Владимир Сухинин - Заложник долга и чести

Рохля первым увидел вход в пещеру. Радостно взвыл и глумливо закричал.

— Прощайте, придурки, я первым выйду, — и стремглав устремился во внутрь.

Прокс хотел закричать и остановить глупца, но Авангур крепко сжал его руку и остановил застрявший в горле крик.

— Не кричи, смотри что будет, — прошептал он.

Вскоре раздался крик ужаса, и Рохля с выпученными глазами выскочил из пещеры. Он несся, не глядя по сторонам, следом выполз огромный паук с зеленным брюшком и ярко синей спиной.

— Матушка Шелкопряд! — В страхе прошептал Авангур и стал пятиться. Но Прокса что-то заставило застыть на месте. Он ухватил руку соискателя и присел, заставив сеть напарника.

— Не шевелись! — Прошептал он еле слышно.

Рохля проскочил мимо них и столкнулся с Мёбусом. Истошно закричал, так как прилип к паутине и силился отодрать свои руки. И чем больше он бился, тем сильнее прилипал. Вскоре он попытался оттолкнуться ногой, и она прилипла тоже. Паучиха неспеша и неумолимо приближалась к жертве. Она деловито ощупала передними лапами истошно кричащего Рохлю и выпустив паутину стала его опутывать.

Прокс почувствовал, что от этой картины ему становится дурно. Он вскочил и, дернув за руку Авангура, которую так и не выпустил, приказал.

— Бежим!

Тот замешкался и почти упал от рывка, но затем припустил следом за Проксом.

Они проскочили рядом с паучихой, но та не обратила на них внимания.

Оба радостные от осознания, что беда прошла мимо, вбежали в пещеру и Прокс тут же резко затормозил. Авангур бегущий следом, пробежал мимо и упал, пытаясь остановить разбег. Покатился, споткнувшись и ногами влип в сеть.

Алеш растерянно разглядывал паутину, которая перегораживала пещеру от стены до стены. Теперь он понял почему паучиха пропустила их. Она знала, что им некуда деваться.

Он поглядел на Авангура, который забился в сетях и грозно прикрикнул.

— Не шевелись!

Тот замер.

— Алеш, брат, спаси! — взмолился соискатель. — Я помог тебе. Вспомни! Не бросай меня!

— Не хнычь, подумать надо, — отозвался Алеш, — паучиха какое-то время будет занята Рохлей, времени у нас пусть немного, но есть.

Он поднялся подхватил того под мышки и потянул. Паутина натянулась, но не рвалась. Алеш стал отходить и упираясь пятками, изо всех сил тянул Авангура. Ноги того облепленные липкой нитью путины, не отрывались. А бросать Авангура он не хотел. Но и что теперь делать, он не знал. Алеш стал оглядываться в поисках того, что ему могло бы помочь. Он сам не понимал, что ищет и как можно освободить товарища из липкого плена. Вокруг него было три кокона, что открыли глаза и стали за ним следить. Прокс пошел вдоль паутины, внимательно ее разглядывая. Ведь должен быть способ ее преодолеть. Не может быть такого, чтобы путь всех соискателей заканчивался здесь. У Творца был какой-то определенный замысел и его надо разгадать. Только где решение задачи?

— Ищи, Алеш, ищи, — подогнал он себя. Он повел взглядом вверх, выше своей головы и остановился. Там паутина не блестела. Он осторожно ткнул ее пальцем, и она, как обычная паутина легко снялась. Он повел рукой вдоль нее на этом уровне и снимал ее как веник снимает паутину в углах запущенной, не убранной комнаты.

Осторожно прошелся рукой до блестящей от липкого клея границы на уровне его груди и понял вот оно спасение. Нужно разбежаться и перепрыгнуть преграду. Но оставался Авангур, что с надеждой смотрел на него.

— Брат, не бросай меня, — повторил он свою просьбу, — я еще тысячу лет заточения не выдержу.

Прокс присел рядом.

— Что-нибудь придумаем, Авангур.

сама паутина была необыкновенно прочна. Она вытягивалась выгибалась, но не рвалась. Уставший Прокс, отдуваясь, отпустил соискателя.

— Подожди, — сказал он.

Достал из сумки на животе пригоршню воды и осторожно выпил двумя глотками. Сил прибавилось. Он вновь подхватил Авангура и услышал шелестение за своей спиной. От охватившего его испуга он резко обернулся и его волосы встали дыбом. В трех лагах от него стояла паучиха и терла лапу о лапу. Затем резко вытянула их и попыталась его схватить. Прокс отпрянул. Он отпустил закричавшего Авангура и отскочил подальше. Паучиха подошла к соискателю и стала ощупывать того лапами.

— Нет! Нет! Не надо-о! — заплакал в отчаянии Авангур.

Прокс сжал кулаки. Он был бессилен помочь товарищу и с гневом смотрел на огромную тварь. А затем за его спиной суматошно забились крылья. Он взмыл вверх. К потолку и оттуда спикировал пауку на спину. Тело твари было покрыто множеством шерстинок. Два маленьких глаза смотрели вверх, а два больших вперед. Прокс ухватился за выступ на голове и правой рукой стал наносить удары по глазам. Паучиха присела на передние лапы подняв зад туловища и стала выстреливать липкие нити паутины.

— Мне бы нож, — подумал Прокс и его рука стала как костяной наконечник. Размахнувшись как следует, он всадил его в глаз огромному шелкопряду.

Паучиха выпустила продолжавшего орать соискателя и стала пятиться назад. Прокс, размахнувшись, вогнал руку в другой глаз и чуть было не свалился со спины паучихи. Та взбрыкнула, как необъезженная лошадь и, быстро перебирая лапами, поползла задом на перед.

Алеш, чтобы не упасть, взмахнул крыльями, взлетел с ее спины и подлетев к Авангуру, ухватил того за руки, которыми он прикрывал лицо. Опять взмыл вверх и потащил за собой бьющегося в истерике соискателя.

Паучиха, освободившись от наездника, остановилась. Оставшимися двумя большущими глазами уставилась на летающую дичь и болтающегося в ее руках другую жертву, попавшуюся в сеть паутины. Пока она смотрела, Прокс из последних сил дернул Авангура и одна нога того освободилась.

Паучиха заметив, что дичь пытается удрать, прыгнула вперед. Она лапами разорвала свои сети и Авангур, вырвавшись из рук Алеша, взмахнув ногами, с громким воплем, полным страха и отчаяния полетел за паутину.

Матушка шелкопряд остановилась и принялась деловито заделывать дыры в паутине. На сбежавших людей она больше не обращала внимания.

— Прошли. О боги всемогущие! Мы прошли! — Отползая на четвереньках, подальше от паутины, непрестанно повторял Авангур. Прокс устало присел у выхода из пещеры.

Планета Сивилла. Степь.

Вот и случилось то, чего я так не хотел или откладывал на потом. Старый хрыч воспользовался ситуацией и объявил нас мужем и женой. Да, в такой ситуации, из которой не было путей назад. Но, честно признаться, я принял его слова даже с облегчением. Наконец-то мне не надо принимать это сложное решение: жениться или не жениться. Все было решено за меня и за Гангу в ту самую минуту, когда ее дед объявил нас мужем и женой. Ну, а за словами пошли дела.

Весь вчерашний день в ставке готовились к грандиозной свадьбе. Лагерь преобразился. Шатры укрыли коврами, у реки резали скот, десятки котлов дымили и парили. Невесту отделили, как полопается по обычаям орков в девичий шатер. И будет она там наряжена в их одежды из тонкой кожи с бусами из речного жемчуга с золотыми цыганскими серьгами колечками в ушах и босой. Ее ко мне подведут именно босой, как знак покорности жены. А то, что она потом как та «тролиха», что я видел в орочьем лагере, будет лупить мужа, уже никого не будет волновать. Потом проведут обряд благословения предками. И мы выслушаем откровение обкуренных шаманов. Все, кроме молодых будут жрать мясо и пить гайрат. Пройдет турнир воинов, где мне нужно будет показать свою удаль и ночью под улюлюканье орков и скабрезные советы орчанок, как ей нужно будет ублажать мужа, отведут в новый шатер, который уже стоит в отдалении.