Андрей Грог - Капитан поневоле

– Мой проклятый нос. Я мелкая, худая, мышцы на мне не растут… Кому я нужна такая доходяга! Я буду плохой матерью.

Бли-и-ин! Саша был готов провалиться на месте, только бы не слышать этого самобичевания, за которым неминуемо должна последовать истерика. Во всяком случае об этом говорил его прежний опыт общения с женщинами. Надо было срочно переключить её внимание на что-то другое.

– Стоп! – Резко сказал он, поднимая открытую ладонь. – А не ты ли говорила, что не собираешься вытирать сопли детишкам? С чего это у тебя вдруг проснулись материнские инстинкты? Тяжело стало? Домой захотелось под крылышко к папеньке?

– Причём здесь отец? – Вскинулась девушка.

– А при чём здесь плохая мать? – В тон ей спросил Саша.

– Ну… Мужчинам нравятся сильные женщины, они легко рожают. – Сказала очевидную для себя мысль Гликея.

– Правда? – Картинно удивился Саша. – А я не знал. Наверно, я неправильный мужчина. Ах, да – я же не элой. Это всё объясняет.

– Нет, дело не в этом! – Горячо начала возражать Гликея, вскакивая на ноги. Но замочала, очевидно, совершенно запутавшись в своих мыслях и доводах. – Налей мне ещё! – Потребовала она, протягивая пустую кружку.

– Э-э-э… – Растерялся Саша. – Ты уверена, что это не будет лишним?

– В самый раз! Я тебя вообще не понимаю!

– Давай проверим. – Неожиданно улыбнулся Саша. – Скажи быстро «ромбододекаэдр».

– Что это?

– Неважно. Просто повтори – «ромбододекаэдр».

– Ромбододекадр… тьфу! Что за шутки дурацкие?

– Обычная проверка на трезвость. – Покровительственно улыбнулся Саша. – Ты её не прошла. А значит, я тебе не только не налью, а, как капитан, приказываю немедленно лечь спать. А вот, завтра поговорим, как жить дальше. – И после паузы добавил. – Если захочешь.

Всё это время Гликея стояла, нависая над жаровней. Отблески снизу подсвечивали её лицо, поднимающийся тёплый воздух шевелил подсохшие волосы. Потом, она резко выдохнула и сразу обмякла, устало опускаясь на койку.

– Прости. Этот проклятый холод сводит меня с ума. – Упавшим голосом проговорила она.

– Всё нормально. Не вздумай извиняться и чувствовать себя виноватой. – Успокоил её Саша. – Давай – почистить зубы и марш в постель.

– Постель… Одно название.

– Что поделать. – Пожал Саша плечами. – Неужели, когда ты училась в штурманской школе, то не знала, что условия плавания бывают разными?

– Слышала. Но в таком кошмаре первый раз. Я никогда не забиралась в такие холодные воды. А снег видела всего несколько раз в жизни.

– Спать. – Настойчиво повторил Саша.

– Да, сейчас. – Поспешно ответила девушка, беря баночку с зубным порошком и палочку для чистки.

Зубы чистили рядом с печкой, где всегда был котелок с подогретой морской водой и ведро для отходов. Там же и умывались.

– Пойдём, полью тебе. – Предложил Саша. – А потом ты мне.

Когда они умылись и вернулись в каюту, Серёга уже забился в свой угол и накрылся с головой. Гликея бросала на своего капитана виноватые и растерянные взгляды, чувствовалось, что уснуть ей будет не просто.

– Ложись. – Сказал он как можно ласковей. – Скоро всё кончится. Мы же плывём на юг. Там будет тепло. А потом и зима подойдёт к концу, мы вернёмся в Элою. Тогда ты окончательно оттаешь.

– Ты знаешь что-нибудь о тех землях, куда мы направляемся? – Спросила Гликея. Было видно, что ей не хочется спать и оставаться одной. На миг у Саши возникло желание сесть рядом с ней на койку, и рассказывать, как маленькой девочке сказки. Но он быстро себя одёрнул, справедливо полагая, что эта физическая близость до добра не доведёт.

– Немного. – Ответил он, усаживаясь на ящик напротив койки. Гликея тем временем стянула с ног матросские туфли, цепляя их носком за пятку, и поджала колени, обхватив их руками. – Ложись. – Настойчиво повторил Саша. И поскольку она не пошевелилась, то встал, и накрыл её одеялом, укладывая на койку. Она подчинилась, а Саша, поплотнее заткнул щели по краям и снова сел на ящик напротив. – Это владения Глафиара. Там драка с туземцами, гарнизон потратил много боеприпасов, которые мы и везём. Но там точно тепло. – Обнадёжил он девушку, словно рассказывал сказку. – Сама посуди, это примерно широта Бригеса. Такое же тёплое течение у берегов, горы, закрывающие от ветров с севера. – А дальше он принялся строить предположения о том, что там вообще за жизнь может быть. Рассказывал о большом городе, о благах цивилизации, вкусной еде в тавернах и горячей воде в гостиницах. Говорил о лете, которое обязательно придёт, о жарком солнце, которое будет их согревать, и о том, как они будут ещё изнывать от жары, наслаждаясь, если будет возможность окунуться в холодную воду. Плёл бог весть что тихим монотонным голосом, пока, наконец, не услышал ровное сопение с койки.

Осторожно поднявшись, наклонился над спящей, не решившись поправить одеяло, и испытывая странное чувство нежности к этой беззащитной, но смелой и отчаянной девушке. Потом на цыпочках пробрался между ящиков к своей койке, и залез под холодное и сырое одеяло. Последняя мысль была о том, что рядом с сопящей Гликеей было бы намного теплее, но потом этот образ загадочно превратился в Постумию. Всегда горячую и страстную. Тоска снова накатила на него. Он отчётливо осознал, что сила его чувств к оставленной далеко «капральше», прямо пропорциональна увеличивавшемуся расстоянию между ними, и, кажется, направлена не столько на неё, а на выстроенный умом образ, слабо связанный с оригиналом. С другой стороны, он прекрасно понимал, что эти разговоры по душам, которые происходят сейчас между ним и Гликеей, очень сильно привязывает их друг к другу. Снять с себя одежду и заняться сексом очень просто. Люди постоянно так делают. Но обнажённые мысли сильнее обнажённого тела. Это совсем другой уровень близости и откровенности. В сущности, жить становится намного интереснее и легче, когда трахаться и обсуждать глубины мироздания можно с одним и тем же человеком…

На следующий день ветер усилился, и пришлось ставить штормовые паруса. Утешало только одно, что это был почти попутный ветер. Вскоре волны разбушевались настолько, что несколько раз заливали небольшой корабль полностью, и команда молила всех богов, чтобы он не пошёл на дно. В трюм начало капать с палубы, и пришлось откачивать воду из балластного отсека. Пока буйствовала стихия, было не до душещипательных разговоров с Гликеей. Саша поднимался на палубу и днём и ночью, лично помогал работать с парусами, чтобы почувствовать напряжение снастей и предпринять меры, если что-то пойдёт не так. Скорость меряли всего несколько раз, причём штурман тоже хотела делать всё лично, подражая капитану, хотя это и давалось её теплолюбивому организму намного тяжелее. А всё остальное время она лично сушила мокрую одежду Саши, каждый раз настаивая, чтобы он переодевался полностью. У него мелькнула, конечно, мысль, что таким образом она всё же хочет спровоцировать близкий контакт, или просто рассмотреть его тело, но она ничем себя не выдала. Может быть, это являлось обычной человеческой заботой и благодарностью. А учитывая, что элои ни капельки не комплексовали от вида голого тела, считая это совершенно естественным, то и формально здесь не было ничего предосудительного. В результате спускаться в каюту погреться, и переодеваться всегда в сухое, или почти в сухое, и тёплое, было очень приятно. Перекидывались короткими, ничего незначащими фразами, обсуждали дальнейшие варианты плавания, и засыпали сваленные усталостью. Этот кошмар продолжался три дня, а потом ветер начал стихать, появилось солнце, и, наконец, установился штиль. Вся команда вылезла на палубу, наслаждаясь затишьем и грея лица. До жары было далеко, но тепло ощущалось всей кожей.