Сергей Нуртазин - Батальон прорыва

Скоморохов кивнул в сторону реки Сан, откуда доносились звуки выстрелов и взрывов.

– Мне бы сейчас туда.

Шилохвостов нахмурился:

– Мне бы сейчас тоже диверсантов ловить, а я здесь. Мы с тобой не в игрушки играем. Нам командование поручило особо важное задание, – он указал на грузовик, – здесь жизни многих людей. И запомни, груз этот не должен попасть в руки немцам. Мы должны его охранять до последней капли крови, а в случае чего уничтожить. Для того я и взял тебя с собой. В случае моей гибели командование перейдет к тебе. Место, куда должен быть доставлен груз, я тебе сообщу. Так что действуйте, товарищ младший лейтенант.

Скоморохову оставалось одно – подчиниться.

Ближе к полудню следующего дня в Перемышль вернулся конный отряд. Шилохвостов поделился сведениями со Скомороховым:

– Пограничникам удалось разгромить немецкий десант, а также ликвидировать группу переодетых в форму Красной армии диверсантов. Форма на них была наша, а нижнее белье и сапоги немецкие. Оказалось, что они из полка «Бранденбург 800». Об этих молодчиках, специально натасканных на диверсионную работу, нам перед началом войны сообщали польские товарищи. Некоторые из диверсантов переправились на наш берег в первый день боев. Мы их в городском парке обнаружили и уничтожили. Так что подымай бойцов, срочно выезжаем в Нижанковичи.

Выехали через полчаса. Первыми на мотоцикле ехали Шилохвостов, Скоморохов и Бондаренко, следом грузовик с пограничниками и двумя сотрудниками НКВД. Они ещё не покинули Перемышль, когда Скоморохов обратился к Шилохвостову:

– Товарищ лейтенант, разрешите сделать небольшой крюк. Хотелось бы узнать о семье начальника заставы Ковальчука.

– Хорошо. Только быстро.

– Мы мигом. Здесь совсем рядом.

На следующем перекрестке Андрей повернул руль, мотоцикл вильнул влево. Не прошло и пяти минут, как они оказались у дома, где снимала комнаты семья Ковальчука. Вернее то, что от него осталось. Второй этаж и часть первого были разрушены. Скоморохов подошел к груде обломков, которая высилась на месте магазина часов и мастерской. Шилохвостов вылез из люльки, подошел к Андрею, с надеждой в голосе произнес:

– Может, успели.

Протяжный скрип подвальной двери заставил Скоморохова и Шилохвостова обернуться. Из подземельной темноты вышел Михаэль Шмуклер. Андрей подбежал к часовщику.

– Что случилось? Где Антонина, дети, Варя?

Шмуклер опустил голову, дрожащим голосом изрек:

– Случилась большая беда, пан офицер. В тот день, когда началась война, немецкий снаряд угодил в мой дом. Как раз в комнаты, где жили знакомые пана офицера.

– Что с ними? – нетерпеливо произнес Скоморохов.

Шмуклер смахнул со щеки слезу:

– Пойдемте, – медленным шагом направился к куче обломков, указал на кусок стены. – Здесь мальчик. – часовщик сделал шаг, наклонился, откинул старое одеяло.

Скоморохов подошел ближе. Только теперь он разглядел труп маленького Миши. Стена придавила нижнюю часть его тела, все остальное было покрыто красновато-серой пылью, отчего он казался брошенной на землю скульптурой.

– Ы-ы-ы, – вырвалось из груди Скоморохова. Словно желая избавиться от увиденного, стал тереть лицо ладонями. – Как же так? – Он затуманенным взором посмотрел на Шмуклера.

– Когда начали стрелять, мы с женой спрятались в подвале, а они не успели… Потом сюда приходили немцы и люди в гражданской одежде. Они ограбили магазин моего соседа Адама Гржибовского, походили на руинах нашего дома, наверное, в поисках часов, но нас не заметили. Когда они ушли, мы вылезли из подвала. Я закопал девочку во дворе. Тело её матери час назад забрали наши горожане. Они разбирали завал и сказали, что обязательно придут завтра, чтобы достать мальчика и…

Скоморохов хрипло спросил:

– Варю?

Шмуклер кивнул, указал на массивный шкаф:

– Она там.

Скоморохов пошатываясь, словно пьяный, подошел к шкафу. Рядом из кучи кирпичей торчала рука. Узкая ладонь, тонкие длинные пальцы, на указательном маленький шрам, на запястье женские часики. Те самые, которые он подарил Варе поздним вечером двадцать первого июня. Андрей ватными ногами шагнул к руке Вари, ноги подогнулись. Он опустился, дрожащими руками взял ладонь девушки. Она была жесткой и холодной. Скоморохов посмотрел на циферблат часов. Время на них остановилось. Андрей понял, что никогда больше не увидит ту, которую любил, единственного близкого человека, с кем он связывал свое будущее, а оно вдруг стало подобным бездне…

Ладонь Шилохвостова легла на его плечо.

– Пора.

Скоморохов поднял полные слез глаза на лейтенанта:

– Почему?! – Его голос сорвался на фальцет. – Почему?!

Шилохвостов покосился на пограничников в машине, жестко, но тихо сказал:

– Товарищ младший лейтенант, встаньте и держите себя в руках! Вы командир, и на вас смотрят бойцы! Так что будьте добры выполнять порученное командованием задание.

Слова Шилохвостова заставили Скоморохова прийти в себя. Он тяжело поднялся, приложил ладонь к козырьку фуражки, выдавил:

– Есть выполнять задание.

Взгляд упал на вход в подвал. Там стояла седая черноглазая женщина в накинутом на голову клетчатом платке. Это была супруга Михаэля Шмуклера. Он вспомнил убитых евреев на улицах города. В голове снова возникло слово – почему. «Почему я не предупредил их, что лучше покинуть город? Почему обнадежил часовщика-еврея?» Скоморохов подошел к Шмуклеру.

– Вам надо уходить. Если немцы займут город, то вновь начнутся погромы. Вас могут убить.

Часовщик посмотрел на Андрея. В его взгляде одновременно читалась грусть и обреченность, но в словах чувствовалась твердость:

– Молодой человек, мне не так много осталось жить на этой земле. Здесь лежат мои предки, мои родители, мой сын. Мне некуда идти. Прощайте, пан офицер.

Скоморохов пожал часовщику руку.

– Пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы Мишу и Варю похоронили.

– Не сомневайтесь, пан офицер, Михаэль Шмуклер сделает всё, что от него зависит.

Скоморохов попрощался с женой часовщика, подошел к мотоциклу. Шилохвостов указал на люльку.

– Садись. Я сам поведу.

В Нижанковичи приехали после полудня, но выехать в этот день не смогли. Шилохвостову было приказано дождаться из Перемышля и сопроводить до Львова еще два грузовика. Машины приехали, когда уже стемнело. Шилохвостов рисковать грузом не стал, Скоморохову сказал:

– Ночью ехать опасно. Рядом могут находиться недобитые немецкие диверсанты и десантники. К тому же в темноте свет фар виден издалека. Так что возможности напасть на нас внезапно у противника больше. Поедем, когда рассветёт. Надо срочно прорываться к Львову. Есть опасность окружения. Мне сообщили, что немцы пытаются перерезать железнодорожную линию Перемышль – Львов.