девяносто один миллион долларов, то есть, почти четыреста миллионов рублей золотом! Астрономические цифры! Воистину, чтоб я так жил!

— Оставьте, — махнула рукой мисс Блейд. — Я сижу тут в компании двух путешественников и не желаю слышать о великосветских клушах и их набитых золотом мужьях!

— Тогда позвольте ненадолго откланяться, — церемонно произнес антиквар, поднимаясь.

— Мистер Нольде, а вы не расскажете, зачем плывете в Америку? — спустя минуту спросила Лиз. — Может, вы согласитесь дать интервью?