Безбашенный - Арбалетчики в Вест-Индии [с иллюстациями]

Пока они лопали, я достал кусок папируса и накорябал крупными печатными буквами: "НАД ВСЕЙ ИСПАНИЕЙ БЕЗОБЛАЧНОЕ НЕБО". Хренио прочитал, перевёл для себя мысленно на испанский, въехал - ох и долго ж он хохотал! Ему ведь тоже не нужно разжёвывать, ЧТО начнётся, едва в Дахау получат и прочитают это донесение! Мы ещё только выезжали, когда Миликон уже начинал выдвигать отряды за "лимес", на самую границу. Несколько дней они накапливались там в ожидании сигнала, и только его же ждут и его лучшие силы, оставленные у городка только на случай, если их придётся высылать к нам на помощь. Теперь ясно, что не придётся, а сигнал - вот он, у меня в руках. Именно этой кодовой фразой по радио, если кто не в ладах с новейшей историей, был подан сигнал к началу военного мятежа в Испании - того самого, который привёл к власти генерала Франко. Вот и мне тоже захотелось приколоться, подав тот же самый сигнал к началу операции "Ублюдок", гы-гы! Поржали с Васкесом - с нами он таким же циничным приколистом, как и мы сами, заделаться успел, я свернул папирус в свиток, запечатал, отдал Бенату - всё, главное - сделано.

Гнать туда сей же секунд наши уставшие в бою отряды - глупо. Толку от них, валящихся с ног! И без нас там есть кому быть в первом эшелоне вторжения - зря, что ли, Миликон всё своё ополчение мобилизовал? А мы, передохнув и разобравшись со здешним срочняком, как раз во второй эшелон поспеем.

Пожрали, передохнули, отправку добычи на территорию нашей автономии организовали, да и поехали с Рузиром и римским гонцом к Илипе - с пропретором Сципионом Назикой встретиться. Хоть и сменщик его в скором времени ожидается, но пока не прибыл, именно он в Дальней Испании олицетворяет официальную римскую власть, и все его решения - законны и обязательны. Этот порядок римские наместники соблюдают строго, ведь из-за ублюдочного сдвига римского календаря относительно нормальных времён года каждый из них почти половину своего годичного срока уже не претор, а пропретор. И едва ли Нобилиор отменит решения, принятые Назикой, без совсем уж крайней необходимости.

Ещё не доезжая до Илипы, мы наткнулись на поле боя. Млять, ну и мясорубка тут была! Трупы уже начали мародёрить, но до многих ещё не добрались, и среди убитых лузитан можно было увидеть немало и сражённых ими легионеров, не говоря уже о союзниках италийцах. И снова мне припомнилась юлькина выжимка из Тита Ливия:

- Прикинь, Хренио, официально заявленные потери римлян в этом сражении - семьдесят с чем-то человек. Недурно мухлюют?

- Бессовестно! Я уже насчитал раза в три больше, а поле - вон какое, мы и четверти не объехали. Кто так нагло врёт?

- Тит Ливий. Точнее - те, у кого он переписал.

- Странно. Юля, вроде, говорила как-то, что он близок к объективным оценкам.

- Ну, насколько я могу судить по его "Войне с Ганнибалом", то да - римских ошибок не скрывает, случаев сомнительной правоты - тоже.

- Но тогда он не должен бы врать. И как увязать это с тем, что мы видим? Ты ведь, Макс, видишь то же, что и я? Сколько, кстати, убитых лузитан заявлено?

- Точной цифири не помню, но больше десяти тысяч.

- Так, так! - испанец окинул взглядом поле и прикинул, - Может, и не втрое завысили, но вдвое - уж точно. Но это - ладно, это - противник...

- Пиши поболе, чего их жалеть, этих басурман, как говаривал один наш фельдмаршал и граф.

- Вот именно. Тут ради государственного престижа могут на слово поверить. А как можно свои потери занизить, за которые отчитываться приходится?

- А это смотря как их считать. Можно посчитать всех, а можно - только римских граждан. Спросят ведь в Риме только о них.

- Но я ведь одних только легионеров вижу не одну сотню!

- Правильно, и я тоже. Но в легионах служат и латиняне без римского гражданства, а прочие италийцы - и вовсе не в легионах, а во вспомогательных войсках. Вот ту же Заму взять, где Сципион Ганнибала отметелил. Карфагенские потери оцениваются в двадцать тысяч убитыми и десять - пленными. А римские - официально заявленные - в две тысячи убитых. Ты веришь этой цифре?

- Однозначно нет. Что-то тут не так.

- Правильно, на самом деле Сципион потерял гораздо больше, но посчитаны только римские граждане, без союзников. Вот, такая же примерно хрень, наверное, и тут.

Пока разоблачали - по-русски, конечно - римский мухлёж с потерями, проехали поле и увидели строящийся римский лагерь. Римляне на своих лагерях сдвинуты по фазе. Если хотя бы на одну ночёвку останавливаются - строят лагерь. Не такой капитальный, конечно, как мы возле Кордубы видели, времянку, но со всеми основными признаками лагеря - хоть каким-то рвом, хоть каким-то валом и даже хоть каким-то частоколом, колья для которого легионеры вместе со своей собственной поклажей на марше таскают. Вот и тут они такой же примерно затеяли - ров с валом небольшие, колья - как раз вот эти переносные.

Сопровождавший нас римлянин назвал привратному караулу пароль, и нас впустили внутрь лагеря. А внутри - ну, все римские лагеря, кроме совсем уж мелких, по единому установленному плану строятся, так что кто побывал в каком-то одном из них, тот видел их все. Удобно - не нужно искать, где что находится. Не факт, конечно, что в лагере и сам пропретор, он ведь аж целый император, то бишь человек, наделённый империумом - большой начальник, короче. А большое начальство - оно такое, распущенное, хрен когда доложится подчинённым, куда слинять намылилось. Но нам повезло - Сципион Назика оказался в лагере и даже там, где ему полагалось быть, то бишь в претории. Более того, он как раз к нашему приходу - ну, почти, минут десять только и ждать пришлось - распустил совещание и принял нас.

Ну, мужик как мужик, римлянин как римлянин, патриций как патриций - все они в принципе одинаковы, и если бы не особые патронажно-клиентские связи между Сципионами и испанцами - не было бы особой разницы. Неудачным моментом было то, что повоевали мы вдали от основной мясорубки, и в деле Назика нас не видел. Я-то, планируя своё участие в этой заварухе, рассчитывал в лучшем виде перед пропретором отметиться, да судьба иначе распорядилась. Хотя, уж мне-то грех жаловаться - рядом с наместником-императором вдруг оказался и его квестор, точнее - уже проквестор. Марк Корнелий Руфин, сменщик и приятель моего фиктивного римского хозяина Гнея Марция Септима, помогавший нам в обстряпывании нашего негласного договора, и уже в силу этого не совсем уж чужой дядя! Проквестор тоже узнал меня, сперва прихренел от моего диковатого воинственного прикида, потом заценил юмор ситуёвины и прикололся.