Андрей Величко - Фагоцит разбушевался

- Дядя Витя, - объяснили мне (как уже упоминалось, не такому уж яркому светильнику разума), - а вдруг вам захочется на Луне заглянуть за горизонт? Он же там близко. Подпрыгивать самому - это некрасиво. Поэтому пусть подпрыгивает телекамера, мы тут прикинули, метров на пятьдесят точно получится на стандартных пороховых двигателях для моделей ракет. Вес камеры мы приняли за пятьсот граммов.

- А как она спустится? - на всякий случай спросил я, хотя все было уже ясно.

- Под действием лунного притяжения. Падение на Луне с пятидесяти метров - это то же самое, что на Земле с девяти. Сделать корпус, который это выдержит, нетрудно. И мягкий подвес камеры внутри тоже.

Предложение юных изобретателей оказалось очень кстати. Если посадка пройдет как положено, и я прилунюсь метрах в трехстах от лунного дома, то ладно. А если в трех километрах? Теоретически у меня будет возможность пробежать, точнее пропрыгать, километра четыре, а то и все пять до того, как я упаду и склею ласты. Верно, однако до сих пор оставался не до конца ясным вопрос «куды бечь», ведь до горизонта на Луне километра два - два с половиной. Возможно, радиомаяк на станции покажет мне направление, но он тоже будет действовать в пределах прямой видимости, атмосферы-то на Луне нет. Значит, еще один резервный способ ориентирования на местности лишним точно не будет, за пределы лимита веса мы еще не вышли, а один раз увидеть, говорят, лучше, чем сто раз услышать. Да и в любом случае панорама окрестностей кратера с высоты пятьдесят метров пригодится, до сих пор ее еще не делали. А в полкило можно впихнуть не одну и не две камеры вместе с питанием, и еще останется место для приемника-пеленгатора.

Однако только проблемы при подготовке полета возникали не только технические. Как уже упоминалось, Брежнев давно вел переговоры с западом о совместном освоении космоса, и перед самым новым годом американцы его озадачили. Я, впрочем, чего-то похожего ожидал. Нам предложили совместную экспедицию к кратеру Мальчик-два, это они ее так назвали. А на самом деле - просто место в «Аполоне-15». Причем конкретно для меня.

- Мы, наверное, откажемся, но хотелось бы услышать и твое мнение, как это аргументировать, - озадачил меня Брежнев. - Реальную причину мы, понятное дело, называть не будем.

- Обе реальные причины, - уточнил я.

- Да? И какая же вторая? С первой понятно - мы не хотим, чтобы они узнали, что именно ты увезешь с Луны.

- Безопасность. Я вовсе не уверен, что у них все пройдет хорошо. В прошлом Антонова после нештатного отключения центрального двигателя второй ступени «Аполлона-13» полет было решено продолжать, и на пути к Луне у них возникла утечка из кислородного бака, а уже на обратном пути произошел взрыв в аккумуляторном отсеке. А у нас полет прекратили, в результате чего причины двух последующих аварий так и остались неизвестными. Я вовсе не уверен, что они не проявят себя сейчас, тем более что эта экспедиция все-таки готовится в спешке. Нет уж, я лучше на нашей «Селене» полечу. В тесноте, как говорится, да не в обиде.

- Разумно, - согласился Брежнев. - А что мы им ответим?

- Ну, во-первых, что я человек очень стеснительный (Брежнев хмыкнул), и мне неудобно будет создавать неудобства для прочих членов экипажа. По их правилам предельный рост для астронавта - метр восемьдесят три, а у меня метр восемьдесят пять. Кроме того, я просто не успею изучить их технику так, как знаю свою, и, значит, в полете от меня реальной пользы будет немного. В общем, людей надо поблагодарить и предложить просто скоординировать пуски. Например, первыми летят они...

- Вот прямо взять и предложить такое?

- Конечно, ведь «Аполлон-15» и безо всяких предложений нас опередит. У нас в это время пусть стоит в повышенной готовности первый из грузовых лунных модулей. Если у них что-нибудь случится, будет хоть и маленькая, но все же возможность отправить что-то хоть на Луну, хоть на лунную орбиту. Они проводят первичные исследования, ставят радиомаяки, потом туда садятся два или даже три наших грузовика. И, наконец, завершающий этап - мы одновременно прилетаем туда, я на нашей «Селене», они на шестнадцатом «Аполлоне». И совместно там трудимся.

- Это как? - не врубился Брежнев.

- На благо человечества. Там ведь из вкраплений металлов в образцах есть не только циркониевый сплав, но и другие. И, значит, когда моим металлоискателем буду работать я, он окажется настроен именно на цирконий, а когда они - на все остальное. Чтобы никто не ушел обиженным.

- Они могут и свои металлоискатели привезти.

- Которые будут заметно хуже моего. И, кроме того, с настройками-то ничего от этого не изменится. А главное, мы ведь все равно никак не можем помешать их экспедициям в кратер, и, значит, надо постараться поиметь с них хоть какую-то пользу. Пусть наши к ним в Хьюстон съездят и на космодром, а мы пригласим их в «Звездный» и в «Мечту».

- Сам-то, надеюсь, не собираешься?

- Куда, в Америку? Да ну ее нафиг, тут в даже в Крым скатать времени и то не хватит. Пусть Феоктистов наносит визиты, пользы будет значительно больше.

- Боюсь, что они захотят посетить и Байконур.

- Да на здоровье! Что они там смогут увидеть такого для них нового - стартовые позиции для «Протонов»? Да у них от фотографий с орбиты небось давно архивы ломятся. Остатки программы Н-1? Пусть любуются. Вот в Плесецк их, действительно, пускать ни к чему. По идее, в «Мечту» тоже, но тут, пожалуй, не отвертишься, день из работы точно вылетит.

- Жалко, что у них астронавтки появятся позже, только в восьмидесятых, - вздохнул Антонов. - А то ведь как представишь себе - в лунном доме, под звездами, да после романтического ужина при свечах... с черной икрой и красной рыбой... Эх!

- Не снимая скафандров, - дополнил я.

- Ты, Витя, кажется, что-то задумал - это Брежнев отреагировал на паузу в разговоре.

- В общем, да.

Я не стал уточнять, что задумал Антонов, и просто добавил:

- Но это на перспективу, то есть никак не в текущей экспедиции. И, наверное, уже без моего участия.

- Конечно, ты-то здесь при чем, - не удержался духовный брат. - У тебя не то семейное положение.

- Как-то мне это все не очень нравится, - вздохнул Брежнев. - Только-только достигли принципиальной договоренности по программе «Союз-Аполлон», самое время переходить к конкретным шагам, а тут на тебе, все насмарку и заново.

- Так в чем же дело, Леонид Ильич? Название «Селена» пока зафиксировано только в секретных документах, даже для служебного пользования оно не открывалось. Значит, нам ничего не мешает переименовать эту летающую собачью будку в, скажем, «Союз Л4».

- А почему четыре?

В ответ я рассказал анекдот про поросят с номерами один, два и те самые четыре. И добавил: