В Бирюк - Одуванчик

Кроме безысходности "выстрела себе в ногу" эмира, с его религиозной догматикой и реальной экономикой с дипломатией, есть и сами суваши. Которые вполне понимают эти варианты. А эмир понимает, что они понимают.

Как Ибрагим будет выкарабкиваться... Пока я действую в его интересах: планирую двумя крепостями с севера "запереть" вероятно мятежную провинцию.

Если бы я зафигачил своё "дай" "на сухую"... - можно было нарваться. А вот со смазкой в виде "раскрытой преступной группы"... и "возвращения под сень благоденствия горячо любящего и несправедливо оболганного хаджи Абдуллы"... Здесь принято отдариваться. Посмотрим.

Я повышаю "сложность системы", формирую "пакеты".

Не бросился мстить за разграбленный погост - пошёл на переговоры. На которых сотник Хасан первым обнажил меч. И нарвался на "необходимую самооборону".

Не кинулся спасать Абдуллу, а потянул купца-контрабандиста. Связал его с вельможами. Которые, "совершенно случайно", оказались врагами хаджи. И - эмира.

***

-- А если бы они не были врагами? А если бы не было контрабандиста? А если бы посол был другим?

-- Тогда я нашёл какой-нибудь другой ход.

-- А если бы не нашёл?

-- Тогда - не своё место занимаю. Не умеешь решать такие... интриганские темы, попандопуло - твоё место в хлеву, навоз кидать.

"Не в свою лужу не садись".

***

Сходно я не запрещал каравану проход, но "предложил" выплатить компенсацию. Которую, они сами, почему-то, разложили как раз на самых жаждущих продолжения похода. Отчего "жажда" - прошла.

И здесь: я не веду речь об аннексии, о захвате стратегически важной точки на Волжском пути. Я говорю лишь об очередном обострении в отношениях с язычниками. О моих действиях в "рамках должностной инструкции". А то, что война с язычниками прямо вбита в Коран, что джихад есть обязанность всякого мусульманского государя, что Ибрагим, допуская мирное сосуществование правоверных и поганых в одном государстве, впрямую нарушает правила "борьбы на пути Аллаха"... Аллах акбар. И пусть Аллах просветит эмира и укажет ему - что есть наиболее наилучшее и сильнее соответствующее.

***

Снова вчетвером, с Николаем, Абдуллой и Мусой, прошлись по "повилам на четыре ноги" - по списку желаемого.

Я старательно демонстрирую высокий уровень доверия: у нас нет секретов от булгар, мы - "добрые люди".

Как сказала Раневская:

"Для того, чтобы сохранить хорошую фигуру и хорошие отношения, нужно вовремя закрыть рот!".

Фиг с ней, с моей фигурой. Но хорошие отношения - нужны категорически!

Так что, свой язык, в части комментариев, приходиться придерживать.

Забавно: тот перечень, который Николай когда-то готовил в Янине - существенно ужался. Взрослеем, крепчаем, матереем. Всё более экзотичные позиции. Если зерно, то на посев, если скот, то на племя. Свинца больше надо - пули для плевательниц, литеры для типографии...

Жёстче по людям: русские рабы должны быть освобождены. Все. Сейчас. Эрзя, мокша, мари, мурома, мещера, меря... Все. Нынче. Я предполагаю, что таких - тысяч десять-двадцать. За пару лет я смогу принять. Потом и до других очередь дойдёт.

***

Наконец, караван, возглавляемый баркой Абдуллы, вытягивается из Аиши в Волгу. Я радостно машу ташдару с берега, пропускаю мимо себя цепочку довольно неуклюжих, плоскодонных посудин.

Последний - учан Николая. Не может неверный идти перед уверовавшим. И это правильно: мели на реке никто не отменял, пусть уж лучше "верные" на них корячатся.

Ещё день - разговоры с пришедшими "на огонёк" главами других черемисских родов. Разгром "бершей" не прошёл бесследно - собрано племенное ополчение.

Ну, часть. Из ближайших кудо. Некоторых их этих людей я знаю - вместе бились на Земляничном ручье. Главного военного вождя - одноглазого она, помню ещё по бою в Усть-Ветлуге с унжамерен.

Осторожненько, тщательно подбирая слова: "Так жить нельзя. И вы так жить не будете".

Или вы изменитесь. Как изменились мари и эрзя. Или вас вырежут. Как бершей.

Моё появление сдвинуло прежние здешние расклады. Воины, кто ходил со мной - это видели. Теперь вам нужно найти себе новое место. Возможных три: под моей рукой, на чужбине, в могиле.

Кугураки воротят носы:

-- Мы - чремис! Мы горный мари! Мы ни под кем! Никогда!

Глупое хвастовство для малознающих с короткой памятью. И под хазарами были, и булгарам данничали. Зацепился бы эмират за Стрелку - на Волге многих бы эмиром прижало. Не вышло. Поэтому - прижмёт Воеводой.

Кавырля хвастает перед ополченцами полученными вещами.

-- Воевода только брови нахмурил! А торгаши уже сразу прибежали! Отдали и сестёр моих, и котлы медные, и ткани тонкие. И всё кланялись. Боятся, однако.

Разоружать "горных" - пока не надо: враг вон, рядом, за Свиягой. "Десятина от всего" - не надо, пусть умножаются, усиливаются. А вот остальные пункты Усть-Ветлужского соглашения... должны исполнить.

Я ж никого не примучиваю! Я ж приголубливаю! Чисто по согласию!

Но - "взялся за гуж - не говори, что не дюж".

Не напрягать их. Они сами довольно быстро разделятся. Отказников пока сильно больше. Но это до первого серьёзного набега соседей. Или - голодной зимы.

Самые умные, больше видевшие, уже просят:

-- Воевода Всеволжский! Возьми к себе мою дочь! Пусть растёт в сытости и довольстве. И сына моего! Пусть выучиться управлять такой... такой синей... лодищей!

Находятся и желающие наняться в бурлаки. Пополняем команды, выпихиваем эскадру...

Ну, вроде, всё. Пора домой.

-- Дик, как с ветром?

-- Порядок, господине! Хорошо пойдём!

-- Тогда - с богом.

Ташдар Абдулла притащил в Биляр множество свидетелей противозаконной деятельности шихны и визиря. Едва пошёл сыск, как вскрылись и другие их преступления противу блистательнейшего. Ибрагим пришёл в ярость, обоим отрубили головы. Третьей была голова раиса Ага-Базара. Как чуть раньше посадник в Ярославле, чудак не понял, что приставать к моим людям с глупостями, типа:

-- Дай бакшиш! Дай! Дай!

опасно для жизни.

Николая не допустили до эмира - он сразу предупредил чиновников, что "припадать и лобызать" не будет. Поскольку - свалил всё на меня - "Зверь Лютый" пообещал отрубить голову за такое. Поэтому благоволение блистательнейего было передано заочно.

Николай ещё метался по Булгарии, "щупая воз", когда в Ага-Базар пришли два ушкуя из Всеволжска. Чисто проходящий, по совсем другим делам, караван с Акимом Рябиной во главе. С некоторыми товарами по "форвардам". Оказия. Скорость поставки укрепила нашу репутацию.

С этого времени в Булгарии заработала наша первая фактория - торговый двор, созданный и расширяемый с активным участием Мусы и Абдуллы. Эта точка играла роль не только торгового представительства и разведывательного центра, как все торговые дома в эту эпоху, но и способствовала сбору освобождаемых рабов и формированию положительного имиджа Всеволжска.