Сергей Анисимов - Год мертвой змеи

– В Гензане ввели в строй новый минный заградитель, – с забавной важностью произнес переводчик Ли. – Специальной постройки и способный брать много мин. Но его немедленно переведут в Аньдун.

– Почему? – поинтересовался Алексей, хотя тут же сам понял наиболее вероятную причину.

– На Гензан бомбардировщики и штурмовики интервентов совершают налеты каждые два–три дня, практически без перерывов. Преимущественно по нему действуют палубные машины с авианосцев американских и английских агрессоров. Иногда – ночные бомбардировщики, но пока не слишком часто. В любом случае, мы полагаем, что оставлять достаточно крупный корабль пусть даже в прикрытом артиллерией ПВО и хоть какой-то авиацией Гензане означает потерять его немедленно и окончательно. Любой американский палубник вылезет из кожи вон, лишь бы привести домой фотопленку со столбом воды в районе ватерлинии корабля столь редкого для этих вод размера. Кроме того, еще Гензан обстреливают с моря.

– Достаточно крупный – это сколько? – поинтересовался Алексей, на мгновение оторопевший от употребления Ли русской поговорки настолько к месту: такого он не ожидал. Впрочем, это тут же вылетело у него из головы. Мысль о том, что корейцы сумели сами построить крупный минзаг, была слишком утопична, чтобы в нее поверить. За последнюю неделю, одну из самых насыщенных в его жизни, капитан-лейтенант Вдовый встретил немало примеров того, как с искренностью в глазах и с убеждением в голосе высказанные слова в устах корейских или китайских товарищей могли означать весьма мало или вообще не значить ничего. Причем характерно, что это даже не было ложью – это было что-то вроде правды, которая формировалась в момент ее произнесения, прямо на языке говорящего. У детей такое является почти нормой – но ведь не у взрослых же мужчин, говорящих о серьезных вещах…

Мысленно Алексей с сомнением покачал головой, и когда кореец ответил, едва не улыбнулся.

– Шестьсот пятьдесят тонн. Две сорокапятимиллиметровые пушки и пулемет.

– А мин?

Переводчик переадресовал его вопрос капитану Ко, и Алексей опять с обидой понял, что даже простое одиночное слово он ухватить из чужой речи пока не в состоянии.

– В зависимости от типа, – логично ответил флаг-минер. – Если считать на «КБ», то 14 штук, а если типа «М-26», тот и все 16.

«А если противодесантные „Рыбки“, которых на складах в Балтийске до сих пор завались, то и все полсотни, – мысленно продолжил Алексей про себя. – Но надо признать, это действительно неплохо. Для корейцев – так просто отлично».

Минзаг требовалось сразу же маскировать, как наших научили это делать немцы, сумевшие в годы войны потопить немало кораблей и судов прямо в портах и базах, несмотря на прикрытие из зениток и истребителей, которое там имелось. Хотя… Корейских товарищей жизнь учила не хуже и не менее жестоко. Так что понимать важность хорошей маскировки они должны были и сами. Но при этом на «Вымпеле № 4» никакого камуфляжа Алексей не заметил.

Снова вспомнив об ушедшем утром минзаге, почти наверняка уже вернувшемся, он заерзал на стуле, пытаясь придумать, как бы поспокойнее закончить разговор, чтобы не выдать флаг-минеру свое волнение. К счастью, тот то ли вспомнил о скором обеде, то ли о тех делах и разговорах, которым присутствие советского военного советника могло помешать, и закончил беседу сам, многословно выразив глубокое удовлетворение тем, насколько удачно они с товарищем До Вы срабатываются, и предложив продолжить после некоторого перерыва. Скажем, часа в три дня.

Алексей вместе с переводчиком Ли уже стояли у самой двери, дослушивая и договаривая последние вежливые слова, когда капитан Ко вдруг спросил у него, зачем, по его мнению, в Гензан вне всяких планов вдруг прибывают мины «АГСВ».

– Что? – переспросил Алексей, не поняв.

– «АГСВ», – четко повторил Ли. Это не помогло. Что это такое, Алексей все равно не знал.

– Может, какие-то другие? – осторожно поинтересовался он. – Точно не «АМД»?

– Нет, «АГСВ», – подтвердил сам флагманский минер. Ему явно не понравилось, что под конец беседы военный советник вдруг то ли выявил свое незнание, то ли начал что-то от него скрывать. – Вчера пришла инструкция о том, что эти мины должны быть выставлены в первую очередь. Сорок штук. Противолодочные.

– «АГСБ»! – наконец-то понял Алексей. – Не «АГСВ», а «АГСБ», так?

– Я и говорю, «АГСБ», – недовольно произнес переводчик. Сдвинув брови, корейский капитан спросил его о чем-то, и Ли несколько раз повторил одну и ту же короткую фразу, каждый раз повторяя название мины с тем же самым неправильным произношением, которое едва не оконфузило нового военного советника.

– Зачем? – повторил Алексей заданный ему вопрос. – Зачем в Тонг-йошон-ман глубоководные антенные мины? Я могу только предположить, товарищ капитан первого ранга.

– Да, разумеется, – кивнул флаг-минер, лицо которого разгладилось, когда причина непонятного ему поведения советника разъяснилась самым нормальным образом – трудностью произнесения китайским переводчиком одной из букв аббревиатуры.

– Я предполагаю, что в залив могут перебросить одну из эскадр надводных кораблей Тихоокеанского флота. Для нашей эскадры в Желтом море угроза от вражеских подводных лодок не столь высока, поскольку глубины там сравнительно небольшие, а самолеты с аэродромов Дальний и Янтай висят в воздухе постоянно. Если там заметят подводную лодку, то ее, пожалуй, сначала будут бомбить, и только потом разбираться – была она американская или британская. А вот в Восточном море субмарины обнаружить сложнее. До сих пор им делать там было особо нечего, потому что торпеда стоит гораздо дороже, чем те шхуны или мотоботы, по которым они могли бы стрелять. Но вот если для Восточного моря наши ВМФ сформируют вторую эскадру, то…

Он покачал головой, размышляя, насколько верны эти предположения. Алексей являлся всего лишь капитан-лейтенантом и в оперативном искусстве понимал весьма немного. В то же время одной только логики хватало ему для того, чтобы понять, что боевых кораблей интервентов у восточного побережья Корейского полуострова и так заметно больше, чем нужно. Появление второй советской эскадры будет встречено ими с радостью профессионалов. Потому как пара американских «Айов» и один британский «Энсон» (если разведсводки не врут, и он там действительно есть) в дневном артиллерийском бою разделают ее начисто, насколько бы передовым ни было наше основное оружие – марксистско-ленинская философия. Но… Созданная за секунду теория была все же слишком красивой, чтобы сразу с ней расставаться. Советский линкор с парой крейсеров в Тонг-йошон-ман… Это было здорово. А учитывая непосредственную близость Владивостока, главной советской военно-морской базы на Тихоокеанском театре, вполне можно рассчитывать на то, что эта эскадра будет включать хотя бы неполный дивизион современных эсминцев, в первую очередь нацеленных на противолодочную оборону.