Екатерина Оленева - Пиковая дама

– Ну, с мировоззренческих позиций, да. Непонятно, как это лично мне поможет?

– Смотри! Когда твою душу моё заклинание вырвало из тела, ты попала сначала в Поток, а потом – в наш Мир.

– Ну и?

– Представь коридор и множество дверей по правую и левую сторону.

Для пущей наглядности Блэйд схематически набросал то, о чём говорил.

– За дверями новые коридоры. Смотри, ты вышла из этой двери своего мира и вошла в эту в нашем. Прошла по коридору до другой двери, вернулась в общее пространство между мирами. Потом вошла в первую дверь, очутившись в исходной точке.

Я кивнула, улавливая логику в сказанном:

– Это возможно?

– Возможно.

– Я забуду всё, что со мной произошло?

– Нет, будешь помнить. Опыт, пережитой душой, останется с ней. Так же, как остаются большинство снов с людьми после пробуждения.

– Очень часто люди забывают, что им снилось.

Блэйд поднял голову, глянув на меня в упор и усмехнулся:

– Мы так запали тебе в душу, что ты не хочешь расставаться? А может быть, всё же решишь остаться?

– Эмма была сильным некромантом. Она найдёт способ вырваться.

– Как некромант я сильнее Эммы. И у меня преимущество: она – дух, я – во плоти. Согласись, остаться с нами, и я сделаю всё, чтобы она не смогла вернуться. Уверен, у меня получится.

Я замерла, пытаясь понять, что во мне вызывает его предложение? Откровенно говоря, по сравнению с жизнью Алины Орловой теперешняя жизнь куда интереснее. Тут всё было ярче, красочнее, как красочнее и ярче мир мультипликации в сравнении с реальностью.

Но это был чужой мир. Чужое тело. Чужое место.

И не важно, что Эмма Дарк кого-то в чём-то не устраивала и в чём-то была на самом деле виновата.

Я поглядела на Блэйда и сердце сжалось. Я никогда его больше не увижу. Разве только во сне?

При мысли об этом стало больно.

– Рет?

Он вздрогнул и удивлённо посмотрел на меня, когда я поднялась и подошла к нему. Потянула за руку, безмолвно прося подняться.

Он покорно встал. Тёмные глаза глядели вопросительно.

– Поцелуй меня. Пожалуйста.

Он не колеблясь притянул меня к себе.

Я ощутила одну его руку у себя на талии, а другая мягко скользнула по шее, поднимаясь к затылку.

Притянув к себе, Блэйд коснулся моих губ с уверенностью опытного мужчины, не желающего спугнуть излишней страстью и, в то же время, с нежностью.

Его губы были сухими, чуть шероховатыми, пахли осенним дымом. Чуть горьковатый запах с ноткой грусти. И пусть грусть светлая, прозрачная, как облако, тающее в небесной дали, это всё равно грусть.

Соприкосновение наших губ было похоже одновременно и на знакомство, и на прощание.

Поцелуй был невинен, как проклёвывающиеся первые клейкие листочки по весне. Их так легко сбивает внезапными заморозками.

Чуть отстранившись, Блэйд пытливо заглянул мне в глаза

– Ты останешься?

Я покачала головой:

– Не могу. Причинить такую боль маме, занимать чужое место – это неправильно. Я должна вернуться.

К тому моменту, как я добралась до комнаты, глаза слипались. Я чувствовала, что могу уснуть стоя или прямо на ходу. Из последних сил толкая дверь перед собой могла мечтать только об одном: «Спать-спать-спать». Увидев заплаканную Эвелин и Винтера с бледным, напряжённым лицом, едва не застонала.

Эвелин кинулась мне на шею с плачем и причитаниями: «Ты в порядке? Ты в порядке?».

Даже не пытаясь выскользнуть из объятий, я обняла её в ответ:

– Всё нормально. Всё хорошо. Успокойся.

Винтер смотрел недовольно и подозрительно:

– Почему ты так задержалась?

Объясняться, что-то рассказывать, равно как и в чём-то оправдываться у меня не было сил. Слишком устала. И слишком была вымотана эмоционально.

– Всё прошло куда более гладко, чем я рассчитывала. А Вейл Хант и вовсе вёл себя, как благородный рыцарь. Даже выручил меня из одной не слишком приятной заварушки.

– Теперь Хант у нас герой? – иронично протянул Винтер. – Не ты ли совсем недавно, накануне вечером, утверждала, что он просто злой гений во плоти? Да мы тут во имя спасения человечества от этого злого чела чуть ли с Блэйдом союз не заключили! А сегодня ветер переменился?

– Я благодарна за то, что ты пытаешься обо мне заботиться, Винтер, правда. И мне неудобно, что беспокойство за меня лишило вас обоих сна. Я обещаю рассказать вам обо всем, но – завтра.

Эвелин кивнула, утирая краешки покрасневших глаз.

Винтер недоверчиво фыркнул.

Я развела руками:

– На сегодня лимит как приключений, так и моей прочности исчерпан. Уж простите, ребята.

Как сквозь воду, через призму подступающего сна, затуманивающего разум, я видела, как ушёл кузен. Чувствовала, как Эвелин ловко помогает избавиться от корсажа, распутывая шнуровку на платье. Повалившись в кровать, я плавно, почти незаметно скользнула в объятия к Морфею.

Какое-то время сновидения были сумбурными, отрывистыми.

Мне снилось, что я даже во сне хочу спать. Эвелин с Винтером пытаются меня разбудить. Я никак не могу проснуться, хотя и понимаю, что утро, что уже давно пора на занятия.

– Алина! – звал далёкий голос, приобретающий мрачное, зловещее звучание. – Алина!

Потом я почувствовала, как в лицо льётся вода. Распахнув глаза, с ужасом увидела над собой лицо утопленницы. Глаза, заполненные чернотой, отделяло от моего лица несколько дюймов. Увидев, что я гляжу на него, чудовище оскалилось и схватило меня за руки, прижимая их к подушке.

Я завертелась ужом, стремясь высвободиться. Но монстр легко удерживал меня, оседлав сверху, зажимая всем телом – руками и ногами.

– Убирайся с моего места, слышишь? Убирайся из моего тела, жалкая самозванка! Или я тебя уничтожу!

Замахнувшись, тварь ударила меня когтистой лапой. Боль вспыхнула ярко и осязаемо, как наяву. От ужаса я очнулась, не веря собственным ощущениям. Правую сторону лица уродовала глубокая кровоточащая царапина. Я обнаружила её, едва взглянув на себя в зеркало в ванной.

– Вот гадство! – прорычала, смывая остатки крови с лица.

В дверях появилась хлопающая спросонья глазами Эвелин.

– Что случилось?

– Материализующийся кошмар.

– Что? – не поняла Эвелин, по-прежнему хлопая глазами, как сова.

– Случилось то, – раздражённо сказала Ада, – что твоя драгоценная сестричка больше не хочет болтаться между мирами. Она пытается выбраться из клетки. Откровенно говоря, её нельзя за это винить.

Обработав царапину местным аналогом перекиси, я швырнула ватный тампон в мусорный отсек.

– Из клетки? Из какой клетки? – волновалась, ничего не понимая, рыжая. – Разве Эмма не в твоём теле?

– Блэйд считает, что нет. Он говорит, что запер её душу в какой-то ловушке. Но, судя по тому, во что превратились мои сны, твоя драгоценная сестричка нащупывает выход.