Александр Бочков - Мы спросим за всё ! Пограничный рубеж [СИ]

Вскоре для игроков стали появляться игры-симуляторы с боевыми действиями времён той ушедшей войны: реальное – насколько это возможно, участие в танке в бою; в самолёте; на корабле и подводной лодке: на поле боя пехотинцем, разведчиком, пулемётчиком или артиллеристом… И очень тщательно прорисованные детали: за что дёргать, на что нажимать… Играл не только в нашей технике: я изучал и "осваивал" и немецкую и английскую и американскую – не говоря уже о французской, итальянской, польской, румынской, чешской… Прошёл, после страшной разлуки год, второй… Игры совершенствовались; я переходил на новую игру: более "навороченную" и осваивал, осваивал, осваивал… Языки разговорные я, благодаря моей ведьмочке, знал хорошо, но вот грамматика и написание ? Деньги есть – начал платить репетиторам за занятия со мной… Помогало забыться ненадолго, но – всего лишь не надолго… Как то выехал за город в горы: доехал до чайханы перед развилкой; ушёл по тропинке вверх на гору, затем по хребту – направо до нескольких невысоких деревьев… Побыл, подышал чистым воздухом. Понравилось: голова немного очистилась. Решил приезжать сюда – как совсем припрёт… Не всегда получалось, правда… Вот в такой приезд и восхождение со мной и случилась неприятность: камень под моей ногой – ведь твёрдым был, как монолит, когда поднимался, подвернулся; нога соскользнула; вторая почему то подвернулась в коленке и я покатился вниз, по крутому склону, подпрыгивая на кочках и камнях как мячик ! И, в начале полёта, то ли мне показалось, то ли на самом деле – на хребте горы, опускающейся вниз, рядом с моей метрах в ста, увидел пристально наблюдающего за мной, а скорее за моим полётом мужчину – смутно мне знакомого… Пока летел вниз по склону, ощутил много ударов по многострадальному телу: и вспышки боли и треск костей… Последнее, что впечаталось в память: удар ноутбука об камень; удар головой о ноутбук; вспышка в голове и поглотившая меня темнота…

В себя пришел от толчка в спину: сознание рывком пробудилось, чего не сказать о теле… Хотя и оно, после нескольких секунд стало оживать, прорастать участками ощущений: ощутил давящую тяжесть на спину и голову; вывернутую шею, уложившую лицо щекой на что то холодное и колючее; раскинутые руки и ноги, с чем то тяжелым, давящим на кожу и кости… Вернулся слух: сначала что то отдалённое, похожее на гул; гул перешел в голосовой шум, когда речь не понятна, но понятно – это чья то речь… Наконец и речь стала различима… Не наша речь – не русская… Шарики в голове с трудом зашевелились, задвигались в нужном направлении, подгоняемые выработанным в армии инстинктом сохранения: разобраться в окружающей обстановке и устранить опасность для организма… А речь… Речь стала узнаваема: резкая, лающая немецкая… Скользнуло в сознании: немцы ? Они что – поднимаются по той же тропинке, что и я ? И за каким хреном, спрашивается, понесло их на эту гору ? Хотя… Не важно за каким – лишь бы помогли ! Новый толчок в спину и жалящий, словно укус осы, укол в спину. Вкололи, что ли, какое то лекарство ?! Да на здоровье – лишь бы пошло на здоровье ! А что они там лопочут по не нашему ? Напрягся, прислушался…

- Что, Вилли… - насмешливо произнес густой бас – коммунистов добиваешь ? И что так неудобно то ? Наклоняешься в окоп…

- Я воспитываю в себе арийский дух ! – дерзко ответил юношеский басок.

Густой бас издевательски расхохотался:

- Так чего ж так сложно то Вилли ? Ты вон пройдись по полю: сколько этих большевиков лежит ?! Знай себе коли ! Может и раненого какого то найдешь… А для воспитания арийского духа мало ударить мертвого штыком – надо ему ухо отрезать или голову ! А лучше распороть ему – еще живому, живот и вытащить из груди рукой его большевицкое сердце ! Послышался утробный звук, а густой бас громко расхохотался…

- Шульке… - раздался негромкий голос, наполненный властности – прекрати свои шутки. Вон до чего новобранца довел… А то ведь придется вместо него оружие русских к машине таскать… Об-она… Это что же у нас такое: немцы, новобранцы, оружие русских… Память услужливо включила мне быстрый просмотр содержания моей головы. Моей ли ?

1920й год…Отгремел праздник Первого мая и к командиру батальона Красной Армии, прибывшему в город Баку, обратился с просьбой светловолосый русский паренёк:

- Товарищ командир ! Возьмите меня к себе – в солдаты, а то ведь пропаду я здесь ни за грош ! Вы же наш – русский, а мы всегда помогали друг другу ! Возьмите меня – не пожалеете ! Комбат взял и ни разу не пожалел, кроме одного: пришлось пойти на должностное преступление – приписать беспризорнику один год до восемнадцати ! Ну да война все спишет ! 17 мая Волжско-Каспийская флотилия вышла из Баку в иранский город Энзели, куда деникинцы угнали несколько русских пароходов. Ну как угнали: надо же им было на чем то покинуть Баку до прихода Красной Армии ? Вот и покинули – на пароходах…Вот на кораблях Каспийской флотилии и взяла курс на Иран целая дивизия, в составе которой был и батальон, с молодым солдатом… Иранцы и англичане не захотели отдавать пароходы – пришлось забрать силой ! А тут и дженгалийцы – местная интеллигенция, недовольное англичанами духовенство и купцы подсуетились: заняли столицу остана Гилял (область по нашему) город Решт и провозгласили Гилялскую Советскую республику ! Год и четыре месяца находились советские войска в этой республике, после чего вывели все войска, заключив договор с правительством Ирана, оставив на растерзание поверивших им гилялцев. Последним отбыл и батальон, в котором бывший беспризорник уже занимал место командира отделения: молодой, да ранний ! Жизненный опят бродяжничества; практическая сметка; повышенная способность к выживанию; умение видеть и слушать окружающих; прорезавшиеся способности к языкам быстро позволили получить уважение у более взрослых бойцов и заработать авторитет, позволяющий командовать более старшими красноармейцами…

После возвращения в Баку батальон перебросили в Среднюю Азию – там у молодой Советской республики появились свои интересы… Комбат решил принять участие в судьбе молодого парня и уговорил комполка отправить его на учебу – на курсы младших командиров. Но на перспективного парня уже положили глаз и партийцы и чекисты… Чекисты оказались проворнее и парень угодил на пятимесячные курсы нарождающейся пограничной службы – подготовка на должность зам начальника заставы… Закончил середнячком, но за право забрать его к себе разразилась настоящая схватка между несколькими начальниками застав: уж больно был грамотен, коммуникабелен, сведущ в военном деле новоиспечённый зам начальника, да не теоретически… И прекрасное знание местного языка, плюс знание местных обычаев, мало отличающихся от иранских… Итог – командир взвода летучего отряда пограничной службы по борьбе с врагами революции ! Пожарник, одним словом: где загорелось – туда и посылали ! К середине 1922 года – командир эскадрона орденоносец: за уничтожение его эскадроном в составе 120 сабель правой руки Энвер паши и его отряда в тысячу сабель и получил орден боевого Красного знамени ! Так, может быть начальство бы приписало себе удачную операцию, но триста пленных, связанных веревками в длинные ряды и вошедшие в город под охраной кавалеристов; огромные трофеи; "подарки" начальству и малые потери – всего пятеро убитых, против 600 у врага; личное уничтожение главаря отряда в сабельной схватке и преподнесенная лично Главному начальнику дорогая сабля сыграли свою решающую роль: орден боевого Красного знамени засверкал на груди молодого краскома… За этим последовали удачные походы по уничтожению банд Джунаид Хана… И везде и всюду – успешное выполнение поставленных задач с малыми потерями и все возрастающим уважением своих бойцов и младших командиров: лучшее оружие – кавалерийские карабины а не винтовки Мосина: переизбыток – по мнению начальства, пулеметов; лучшая кормежка и одежда с обувкой; наличные деньги, выделяемые, порой – из кармана командира ! А как они туда попадали ? Это уже детали, которыми не очень то и интересовались… А всего то и нужно было – подарки, подарки, подарки… А они были: трофеи с блестяще проведенных операций. В 1924 году – направление в Высшую пограничную школу при ОГПУ… Выпущен через два года в звании старший лейтенант погранвойск и начальник заставы в Средней Азии, с которой начался его неторопливый но уверенный рост вверх по служебной лестнице…