Безбашенный - Арбалетчики князя Всеслава [с иллюстациями]

Когда нам встретилась идущая навстречу торговая ладья, и наш начальник переговорил с людьми на ней, выяснилось, что в Кордубе и ближайших окрестностях сохраняется порядок. Ну, относительный - народ волнуется, ропщет, пошаливают залётные банды, но такого беспредела, как вокруг, не наблюдается.

Беспредел мы вскоре всё-же увидели и сами. На берегу реки схлестнулись два отряда, увлечённо и самозабвенно пускавших друг другу кровь. Аборигены были до такой степени увлечены взаимоистреблением, что на наши ладьи не обратили ни малейшего внимания, что нас как-то не расстроило. Кто из них за кого, было совершенно непонятно, поскольку внешне они ничем друг от друга не отличались. Гражданская война, млять!

- Как они хоть сами-то своих от чужих отличают? - не въехал Серёга.

- Так они ж деревенские, - разжевал ему Володя, - Людей в деревне мало, все друг друга знают лично.

Так или иначе, мы держали нейтралитет и уж всяко не намеревались нарушать его первыми, по крайней мере - пока. Вот на месте, когда приступим к охране и обороне священной и неприкосновенной хозяйской собственности - тогда другое дело. Тогда уж любой, посягнувший на неё, должен будет горько об этом пожалеть - не потому, что мы что-то имеем против него лично, а потому, что такова наша работа.

Кое-где из-за прибрежных зарослей виднелись и дымки - солидные, добротные, объёмистые, явно не от костров, а от пожарищ. Видимо, противоборствующие стороны не гнушались и акциями устрашения против населённых пунктов противника. Глядя на дым, наши товарищи по оружию из числа турдетан хмурились - это была их страна. Из частых разговоров с ними мы уже выяснили, что вся обширная долина реки Бетис населена их соплеменниками турдетанами, называемыми ещё по старинке турдулами, и получалось, что тут действительно свои воюют со своими. Впрочем, у гражданских войн собственные правила, и понятие "своих" на них весьма своеобразно...

Местность постепенно повышалась, течение реки усиливалось, и выгребать против него становилось труднее. Но никто не роптал - всем хотелось поскорее миновать неспокойные места. Как и ожидалось, по мере приближения к Кордубе обстановка становилась безопаснее. Сперва исчезли дымы из-за зарослей, затем отряды "народных мстителей", а там и конные разъезды кельтиберов сменились другими. Мы-то четверо разницы не разглядели, но наши бойцы по каким-то одним только им ведомым признакам опознали кордубских соплеменников. Те, услыхав, кто мы такие, обрадовались, поскольку надеялись, что за нами следуют подкрепления посерьёзнее. Да и население встречающихся на берегах реки деревень выглядело приветливее. А потом за очередной излучиной Бетиса показалась наконец и сама Кордуба.

Город был покрупнее большинства виденных нами ранее - испано-иберийских, конечно, не Гадеса. Укрепления, конечно, тоже ни в какое сравнение с гадесскими не шли - обычные иберийские земляной вал, стена из неотёсанных камней и деревянный парапет сверху. Только всё это покрупнее и посолиднее, да ещё и частые деревянные же башни для стрелков. Издали мы увидели, что и дома внутри стен не все иберийские - несколько и в греческом стиле. Немалым было и предместье вне оборонительного периметра.

Когда мы подплыли поближе, то увидели и причину столь вольготного и даже беспечного расселения местных жителей. Внезапно хрен тут кто к городу подступится.

Уже за полкилометра до городской пристани нас окликнул кавалерийский разъезд, а за ним маячили и другие. Среди них мы заметили и тяжеловооружённых всадников в толстых кожаных доспехах, а в некоторых, вооружённых полегче, но пооднотипнее, наши ветераны признали конницу царя Аттена.

Хватало, конечно, и пехоты, среди которой опытные аборигены указали нам и на местную кордубскую, и на подкрепления, присланные южными царями. Сила была солидная, да и сами вояки не выглядели совсем уж зелёными новобранцами вроде наспех мобилизованной деревенщины. Понятно, что и эти в основной своей массе ни разу не профессионалы, потому как ни один местный турдетанский царёк не в состоянии кормить и оплачивать СТОЛЬКО профессионалов, наверняка подавляющее большинство из них ополченцы, но руководимые профессионалами и неплохо экипированные, да и выучка у них какая-никакая всё-же просматривалась.

Но в осадок мы выпали не от этих уже привычного нам вида местных бойцов, хотя собранная сторонниками порядка сила и впечатляла не на шутку - счёт шёл уж всяко на тысячи вооружённых и организованных людей. Несколько в стороне от городского предместья мы увидели лагеря-биваки всех этих отрядов, но поразил нас только один - укреплённый довольно неказисто, даже малость похуже, чем парочка из туземных, но строго правильной прямоугольной формы и с видневшимися за забором ровными рядами одинаковых палаток. Это было настолько непривычно и неожиданно, что мы просто с изумлением уставились на такое чудо, затем переглянулись между собой, снова на лагерь уставились и снова переглянулись, после чего поняли, что теперь знаем, кто такой этот таинственный упомянутый нашим командиром "Ромен"...

- Римляне?! - вскричали мы чуть ли не хором.

- Да, ромеи, - подтвердил Тордул, поняв нас и без перевода.

Итак, в Испании - по крайней мере, в южной части страны - уже стоят римские гарнизоны. С учётом отсутствия в стране карфагенских войск и даже упоминаний о них получалось, что мы провалились во времена уже после Второй Пунической.

- Если точно, то после двести шестого года до нашей эры, когда карфагеняне окончательно оставили Испанию, - сообщила Юлька по-русски, - Ну, я же не спорю, это пока всё ещё третий век, - судя по её язвительному тону и обращённой ко мне усмешке, это следует понимать как камень в мой огород?

Хрен с ней, пусть зубоскалит, если ей это доставляет удовольствие, а у нас тут вопрос поважнее. Итак, после двести шестого. Но вот насколько после? Ладно, это, надо полагать, скоро выясним. Может быть, как раз у римлян и выясним - если я хоть что-то понял в ситуёвине, то мы с ними, вроде бы, не враждуем. Правда, самих гордых квиритов мы увидели не сразу - перед лагерем маршировали и тренировались в основном такие же испанские иберы, как и наши товарищи по оружию, но уже плотным строем.