Александр Михайловский - Смоленский нокдаун

Боевую технику и вооружение с мобилизационных складов поставлять следует за пятнадцать процентов стоимости, с выплатой оставшейся части после войны, а новую продукцию с завода — сразу за полную цену. Но все равно с учетом покупательной способности золота приобретение в нашем времени будет многократно выгоднее, чем собственное производство или закупка техники и оборудования за то же золото, к примеру, в Америке. Мелкими партиями такая торговля уже осуществлялась — так, например, в СССР уже прибыли со складов длительного хранения некоторое количество пулеметов Калашникова, гранатометов РПГ-7 первых выпусков с гранатами и ПЗРК устаревших моделей.

В конце концов, можно будет закупить в Белоруссии весь автомобильный и тракторный неликвид и отправить товарищу Сталину. Президент Лукашенко таки будет рад, хотя в очередной раз не преминет сказать что-нибудь такое эдакое. Единственный минус всей этой техники белорусского производства в том, что она собрана с применением западных комплектующих, в частности электроники — а значит, дороже российской и более требовательна в эксплуатации. А в довоенном СССР еще не до конца было преодолено негативное наследие повальной неграмотности Российской Империи. Там человек с семилеткой — почти профессор, которого в военное училище берут без экзаменов, а тот, у кого диплом десятилетки — так и вообще академик. Им бы для массового использования что-нибудь попроще, типа автомата Калашникова — функциональное и убойное.

5 сентября 1941 года, 04:25. Брянский фронт, село Большевик, 12 км севернее Гомеля,

Командующий 1-й особой КМГ полковник Лев Михайлович Доватор

Только 2-го сентября отдельная кавалерийская группа под командованием полковника Доватора (50-я и 53-я кавалерийские дивизии) вышла из рейда в районе Гомеля, по пути пощипав тылы и без того растрепанной 3-й танковой группы генерала Гота. Но времени на отдых и приведение конского состава хотя бы в относительный порядок кавалеристам не дали.

— Три дня и ни минутой больше, — заявил Доватору издерганный до невозможности генерал-танкист (Ермаков), у которого от недосыпания под глазами залегли темные круги, — и приготовьтесь получать новое оружие и снаряжение. Время не ждет. Надо ударить, пока фриц не опомнился, а то потом хуже будет.

Вообще-то по выходу из рейда и сам Доватор, и его кавалеристы находились в состоянии глубокого недоумения. Уходили в рейд 14-го августа — жизнь была одна, а вернулись 2-го сентября — она оказалась другая. Когда уходили — немец давил всей массой, а Красная армия, истекая кровью и отчаянно сопротивляясь, отступала с рубежа на рубеж, стремясь не остановить, так замедлить врага. Когда вернулись — немец оказался серьезно битым и причем уже не раз, линия фронта встала, а частные, казалось бы, наступательные операции Красной армии неизменно достигают поставленных целей. Изменения в обстановке, конечно, приятные, но слишком уж неожиданные, как гром среди ясного неба.

И потомки, само собой — это песня совершенно отдельная и особенная. Политработник из штаба формирующейся 4-й армии, товарищ Гришин в первый же вечер на политбеседе объяснил бойцам, а заодно и полковнику Доватору, какова фундаментальная роль потомков в произошедших на фронте изменениях. Впрочем, кое-что кавалеристы и сами видели во время рейда. Как, например, штурмовой удар «Грачей» по одной из колонн снабжения генерала Гота. Оказавшимся поблизости бойцам Доватора осталось только вручную устранить недоделки, из чистого гуманизма прикончив тех вражеских солдат, которые еще дышали и шевелились. Другой раз бойцы 50-й кавалерийской дивизии собственными глазами видели стаю «Грачей», на малой высоте направлявшихся наносить БШУ по могилевскому железнодорожному узлу, а полчаса спустя возвращавшихся обратно налегке. И еще два дня в той стороне горизонта обычно такое голубое августовское небо было измазано липким черным дымом пожарищ, ибо на станции было чему гореть.

А потом начались вещи и вовсе приятные, особенно в преддверии грядущего наступления. Сначала на ближайшую железнодорожную станцию пригнали эшелоны с большим количеством маленьких, косматых, злых, но очень выносливых монгольских лошадок, типа под вьюки. Бери сколько хочешь в одни руки — дар братского монгольского народа, что сильно поправило положение с конским поголовьем. Теперь в походе боец ехал на навьюченной «монголке», пересаживаясь на дончака или «буденовца» только тогда, когда надобно было идти в бой. А потом в кавалерийские полки группы на больших трехосных тентованных грузовых машинах доставили и обещанное новое оружие, много оружия.

Во-первых — очень удобные и компактные пулеметы — куда лучше «дегтяря» и тем более «максима», внешне чем-то напоминающие немецкие МГ, но под русский патрон. Для кавалеристов самое то — и компактно, и огневая мощь в наличии, и к тому же патрон свой, привычный. А разобраться с новым оружием оказалось тоже не так уж сложно, «максимка»-то с его коротким ходом ствола гораздо заковыристей. Зато теперь в случае необходимости обороны против пехоты кавалерийские эскадроны будут куда как зубастей. По одному такому пулемету на десяток кавалеристов — это вам не комар чихнул.

Во-вторых — так называемые ручные реактивные противотанковые гранатометы, граната у которых совсем не похожа на гранату, а больше на дубинку, или ту штуку, которую мужчина вставляет женщине. Хотя после выстрела летит эта граната далеко, метров двести прицельно, а попав, делает дырку в танковой броне любой толщины. Просто у немцев еще нет танков, которые она не могла бы пробить, и, наверное, уже никогда не будет, потому что танк с метровой броней просто не сможет сдвинуться с места. И это хорошо, ведь при прямом столкновении танки и бронетехника — это самый страшный враг кавалерии; но раньше на них не было управы, а теперь есть.

В-третьих — в полки привезли небольшое количество похожих на гранатометы штук, которыми положено стрелять по немецким самолетам. Называются они ПЗРК — то есть персональный зенитный ракетный комплекс, имея который, любой боец может стать для вражеских самолетов страшнее целой зенитной батареи. Если все сделал правильно и выстрелил по «мессеру» или «юнкерсу» — то можешь бросать все и закуривать. Никуда этот паскудник теперь не денется, ракета все равно его поймает и заставит жениться. Один выстрел — один стервятник люфтваффе в ягдташ.

Одним словом, хоть отдохнуть кавалеристам (а самое главное, их лошадям) как следует и не дали (двое полных суток — это не отдых), но зато снарядили и обеспечили их на славу. Доватор посмотрел на часы, которые вчера прошли сверку с часами командующего операцией. Четыре часа двадцать восемь минут. Рассвет уже почти полностью вступил в свои права — алая полоса на востоке превратилась в сплошное зарево, а сизые полутемные сумерки превратились в прозрачное утро, какое бывает только перед самым восходом. Солнца еще не видно, но его лучи уже зажгли розовым светом высокие перистые облака, зависшие прямо над головой на звенящей высоте.